Другая особенность ментальности заключается в том, что это понятие противоположно материи. В русском языке ментальность отражается в понятии духа. Русское понятие «дух», соединенное с сознанием, бессознательным и самосознанием, совместно с ценностными установками, принципами и способами поведения и дает представление о цивилизационной парадигме.
Нет оснований ставить знак равенства между ментальностью и сознанием. Ментальность есть способ видения мира, в которой мысль неотделима от ценностных установок. Сознание, бессознательное, самосознание есть функции мозга как материального (нейрофизиологического) носителя. Ментальность – результат внутренней работы мозга в процессе обработки личного и цивилизационного опыта.
Цивилизационная парадигма является понятием, которое в большей степени касается устойчивых отношений между людьми. А точнее сказать, цивилизационная парадигма является некоторой совокупностью константных (то есть устойчивых, стабильных) способов поведения, которые помогают обществу выжить в условиях неблагоприятных воздействий внешней и внутренней сред.
Цивилизационная парадигма есть результат бесчисленных попыток людей приспособиться к окружающему миру, к себе подобным и к самому себе. Она же является основанием для формирования у подрастающего поколения ценностных установок, определяющих менталитет и характер. Обычаи, традиции, культура и язык являются видимым отражением цивилизационной парадигмы в материальном мире.
Другими словами, если представить мозг как компьютер, то есть материальный носитель функций, то цивилизационная парадигма – это программное обеспечение, объединяющее различные варианты поведения общества для достижения задач по выживанию. Воспитание и опыт предыдущих поколений определяет программное обеспечение в большей мере, чем думает об этом сам человек.
Таким образом, цивилизационная парадигма есть совокупность особых способов и методов решения жизненных задач, выработанная обществом за длительный промежуток времени и передающаяся из поколения в поколение посредством традиций и подражания.
Понятие архетипа по Юнгу в какой-то степени отражает свойства цивилизационной парадигмы, но, конечно, не полностью. Есть в науке еще несколько понятий типа матрицы или вечных стереотипов, которые также отражают свойства, но скорее служат умозаключениями, схемами, попытками объяснить причинно-следственные связи индивидуального поведения и внешнего окружения человека. Цивилизационная парадигма же не сводится к набору индивидуальных качеств. Это целостная видовая характеристика большой общности людей.
В этом определении особое место занимает слово «подражание». Совокупность индивидуального опыта большого количества людей воплощается в навыки и способы выживания. Основным и, надо заметить, самым эффективным способом передачи навыков от человека к человеку является подражание. А человеческий опыт, который передается от поколения к поколению, формирует традиции, которые являются основой для развития цивилизационной парадигмы.
Цивилизационная парадигма представляет собой своего рода методологию решения жизненных парадоксов, отраженную в головах людей на сознательном и бессознательном уровнях. Цивилизационная парадигма обладает постоянной изменчивостью на индивидуальном уровне и некой доминантой на более высоких ступенях общественных отношений.
Например, в западном сообществе в поведении человека преобладают принципы индивидуальной выгоды не потому, что человек является биологическим эгоистом, а потому что она отражается в ментальности западного человека экзистенциальной сущностью, или привнесенным культурой смыслом жизни в повседневное обыденное поведение.
Можно упростить мысль и сказать проще: если западный человек не видит в жизни личной выгоды, он нередко воспринимает свои действия лишенными смысла и испытывает дискомфорт. Он избегает поведения и отношений, которые приносят ему убытки. Это, впрочем, не значит, что западному человеку присущ эгоизм в большей степени, чем людям других цивилизаций.
Забота о ближних, защита частной собственности, равенство всех перед законом, защита прав человека, социальная справедливость, свобода и прочие западные ценности воспринимаются таковыми именно потому, что западный человек убежден, что именно они приносят личную выгоду большинству членов общества. Поэтому, как следствие из принципа личной выгоды, западный человек более терпим и толерантен к ближним ему людям и нетерпим к дальним, то есть чужим его духу людям. Ну, а к тем, кто не разделяет его ценности, европеец или равнодушен, или «милосердно агрессивен».
«Милосердная агрессия» хорошо иллюстрируется колониальными войнами, первой и второй мировыми войнами и цветными революциями новейшей истории. Западные политики, отдавая приказ на убийство невинных людей, искренне желают им добра. И даже жалеют, что «вынуждены» делать добро таким способом.
Вешая Саддама Хусейна, американцы были убеждены, что этот акт возмездия - для блага народа Ирака. Народ Ирака ничем не отличается от американцев, только он «заблудился», потому что его долго обманывали диктаторы, то есть не было свободы и демократии. А с наступлением свободы и демократии мозги арабов вправятся, а народ Ирака еще долго будет благодарить американцев за их жертвенность во имя братства, свободы и равенства.
Ну, а то, что нефть они будут брать по дешевке, так это естественная и законная компенсация за братскую помощь.
Однако о смысле западных ценностей будет сказано позже. Сейчас важно подчеркнуть, что преобладающим принципом в поведении человека с западным менталитетом является принцип личной выгоды. Этот принцип нельзя определять в терминах плохой-хороший. Этот принцип – составная часть цивилизационной парадигмы, один из способов решения жизненных проблем, и понимание этого принципа лежит в основе адекватного осмысления поведения западных сообществ. Не более и не менее.
Например, менталитет большинства российских граждан отличается как от представителей западных сообществ, так и от представителей восточных цивилизаций. Человек с российским менталитетом в большой степени подвержен поиску смысла жизни. Можно сказать, что менталитет русского человека ближе к религиозному ощущению веры, а поведение определяется ощущением связи с категориями более общими, чем частная жизнь, личная выгода, рационализм, практичность.
Очевидно, что такое отношение к жизни было предопределено как влиянием православия, так и влиянием мусульманства, буддизма и иудаизма. Схемы поведения россиян, принадлежащих к разным концессиям, ближе друг к другу, чем схемы людей, принадлежащих к тем же концессиям, но воспитанных в других цивилизациях. Почему? Потому что россияне, даже те, что отличаются по вере, воспитывались в рамках одной цивилизационной парадигмы.
Если россиянин не нашел путь к храму (синагоге, мечети), особенности его менталитета заставляют искать смысл, например, в революционных идеях, масштаб которых также находится за пределами рационализма, пользы или выгоды. Если россиянин разочаровался в революции, он начинает искать пути в экстремальных областях деятельности – таких, например, как искусство, наука, путешествия, криминальная деятельность, – или пытаться понять и впитать другую цивилизационную парадигму на Востоке или на Западе.
Многие россияне восхищаются достижениями западной цивилизации издалека. Любить «дальнего» русскому легче, чем ближнего, потому что поведение того, кого не знаешь, легко объяснить, а значит – понять и принять.
Но как только россияне оказываются, например, на Западе и начинают понимать, что их иллюзии не совпадают с западной реальностью, большинство из них возвращаются к своим российским «баранам», испытывая облегчение от «свободы и равенства» . Тем более, что «свободу и равенство» социалистических идей россияне испытали на практике в полной мере.
С другой стороны, поиск общей гармонии и смысла жизни у россиян легко преломляется в приспособляемость к другим цивилизациям и терпимость к другим народам. Именно поэтому они расширили территорию своей «империи» до громадных размеров мирными средствами, прибегая к военным аргументам лишь в самом крайнем случае. В отличие от Европы, которая «завоевала» Северную Америку и Австралию посредством физического уничтожения коренного населения.
