Пришлось опять-спускаться вниз. Бадраков обходным путем вернулся на улицу и зашел в будку телефона-автомата. Николаев находился на месте. Нет, в район поликлиники он никого не посылал. Значит, предстояло немедленно проверить личность загадочного гражданина. Петр глянул на часы. Было без четверти семь. Через пятнадцать минут поликлиника должна закрыться. На какое-то мгновение он представил себе, что этот человек на подоконнике и есть Морщинин. Но почему на нем черное пальто?

Он предупредил Снегирева и в обход двинулся к парадной дома, где сидел неизвестный.

По лестнице он шел, не поднимая головы. Вот он уже на площадке второго этажа. Двери квартир увешаны почтовыми ящиками, на которых написаны фамилии жильцов. "Недружно живут", - мелькнуло у Бадракова в голове, когда он свернул на последний марш лестницы. Парень в черном пальто продолжал сидеть на подоконнике, не меняя позы. Петр обратил внимание на его большие красные уши. Он остановился, не спуская взгляда с этих ушей. Сидевший на подоконнике человек почувствовал это и резко обернулся. Взгляды их встретились. Они узнали друг друга.

- Не подходи, зарежу! - предупредил Морщинин, вытаскивая из кармана пальто финский нож с наборной пластмассовой рукояткой.

- Брось дурака валять, - спокойно ответил Бадраков, наступая. Он даже не сделал попытку вынуть пистолет.

Уверенность в своих силах - неотъемлемое качество самбиста.

Бандит держал финку вверх лезвием, как саблю. Значит, наносить удар он собирался снизу, Петр, не останавливаясь, наступал на своего противника. И когда их разделяло расстояние не больше метра, он сделал ложное движение вперед. Затем, будто оступившись, проворно отпрянул в сторону и, сложив крестом кисти, поймал метнувшуюся к нему руку Морщинина. От резкого вскрика по лестнице прокатилось эхо и пропало вверху, у входа на чердак. Нож упал на пол. Бадраков ногой отбросил его в сторону.

Остерегаясь, чтобы задержанный не прыгнул в лестничный пролет, он взял его за воротник и повел вниз.

Там отпустил руку, спокойно предложил:

- Пошли.

- Обыщите меня... По закону положено с понятыми! - неожиданно попросил Морщинин. Он видел, что к Бадракову подошел совсем еще молодой сотрудник, и не терял надежды вырваться на свободу. Обыск ослабит бдительность оперативников, чем можно будет тут же воспользоваться. Но Бадраков отлично усвоил эти дешевые приемы отчаявшихся людей. Он велел курсанту сбегать на лестницу за ножом и позвонить в отделение.

- Насколько мне известно, вы не имеете привычки носить с собой по два ножа. А если он у вас и окажется, то навряд ли вы сможете им воспользоваться, - нарочито официальным тоном, с обращением на "вы", заговорил Петр.

- Врете, гады! Все врете, у меня не было ножа и ничего вы мне не пришьете! - в бессильной злобе закричал Морж. Он уже сознавал свою беспомощность, но все еще продолжал упорствовать, не хотел легко сдать своих повиций.

- Не волнуйтесь, Морж. Не виноваты - значит, отпустим, - спокойно ответил Бадраков.

Но за этим спокойствием Морщинин уловил столько силы и уверенности, что ему стало жутко. Он прислонился лицом к обшарпанной холодной стене дома и послушно ватих. Бадраков заметил, что Морж плачет.

Серая "Победа" затормозила у подъезда. Усталый, по сияющий Николаев сам открыл дверцу и усадил всех на ааднее сиденье. Морж оказался в середине. Уже закрывая дверцу машины, майор незаметно для других крепко пожал Бадракову руку.

- На Дворцовую!