– Все?

– У меня к московиту вопросов нет, – пожал тот плечами.

– У меня к Камилю тоже нет, – сказал Бордак. – Спасибо за хлеб-соль.

– Ну, тогда, Камиль, – продолжил Курбан, – передай мне о времени и месте встречи посланника Москвы и мурзы.

– Непременно. И уверен, долго ждать не придется.

Попрощавшись с помощником мурзы Басыра, Курбан и Бордак покинули его дом и выехали в центр.

– Жди, Михайло.

– Да, Курбан, но у меня и к тебе есть дело.

– Да? Что ранее не говорил о нем?

– Надо было с одним разобраться. Как у нас говорят, за двумя зайцами погонишься, ни одного не поймаешь.

– Хорошая поговорка. Правильная. Ты с Камилем поговорил, он устроит встречу с мурзой. Ты верно решил дать ему денег, теперь он из кожи вылезет, чтобы быстрее заполучить их, а это возможно только после встречи. Что за дело ко мне?

– Мне надо встретиться с мурзой Азатом.

– Но он не держит невольников, – улыбнулся Курбан.

– С ним не о том говорить буду.

– Хоп, Михайло. Узнаю, когда сможет встретиться с тобой мурза, или сам приду на подворье Ризвана, либо пришлю гонца. Договорились?

– Договорились. Это тебе. – Бордак передал помощнику Азата мошну меньших размеров, и тот взял ее без лишних слов.

– Ты только на месте будь, Михайло, – сказал он, не прощаясь, – ибо мурза может назначить встречу и через день, и уже сегодня.

– Я постоянно буду на подворье Ризвана.

– Яхши. Будь осторожен.

– И тебе удачи, Курбан.

Татарин и московский посланник разъехались.

Ждать Бордаку пришлось недолго. В пятницу, в праздничный для мусульман день, после обеда на подворье Ризвана явился Курбан. Заехал он, не таясь, с улицы. Передал коня Хусаму, поприветствовал хозяина дома.

– Ассалам алейкум, уважаемый Ризван!

– Ва алейкум, Курбан-ага!

– А где Михайло?

– Так у себя, наверное. Он, как отвез Алену с Петрушей, да после встречи с человеком мурзы Басыра, затосковал. Боле сидит или лежит в своей комнате, выходит редко, на трапезу или по нужде, вот только вчера вечером где-то с час посидел на топчане. И все вздыхает. Может, хворь какая к нему прицепилась?

– Несомненно и очевидно, что хворь, – улыбнулся Курбан.

– И что за хворь, по-твоему? – озаботился Ризван.

– О, Ризван, эта хворь может убить человека.

– Да говори понятней. И откуда тебе знать, что за хворь прицепилась к Михайло? – недоверчиво посмотрел на помощника мурзы Азата Ризван. – Ты ведь не лекарь и не знахарь.

– Для того чтобы определить эту хворь, не надо быть ни лекарем, ни знахарем, ни ученым доктором. Потому как хворь та – любовь.

– Ты мыслишь, Михайло влюбился в Алену?

– Они же жили у тебя, а ты как слепой, – вздохнул Курбан. – Это было заметно сразу, как только Михайло выкупил ее с дитем и привез к тебе. А сейчас мается, беспокоится, как они продвигаются на Москву. Да, отряд и голова его имеют посольскую грамоту, в Крыму и поблизости их никто не тронет, но вот далее, где безобразничают многие шайки головорезов, там может быть опасно, вот и переживает Бордак. Но хватит ему изводить себя, зови сюда.

– Думаешь, он не видел, как ты приехал?

– Может, и не видел.

– Хусам, – кликнул Ризван сына, – позови-ка сюда Михайло Алексеича, да передай, Курбан-ага приехал!

– Да, отец.

Но звать Бордака не пришлось, он вышел сам, так как видел приезд Курбана, которого ждал.

– Салам, Курбан!

– Салам, Михайло! Ризван говорит, затосковал ты?

– Ничто, все хорошо. Давай о деле. Коли приехал, то не с пустыми руками.

– Это так. Есть о чем сказать.

Ризван и Хусам, видя, что у русского и помощника мурзы Азата дела, ушли в сад.

– Значит, так, Михайло. Мурза Басыр сейчас в море, – начал Курбан, когда они остались одни.

– Уж не в Порту ли отправился?

– Нет, просто вдоль берега крымского на своем новом морском судне ходит. Он любит морские прогулки в обществе прелестных и юных наложниц.

– Старый развратник!

– Ну, во‐первых, не такой он уж и старый, а во‐вторых, этим занимаются многие вельможи.

– И Азат-мурза тоже?

– Он девиц любит. Но кто их не любит? Я вот тоже не прочь провести ночь с красивой и безотказной молодкой.

– По Басыру я понял. Да поможет ему Всевышний быстрее и без происшествий вернуться в Кафу, иначе весь мой план полетит к шайтану.

– Вернется, никуда не денется. Теперь по моему хозяину. Он готов встретиться с тобой уже сегодня. Я же говорил, мурза Азат – непредсказуемый человек.

– Где он готов принять меня?

– Там же, где и прошлый раз. Сразу после молитвы Магриб.

– Значит, в доме у крепости, – проговорил Бордак, – хорошо, буду. Азат не передавал, какие меры предосторожности следует предпринять?

– Такие же, что и ранее.

– Как воспринял он мое пожелание вновь встретиться с ним?

– Вполне спокойно. Мыслю, он ведает, для чего тебе нужна встреча. Так что готовься раскошелиться.

– Платить придется за все, – вздохнул Бордак. – А здесь даже за то, что не стоит ничего. Восток – это дело такое.

– У вас по-другому?

– У нас, Курбан, по-другому. И очень многое.

– Ну, тогда мурза Азат будет ждать тебя в доме у крепости в назначенный час. Не буду напоминать, что надо прийти вовремя. И… – улыбнулся помощник мурзы, – не пустым.

– Я хорошо изучил ваши традиции. Сам-то будешь в той усадьбе?

– Это только Всевышнему и мурзе Азату известно, – ответил Курбан.

– Понятно. Но в любом случае увидимся. Покуда буду делать дела с мурзой Басыром, мне из Кафы ни ногой.

– Встретимся.

– Вместе поедем из дома?

– Да, до площади, там разъедемся.

– Хоп, как у вас говорят.

После вечернего намаза Бордак направился по известному адресу.

Нукеры пропустили его молча. Служка принял коня.

Азат-мурза находился в той же комнате, что и при первой встрече.

– Ассалам алейкум, уважаемый мурза! – поздоровался Бордак.

– Ва алейкум! – ответил Азат. – Что на этот раз привело тебя ко мне? Хотя можешь не объяснять. Москву интересует, что будет на большом диване, угадал?

– Да, – просто ответил русский посланник.

– Там ничего особенного не происходит, большой совет обычно утверждает решение малого. Мыслю, так будет и на этот раз.

– А дата большого дивана уже определена?

– Да, на следующей неделе, в четверг.

– Надеюсь, достопочтенный мурза расскажет, какое решение, кроме утверждения тех, что были приняты малым диваном, примет большой совет?

– Ты знаешь, что для этого требуется, – усмехнулся Азат.

– Сколько? – без обиняков спросил Бордак.

– Двадцать тысяч акче.

– Может быть, уложимся в пятнадцать тысяч?

– Жизнь в Крыму портит тебя, – рассмеялся мурза. – Вернешься на Москву, если, конечно, еще вернешься, по всякому поводу да и без повода станешь торговаться.

– Я бы не торговался, но стеснен в средствах.

Азат предложил гостю чаю, но Бордак отказался:

– Благодарствую, мурза, я сегодня чая не меньше ведра выпил. И как вы столько пьете его?

– В нем сила.

– Не замечал, что становлюсь сильнее после выпитого чайника.

– Ты этого и не мог заметить. Сила проявляется в бою, ты же здесь ведешь праздный образ жизни.

– Знаешь, мурза, я предпочел бы бой этому бездельному времяпровождению в Кафе, – вздохнул Михайло.

– Не беспокойся, будет тебе и бой, война грядет.

– Кстати, уважаемый Азат-мурза, мы хотели бы знать, когда, какими по численности и составу и где отряды хана будут тревожить сторожевые станицы и заставы уже в этом году.

– То тако же окончательно решится на диване, и ты все узнаешь, но заплатить тебе придется двадцать тысяч акче, и ни монетой меньше.

– Ты оставляешь меня практически без средств к существованию, – изобразил досаду Бордак.

– Что, в русском посольстве нет денег?

– Ты же знаешь, посольство – это одно, я – совсем другое.