–Да, Никит, давай поговорим, – отпускаю его, так неохотно отстраняясь, словно отрывая себя от него. Измайлов сел в свое кресло, я же уселась на край стола.
–Никит. У меня на работе небольшие трудности. Мне сейчас трудно думать еще о чем-то, кроме идеально проведенной рекламной кампании. А я постоянно отвлекаюсь на нас, вместо того, чтобы собраться и сосредоточиться на работе. Что если этот период, пока все устаканится, послужит нам обоим временем для размышлений и раздумий? – вопрошающе гляжу на Измайлова. Он молча поднимается и подходит ко мне, ласково касаясь рукой моей щеки, заглядывая в мои глаза.
–Малышка, я готов ждать столько, сколько потребуется, но я для себя давно все решил, – негромко произносит Никита и между нами повисает тишина. Мы утонули, растворились в глазах друг друга. Измайлов осторожно потянулся ко мне и мягко коснулся губами моих губ. И я ответила, углубив поцелуй, словно давая какую-то надежду, преждевременный ответ. Поцелуй не был долгим, но я растеклась лужицей от этой непривычной нежности, от этого трепетного и осторожного прикосновения. Чувства оживились, начав тормошить меня, рвать изнутри, одновременно заставляя ощущать и боль, и обиды, и отчаяние, и радость, и любовь, любовь, бесконечную любовь…
–Ник, я завтра лечу в Будапешт в командировку. Не знаю, насколько все затянется. Давай я вернусь, и мы серьезно обо всем поговорим?
–Да, конечно. Мы и сами собирались в отпуск, – это “МЫ” как гром среди ясного неба. Я закрываю глаза, сцепив зубы. Но раньше я бы заплакала, устроила сцену ревности, обругала Измайлова, обвинив во всех смертных грехах. Сейчас же я лишь глубоко вдохнула и плавно выдохнула, сосчитав до десяти. Никита, видимо тоже понял, что ляпнул.
–Рит, это не то…собирались, но… – я прервала Измайлова, покачав головой.
–Ты невероятный спец портить приятные моменты, Измайлов. Хорошо тебе, ВАМ, отдохнуть. Как раз окончательно разберешься со своим “мы”, – спрыгнув со стола, я двинулась к выходу.
–Слушай, Дорофеева, а ты со своим разобраться не хочешь? – вдогонку уколол Измайлов. И правильно. Я здесь даже отрицать не стану. Мы оба состояли в отношениях. Он вообще чуть не помолвлен, а я в любовницах себя прекрасно чувствовала.
–А я разберусь со своим, – твердо, без каких-либо обид, отвечаю я и выхожу из кабинета. Этот разговор я затеяла не для того, чтобы дать отсрочку для решения проблем со своими нынешними партнерами. А для того, чтобы у меня появилось время на то, чтобы поквитаться со своим анонимом. И для начала мне следовало найти этого анонима. Да вот только я, дурочка, впопыхах поудаляла все с почты и не оставила никаких зацепок. Потому мне оставалось ждать, когда аноним снова выйдет на связь.
Стоя у лифта. Я вспомнила главное условие шантажиста. Забыть Никиту. Достав телефон, я быстренько сфотогафировалась, специально зацепив часть надписи на стене, чтобы было понятно, где я. И еще одно фото в лифте. И сразу же закинула себе в соцсеть с подписью в стиле: “Ностальгия. Как приятно снова оказаться там, где все началось. И знать, что тебя все еще ждут…”. Как всегда, я действовала безрассудно. Но другого способа подразнить анонима, у меня не было. Удочку я, как говорится, закинула. А внутри все колотилось от страха, потому что я очень боялась, что мои самовольные решения и поступки приведут, как всегда, к тотальному краху.
Окончание дня прошло быстро в сборах. Мне даже удалось поспать, правда после дозы успокоительного. Я едва не проспала. Но благо Виталик меня разбудил. Став трезвонить и тарабанить кулаком в дверь. В Венгрию мы полетели на частном самолете Олейника. Все было официально и решались вопросы исключительно, касающиеся работы.
Уединиться и отвлечься от работы мы смогли только с наступлением вечера, когда разбрелись каждый по своим номерам в отеле. Евгеша, правда, в своем задержался ненадолго, решив заглянуть ко мне в гости.
–Как мне нравится твоя манера вести переговоры, – подхватывает он меня на руки, ногой захлопнув дверь и сразу тащит в постель.
–Как на счет МИД или МГИМО? Сделаем из тебя специалиста международника. Ты всем жару задашь, детка, – воодушевленно озвучивал свои идеи Женя, целуя меня в шею, а я лишь усмехаясь, пряталась от щекотливых прикосновений.
–Ну нет. Не хочу учиться, а хочу жениться! – бодро выпалила я.
–Ну я могу организовать только учебу. Век живи-век учись, Дорофеева, – заключил Олейник, целуя меня в губы.
–Не убедили, Евгений Николаевич.
–Ты вредная до ужаса, Ритка. Я устану тебя воспитывать.
–А зачем меня воспитывать? Точнее перевоспитывать, Евгеш? Принимай такой, какая я есть.
–Ага, опасно это, детка. И правда заставишь на тебе жениться, будешь всю жизнь клевать мозг, козни строить и на автомате подставлять свою аппетитную задницу, чтобы отшлепал за провинность.
–А ты не хочешь? – сама не знаю зачем, но я спросила это у Жени, и затаив дыхание, покусывала нижнюю губу, в ожидании ответа. Женя прекратил дурачиться, нависая надо мной, упершись руками в кровать по обе стороны от моей головы.
–Жениться? Рита, мы же давно все обсудили. Я женат, у меня двое детей, я уже не в том возрасте чтобы…
–Все-все, Жень, замолчи! Не грузись ты так. А то начал оправдываться передо мной, как перед влюбленной школьницей. Я и не претендую. Просто как-то само вырвалось. Проехали, – я попыталась все как можно скорее замять. Но обстановка немного поднакалилась.
–Ты не узнавал, как проверку провели? – спрашиваю я, когда мы просто умостились на кровати, готовые для обычной беседы.
–В кабинете все чисто, на данный момент. Но камеры и правда были. Сейчас мои ребята выясняют кто и как мог их установить, а после забрать. Ну и попытаются прикинуть сколько информации могло выйти за пределы нашего штаба, – я только кивала головой, делая вид, что все понимаю. А на самом деле едва прятала свою тревогу.
–Детка, не бери в голову. Такое случается. Пойдем лучше прогуляемся, город посмотрим, поужинаем где-то, – заметив мое угнетенное состояние, Женя решил поднять мне настроение вечерней прогулкой.
Мы прогулочным шагом прохаживались по набережной Дуная. Женя рассказывал о мемориале, в виде обуви, установленном в память о жертвах Холокоста. А я с интересом слушала его, разглядывая все вокруг. Я сама не заметила, в какой момент моя рука оказалась в руке Олейника, но отпускать его не стала. Позволив нам продолжить прогулку, как настоящая влюбленная пара. И никто даже представить не мог, что никакая мы не пара, а уж тем более влюбленная.
–Хорошо здесь. Суета какая-то уютная. Не такая, как в Москве, -мечтательно говорила я.
–Задержимся здесь? Устроим себе внеплановый отпуск?
–Ммм, нет. В отпуске я мечтаю отдыхать на пляже. В таком райском уголке, как в рекламе Баунти.
–На Мальдивы хочешь? – со смешком уточнил Женя, а я отрицательно покачала головой.
–В рекламе может и Мальдивы. Но я бы на Бали хотела, – наверное, это желание только мне одной понятно. Я пыталась склеить разбитую мечту, осуществив хоть часть ее.
–Понятно, – сухо ответил Олейник, притягивая меня ближе к себе, приобняв за талию. Ночь я провела в его номере. Благо никто не заметил, как мы вместе выходим утром.
Конференция прошла на ура. Я сделала достаточно фотографий для отчетности в профилях Олейника, которые вела. Записала много умных фраз и высказываний и даже набросала мини статью.
Вечером Олейник требовательным и строгим голосом велел ждать его в фойе отеля. Когда я увидела его, строгого и жесткого, мое сердце упало в пятки. Он все узнал. Мне конец.
–А куда везут мой чемодан? – удивилась я, не понимая, что происходит.
–В аэропорт. Не переживай, ты отправишься следом за ним, – стальным голосом кромсает меня на куски, и я едва держусь на ногах, готовая рухнуть в обморок. Придерживая меня рукой за спину, скорее намекая, чтобы скорее проваливала, Женя проводит меня к выходу, где ждет машина. До аэропорта мы едем молча.
–А мы что не на твоем самолете возвращаемся? – как же мною колотило, когда Олейник ничего мне не говорил, молча держал за руку, ведя за собой.
