Хорне не прошел и десяти шагов. Дверь каюты Лисс алела тонкими лучиками через замочную скважину и щели. Дверь выглядела незакрытой. Шкипер остановился, прислушался, втянул воздух. Дьяволова дочь, чем она занимается? Камзол пропах ей, ну да…

Из каюты тянуло той самой сладостью, знакомой каждому моряку, ходившему не у своих берегов. Кровь не перепутаешь ни с чем другим. Мар-витт творят колдовство на крови и морской соли, это знает каждый северянин. Это честно. Только вот он, шкипер флейкка «Марион», разрешения ей не давал. И не просил ни о чем. Хорне толкнул низкую дверку. Страшно? Да.

Мар-витт умели многое. И не любили чужих глаз. Даже будучи на чужих судах.

Свечи трещали, горя алым. Крови оказалось не очень много. Да и откуда ей взяться, если гвоздь из обшивки вскрывал лишь собственные вены ведьмы. Символы, уже затухавшие на стене, мерцали багровым. Хорне знал их. Видел. Помнил. Мар-витт собственной жизнью писала защиту его кораблю.

Темный глаз смотрел устало и с вызовом. Смотрел через плечо, блестя сквозь спутанные волосы, мокро лежавших на потных лопатках. Хорне кашлянул, стараясь не смотреть на смуглую плоскую задницу и спину. Позвонки можно пересчитать даже не присматриваясь. Ямочки на пояснице, мягко выпирающий холмик между ними, узкие бедра, выпуклые икры, плавно перетекавшие в тонкие, ладонью сломать, лодыжки и ступни с длинными пальцами.

Медь крови уже уступала густому мускусу. Хорне сглотнул. Горло пересохло как после попойки. Она чуть повернулась и оба темных глаза смотрели не отрываясь, затягивали внутрь бездны, прячущейся в них. Мар-витт легко управляли желаемым ими. Мужчина или женщина, какая разница? Ритуалы будоражат сильнее чего-либо другого, кровь бурлит и просит потушить ее.

Молодым Хорне повстречал ведьму, только закончившую колдовство. Домой он вернулся через две недели, жена, все понимая, ушла. Детей у них не случилось и он не особо горевал. Хотя и любил ее… по-своему. Но ее не помнил. А мар-витт вспоминал до мелочей, до узкой полоски волос подмышек, до следов материнства на плоском животе, стоило лишь закрыть глаза.

– Тебе надо выспаться… шкипер, – голос продрал до печенок, отозвался колючками мурашек вдоль хребта, закрался внутрь, не отпуская, – Я не нужна тебе. Уходи.

Хорне прикрыл дверь, остановился, переводя дыхание. Этого еще не хватало… Мотнул головой, прогоняя вдруг навалившуюся усталость. Сон? Да. И нога перестала болеть. Злые крючки не ушли, но пока не беспокоили. Почти.

Лисс разбудила его поздно. Солнце полностью хозяйничало в каюте. Делало золотыми и без того золотые волосы Лисс. Только вот вместо шелка сорочки Хорне смотрел на вываренную кожу нагрудника и металл чешуи на нем.

– Далеко?

Лисс кивнула.

– Ходко идут, Хайни.

Ходко идут… Ойялла славились скоростью, северному флейкку с ними не спорить, значит, остается драться.

– Они не станут договариваться, – Лисс намотала прядь на пальцы, аристократично повела тонким лисьим носом, – крови прольется достаточно.

– Не станут, конечно, – Хорне сел. Нога ныла, но не сильно. – Они наглые, они хозяева, та девчонка их собственность. Не люблю Юг.

– Элейн.

– Так ее зовут?

– Да, она мне рассказала. – Лисс помогла ему с нагрудником. – Ты же боишься их и даже не подумал спросить имя. Сильно зацепила же тебя та ведьма.

Мар-ши вздохнула. Совершенно обычно, как не пристало Иной.

– Брось. – Хорне затянул перевязь, проверил два пистоля из славного города Рур. Редкая штука, вышедшая из рук дваргов, дорогая, но такая полезная. – Дело не в страхе.

– Да, – согласилась мар-ши, – не в страхе. В желании. Ты так смотрел на нее…

– Команда готова?

Лисс вздохнула. Зацепить ее не удалось. И, конечно, команда готова.

Так-так, так-так, так-так, трость стучала ротным барабаном, как в его молодости. Лишь бы нога не подвела совсем сильно.

Корму заваливало, море пьяно гуляло. Волны шарахали по фонарю кормы, разлетались прозрачной пеной, стекали обратно ручьями. Лисс кивнула на точку, явственно превращавшуюся в ойялльского трехмачтового «эмара».

– Два шестихвостых «скорпиона», один дьяволов орган на носу. Золотые паруса… Серьезные ребята.

– Много знаю о твоем народе, но не знал, как хорошо вы видите на самом деле. – Хорне усмехнулся. – Приятно удивлен.

Лисс расхохоталась. Рулевой, желтоглазый Баклберри, вздохнул. Громко и чуть осуждающе. Действительно, было бы о чем смеяться. Костлявая в этот раз решила тянуться к ним стрелами длиной с взрослого мужчину и жидким огнем, а эта смеется. Ай-ай…

– Я видела его в порту. Золотые паруса видны в трубу, а там стоял только один такой.

Это прямо меняет дело, так-так…

– Экипажа голов шестьдесят… пять. – Лисс стала серьезной. – Парусов больше наших раза в два-три. Догонят.

А то не знает. Еще как догонят. Не любил Хорне Юг. Даже больше, чем когда за ним гоняются.

– Он не выжил.

Мар-витт стояла рядом с ними. Куталась в теплый плащ.

– Кто ведет? В старших помощниках у помершего капитана был его сын? – поинтересовался Хорне.

– Брат. Всегда завидовал ему. Сейчас хочет стать сразу сильным и удачливым.

Кто не хочет? Хорне очень даже понимал неизвестного ойялла. Сильный-то ладно, а вот удача… Имей в трюме ведьму, закованную в цепи и сидящую на одном хлебе, удача может и попереть. Станешь тут гоняться за неизвестным северянином, желая забрать вроде бы свое.

– Как они нас нашли?

Элейн виновато пожала плечами.

– Младший брат не вышел в море, килевал корабль… на его «Рухе» есть моя сестра.

Хорне кивнул. Стоило взвесить все раньше, да…

– Мы не оставляем мар-витт в плену. Не бойся. С «Мариона» ты не ступишь на сходни в цепях.

– Знаю, – мар-витт поправила волосы, ветер трепал их как хотел, – твоя старпом не даст этому случиться. При любом исходе.

Лисс кивнула. Да, так правильно. Если им суждено проиграть, лучше умереть от клинка из северного железа, чем опять надеть южное. А уж морская ведьма и морская альва-ши поняли друг друга с одного слова. И взгляда мар-витт на резную рукоять кинжала старпома.

Хорне подошел к трапу на палубу. Флейкк подкидывало, море ярилось. Им же лучше. Ойялла хорошие моряки, и их «эмары» корабли что надо, да… Только вот в шторм южане воевать не любили. А северянам было просто не привыкать. Хорошо, ойялла этого не понимают, иначе отстали бы, не рвались догнать прыгавший по сине-зеленым горбам наглый флейкк.

– Э-э-э, парни! – Нога не слушается? Зато голос не подводит. – Нас хотят поиметь, обокрасть и выпотрошить, бросив на поживу акулам. Они идут по наши души и кошельки! Вон они!

«Эмар» светлел и золотился по левому борту. Пока не дистанция для «скорпионов», но скоро воздух начнет визжать, как побитая портовая шлюха.

– Эй, северные псы, это нас ходят подрать смуглые ублюдки! Что скажете, парни, что скажете?! Я думаю… Думаю, блоддеров хрен каждой усатой южной девке с яйцами, да по самые кишки! Так, псы?!

Волны били о планширь, разлетались едкими солеными каплями. Пока лишь эта соль на губах. На переломанных носах. На кирпично-обветренных лицах, с морщинами и шрамами, на старых и молодых лицах со светлыми северными глазами… Пока это лишь соль моря. Его псы, верящие капитану, смотрели на мостик. Голодными злыми глазами взъерошенных перед боем волкодавов. Их мало? Кто такое сказал?

– Ху!

Не трожь северного пса без нужды.

– Ху-у!!

Не трожь, ведь клыки у пса из стали. Твердой и острой.

– Ху-у-у!!!

Хайнрих Хорне оскалился, харкнул себе под ноги, впечатав плевок каблуком.

– Стоять по местам! Ждать! Парни, наши предки смотрят на нас!

Мар-витт, стоявшая за спиной, охнула. Да, чертова ведьма, «Марион» плоть от плоти прошлых кораблей семьи Хорне. Пусть они умерли, пусть волны разбили их, выбросив на берег остатки! Их спины и их ребра есть здесь, как и души умерших северян. О, да, ведьма, ты же видишь, видишь всех, проливающих кровь на старое дерево, тут и там сплетенное с молодым корпусом и палубой. Наши предки с нами, ведь душа есть даже у кораблей. Хорне обернулся к ней, уставился серыми глазами в ее агаты.