–Ваше Высочество! – прервал ее раздумья звонкий девичий голосок. На пороге палаты стояла первая фрейлина двора, ближайшая подруга Виктории, Сьюзен Ренуар. Сейчас эта красотка, некогда кружившая головы чиновникам, царедворцам и гвардии, и вертевшая своими любовниками, как ей того хотелось, дневала и ночевала в госпитале, самоотверженно выполняя обязанности сиделки, наперсницы и личного секретаря принцессы.

– Привет, Сюзи! Что скажете? Э, да на вас лица нет. Что-то серьезное?

– Измена. Там ждет Крюгер, из контрразведки. Чиппи – в Адмиралтействе. Он объявил о Вашем низложении. – Сюзи была бледна, зрачки ее расширились от ужаса.

– Что-о-о?! Мало того, что бездарь, еще и изменник! Зовите Крюгера, и распорядитесь, чтобы ликторы обеспечили нам охрану и оружие. Действуйте, Сюзи, быстро!

   В дверях Сюзи столкнулась с генералом Крюгером – невысоким широкоплечим мужчиной с до блеска выбритой головой. Крюгер был одет в полевой зелено-серый мундир и мял в руках форменную шляпу. Лицо его, умное и неприметное, как и у любого квалифицированного тихаря, сейчас застыло.

– Ваше Высочество, Чиппи в данный момент находится в Адмиралтействе. Там его многие поддерживают. Он уже келейно объявил о Вашем низложении и о том, что он собирается заключить мир с Помпеей на их условиях. У нас в морском ведомстве есть свой человек. Прошу Вашей санкции на арест Чиппи. Внезапность пока на нашей стороне.

– Какой, к чертям, арест! – Виктория резко поднялась, отбросив книгу – Едем в Адмиралтейство. С ротой гвардейцев. Он вообще не должен выйти оттуда.

   Без доклада вошел капитан ликторов, принесший Виктории легкую кирасу, длинный плащ черной тонкой фланели, легкие ботфорты и два короткоствольных револьвера. Облачение заняло меньше минуты. Сюзи, в таком же черном плаще, ждала принцессу и Крюгера у подножья широкой мраморной госпитальной лестницы. Ликторы из гардемарин, в темно-зеленой повседневной форме, с револьверами, абордажными саблями и метательными ножами на поясах, окружили их плотным кольцом и сопроводили до стоящего под парами локомобиля. Двое ликторов безмолвными пантерами вспрыгнули на запятки королевского экипажа, еще двое заняли места в салоне у окон, выставив наружу стволы револьверов. Остальные гардемарины последовали за локомобилем верхами. Выехав за ворота госпиталя, кавалькада свернула на Ферретт Рэй, и, с грохотом копыт и пыхтением пара, устремилась к Лебяжьему мосту. Встречные всадники и повозки шарахались в стороны и прижимались к обочинам. Вид королевского локомобиля, мчавшегося под эскортом вооруженных до зубов всадников на вороных лошадях, вызывал тревогу и страх. Горожане оборачивались, провожая кортеж принцессы обеспокоенными взглядами до тех пор, пока он не скрывался из виду.

   Миновав застроенные высоченными громадами зданий улицы острова Тракс, королевский экипаж затормозил у парадного входа Адмиралтейства – довольно безвкусного серого дома, занимавшего целый квартал. Еще из окна Виктория заметила двух вооруженных часовых у дверей.

– Дамы, прошу вас прикрыть лица. – сказал Крюгер тоном, не терпящим возражений. Виктория и Сюзи подчинились, нахлобучив капюшоны плащей на самые глаза и спрятав волосы. Ликторы, распахнув дверцы, выпрыгнули наружу. Крюгер спустился на мостовую первым. Спешившиеся гардемарины, бросив коней, вновь окружили своих подопечных. Зловеще блестели в тусклом свете пасмурного душного дня клинки обнаженных абордажных сабель. Процессия направилась к часовым. Крюгер, сделав Виктории и Сюзи успокаивающий жест, протиснулся между двумя гвардейцами и подошел к дверям первым.

   На часовых буквально лица не было. Это были морячки из берегового резерва, почти мальчишки, в парадных сине-белых форменках, вооруженные винтовками "Джоук". Оба явно видели это оружие чуть ли не в первый раз в жизни, и были полны решимости умереть на посту, но не пропустить внутрь здания никого. Матросики при приближении процессии взяли винтовки наперевес. Стволы буквально уперлись Крюгеру в грудь. Генерал выглядел невозмутимым.

– Прошу дать дорогу, господа часовые! Я генерал Крюгер, контрразведывательный департамент двора. – это была официальная формула при проходе на территорию военного объекта.

– Никто не допускается без разрешения короля, скрепленного Военной Печатью.

– Король мертв. Требую пропустить!

– Именем принцессы Виктории! Прохода нет! Будем стрелять!

– Парень, сними для начала винтовку с предохранителя. – Крюгер позволил себе улыбнуться одними губами.

   Принцесса раздвинула цепь ликторов и откинула капюшон с лица. Ее рыжевато-золотистые волосы рассыпались по плечам, королевская диадема блеснула.

– Это кто здесь бросается моим именем?!! А ну-ка, парни, в сторону, пока я не рассердилась. Быстро!

   Матросики, видимо, с удовольствием оказались бы в тот момент миль за тысячу от Адмиралтейства – на уютном и безопасном острове людоедов, или просто в гостеприимном открытом океане, на утлом плотике. Вид генерала контрразведки был, бесспорно, грозен, безмолвные гардемарины – усачи с обнаженными саблями за его спиной не оставляли морячкам никаких шансов на жизнь, у гвардии явно чесались руки пустить сталь в ход. Это были те, кого часовым и предписывалось задержать любыми средствами. Именно такой приказ отдал им лично главнокомандующий флотом. Оба паренька понимали, что сейчас им предстоит умереть на посту, не отступив с него, а трусость в число их недостатков не входила. Но под взглядом стальных глаз хрупкой девушки в королевской диадеме, с лицом, покрытым мелкими поджившими шрамиками, матросики обратились в соляные столбы, взяв "на караул".

– Так-то лучше, господа часовые. – сказала Виктория – Все за мной!

   Она первой смело вошла в темноту подъезда, едва Крюгер распахнул дверь. Генерал хотел войти первым, но даже он невольно сделал шаг назад, встретившись взглядом с принцессой.

   На парадной лестнице было не протолкнуться от матросов берегового резерва. Большинство из них были вооружены "Джоуками" и держали вход под прицелом. Ликторы, грохоча сапогами по гранитной мозаике пола, на ходу пряча сабли в ножны, обнажая револьверы, спешили прикрыть принцессу. Но девушка отважно шагнула вперед, под прицел, и подняла руку. Все звуки в вестибюле стихли. Виктория видела глаза поверх стволов. Матросы узнали ее. В этих глазах читалось смятение.

– Все здесь знают, кто я такая? – спокойно и твердо спросила Виктория.

   Молчание.

– Для слепых говорю: я – кронпринцесса Сэнгамонская Виктория Доннинг! Адмирал Чиппи, кажется, приказал вам никого не допускать в Адмиралтейство моим именем? Так вот, господа, я отменяю его приказ своей властью. Смирно!

   Если хоть у одного из этих обормотов не выдержат нервы, начнется сеча, мясорубка, из которой ей вряд ли выйти живой. Но – нет! Первые шеренги матросов, а за ними и те, кто стоял выше по лестнице, грохая прикладами об пол, становились по стойке "Смирно". Все, до последнего человека. Принцесса обернулась к ликторам:

– Господа гардемарины! Эти люди были введены предателем в заблуждение. Они невиновны. Прошу иметь это в виду.

   Развернувшись, она решительно направилась к лестнице. Ликторы вновь сомкнули вокруг принцессы кольцо. Матросы толпой последовали за процессией.

– Где Чиппи? – на ходу бросила Виктория. Один из ликторов обернулся к ближайшему матросу и повторил вопрос принцессы.

– В конференц-зале на третьем этаже, Ваше Высочество. У них заседание… Он говорит, там сейчас все руководство флота.

   Принцесса со свитой направилась к конференц-залу. Крюгер шел от нее по правую руку, Сюзи Ренуар – по левую. Часовой у высоченных двухстворчатых дверей зала понял, что дело плохо, и на всякий случай взял "на караул". Ликторы распахнули дверь. Принцесса, сверкая взором, влетела в зал, как валькирия.

   За длинным столом сидели высшие чины ее флота. Адмиралы и коммодоры, пожилые и молодые, в парадных мундирах, при шпагах и кортиках. Во главе стола восседал Годсел Чиппи – коренастый пятидесятилетний крепыш с непропорционально маленькой лысой головой и волчьим блеском в черных глазах. У большинства присутствовавших на заседании мундиры были украшены орденскими планками, лишь Чиппи блистал всеми своими (правда, не очень многочисленными) регалиями. Все головы повернулись к принцессе. Офицеры, как один, вскочили на ноги и замерли в королевском салюте. Лишь главком – предатель остался сидеть.