Похоже, сегодня уже никто не сомневается в том, что российскому здравоохранению нужны глобальные реформы. Последнее обновление в здравоохранении относится к 1990-м годам, когда в России ввели обязательное медицинское страхование.

Споры же касаются того, насколько радикально необходимо менять саму систему здравоохранения, заложенную еще на заре СССР, чтобы заставить ее отвечать потребностям XXI века.

Дефекты, ошибки и расхождение диагнозов.

По статистике Федерального фонда обязательного медицинского страхования (ФФОМС), медицинские дефекты приходятся на 10 % от общего числа лечений, или 800 тысяч в год. Дефект медицинской помощи в Лиге защиты пациентов определяют как нарушение стандарта или медицинской практики, которое причинило вред здоровью или привело к смерти человека.

От дефекта, поясняет вице-президент организации Александр Саверский, следует отличать врачебную ошибку: например, в ситуации срочной хирургической операции врач может выбрать неправильную тактику. По его мнению, за такое заблуждение судить нельзя.

Опираясь на статистику ФФОМС, Саверский считает: 40 млн. госпитализаций в год – это 4 млн. дефектов медпомощи. «Патологоанатомы увеличивают эту цифру в два – два с половиной раза, говоря, что обнаруживается 20–25 % расхождений прижизненных и посмертных диагнозов, то есть причиной смерти стало не то заболевание, которое было диагностировано при жизни», – сказал Би-би-си представитель Лиги.

Статистика расхождений примерно одинакова во всем мире, что характеризует в первую очередь уровень развития науки, возражает ответственный секретарь Первой общероссийской ассоциации врачей частной практики Алексей Самошкин.

«Известно, что в Америке от 80 до 100 тысяч человек ежегодно умирает от врачебных ошибок. Мы на 130-м месте в мире по уровню медицинской помощи, а США – на 37-м. Там в два раза больше жителей, чем у нас, соответственно, 50 тысяч – это минимум, о котором надо говорить», – уверен Александр Саверский.

Как считает Алексей Самошкин, «сейчас идет огульное охаивание здравоохранения»: «Эпидемий у нас нет, гиперсмертности нет, и детская смертность близка к европейской, а не африканской: в Африке она 40–60 %, а у нас 6–8 %, максимум 10 %, в Европе – 3–5 %. Почему? Потому что советская система Семашко имеет очень большую инерцию». Алексей Самошкин: «сейчас идет огульное охаивание здравоохранения».

Источник: medprivat.ru

Леонид Рошаль, директор Московского института неотложной детской хирургии и травматологии, убежден, что советская система здравоохранения – самая лучшая в мире. «Вот эта структура, которая выстроена была: фельдшер на селе, сельская больница, центральная районная больница, городская больница, – рассуждает Рошаль. – У нас помощь специализированная приближена к населению. На Западе никогда доктор к больному домой не идет, а у нас – закон. Доктор должен идти к больным».

«Доказательство мощи структуры, – сказал bbcrussian.com Рошаль, – в следующем: у нас на здравоохранение выделяется очень низкий процент во внутреннем валовом продукте – 3,7 %. Любая другая система, например, немецкая, американская, английская давно бы уже умерла при таком финансировании, у них – в три раза больше. А в Москве показатель младенческой смертности 4 %, такой же, как в Европе».

По мнению Самошкина из Ассоциации врачей частной практики, в условиях «постоянного дефицита ресурсов абсолютно на все» не стоит ожидать высокого качества: «Ну как врач может лечить, если оклад четыре тысячи? Смех. Охранники и водители получают больше. И это однозначно влияет на качество: нет никакой мотивации хорошо работать».

Сам Николай Семашко, один из организаторов системы здравоохранения в СССР, говорил: – «Хорошего врача прокормит народ, а плохие нам не нужны».

Источник: glazikplus.info

По мнению Александра Саверского из Лиги защиты пациентов, причина проблем с медициной не только в бедности врачей: «У нас возник такой эффект в системе – мы называем его „индустрия по инвалидизации страны“.

Получить эффективную помощь в поликлинике очень трудно, пояснил Би-би-си Саверский: записываться к специалистам нужно за месяцы вперед.

«В этих условиях человек работающий у нас не ходит в поликлиники. Так его доводят до стационара, там его начинают не лечить, а спасать. Он становится инвалидом», – говорит он.

«В Европе в стационарном звене находится около 40 % всех затрат, а у нас – 60 %. Вот эти 20 % – огромные деньги. которые могли бы быть эффективно потрачены в амбулаторном звене. Понятно, что визит к специалисту вовремя на амбулаторном этапе гораздо эффективнее, чем жизнеспасающая операция на поздних этапах заболевания», – уверен Саверский.

Несмотря на плюсы, система Семашко все же устарела, считает Алексей Самошкин. По словам эксперта, ее задачей было «не создать условия для охраны здоровья граждан, а обеспечить мобилизационную экономику здоровыми кадрами»

Николай Семашко стал наркомом здравоохранения РСФСР в 1918 году, когда на фоне Первой мировой и Гражданской войн в стране бушевала эпидемия тифа, при этом армии требовались новые рекруты.

«Нужны противоэпидемиологические мероприятия. Как их проводить? Централизованно, жестко. Не дай бог, вы откажетесь от прививок. Вас расстреляют», – рассказывает Самошкин.

По его мнению, России нужна иная модель здравоохранения – социально-ориентированная, «квазирыночная». Первое означает, что гражданин, не имеющий возможность оплатить свое лечение, должен получать необходимую ему медпомощь бесплатно. «Если у безработного возник аппендицит, его обязаны прооперировать», – уверен представитель ассоциации врачей частной практики.

А «квазирыночная», пояснил Би-би-си Алексей Самошкин, предполагает, что необходимо «заставить население отвечать за свое здоровье рублем»: «Если человек работоспособного возраста с гипертонической болезнью отказался принимать гипотензивные препараты, значит, осложнение болезни он должен оплачивать из своего кармана».

• 6 нарушений на каждые 10 проведенных экспертиз (60 % от 7–9 млн экспертиз);

• 10 % медицинских дефектов от общего числа лечений.

Источник: ФФОМС

Но против этого выступают «гигантские политические силы», поделился Самошкин: «Вы даже не представляете себе степень противодействия, которое мы испытываем при слове „рыночное здравоохранение“».

Недавно принятый закон о порядке финансирования государственных бюджетных организаций закрепляет за госучреждениями право предоставлять платные услуги.

«Причем очень широкий круг – и очень ограниченный круг тех услуг, которые государство будет оплачивать», – разъясняет Михаил Богомолов, президент Российской диабетической ассоциации.

Закон вступит в силу в июле 2012 года – «сразу после выборов», подчеркивает Богомолов. «Понятно, что в первую очередь пострадают малоимущие – по заболеваемости, по смертности. И пройдет некий промежуток времени, прежде чем эта ситуация выровняется», – уверен он.

«А сейчас у нас 100 % имеют [медицинскую] страховку, пускай низкое качество [помощи]. Но что лучше – низкокачественная общедоступная помощь в длинной очереди, или высококачественная, но доступная только платежеспособным?» – задается вопросом Михаил Богомолов. Впрочем, по его мнению, приток денег пациентов создаст конкуренцию среди врачей, что повысит качество медпомощи: «Сейчас врачи не конкурируют, не стоят в очереди за пациентами».

Александр Саверский из Лиги защиты пациентов убежден, что главная причина большого количества медицинских нарушений в России – в отсутствии системы ответственности врачей.