Отпустив меня из медвежьих объятий, Славик, подойдя к дереву, тихонько опустился подле Наташи.

– Сына, просыпайся, – в голосе его было столько нежности и чувств, что сразу становилось понятно, почему все же, не смотря на его грешки, с ним живет Катька. – Сына-на, – мальчик отпустил сосок, наклонившись к сыну, Славик поцеловал мальчика.

Остальные события меня привели в немалый шок. Молоко неровной дорожкой устремилось по Наташкиной коже вниз. Славик, наклонившись, слизал молоко с груди. Та невольно охнула. Мужчина же, как не в чем ни бывало, улыбнувшись, посмотрел на меня:

– Ну, что добру пропадать? Верно, Маргоша? – взгляд его изменился, когда он увидел кого-то за моей спиной. Обернувшись, увидела сестру.

Не говоря ни слова, Катерина, нагнувшись, забрала Артемку. Светочка мирно посапывала на пеленке около мамы.

– Прикройся, распустила дойки, – и все, больше ничего не сказав, удалилась.

Славик, поднявшись, взял меня за руку и сказал:

– Пошли Маргоша, – терпеть не могла, когда он меня так называл. Но, отчего-то, я ему не возражала.

Меня называл так лишь он, более никому меня называть Маргошей не разрешал. Катя быстрым шагом удалялась, Светка еле плелась сзади и никто из них нас не слышал. Рука уже начала болеть, силу он явно не рассчитывал. Впился в кожу, словно клещи краба.

– Слав, мне больно, отпусти.

– О, прости, силу не рассчитал. У тебя были такие глаза, когда я слизал молоко, – он хихикнул. – Ты явно была в шоке, Маргошка. Ты же уже не целочка. Не видела порнушек, что ли? Там и не такое показывают. Недавно смотрел фильмец, один друг подогнал, там у телок такие дойки, а жопы, ух-ххх. Она сразу троих мужиков обслуживала, и рот был занят и жопа, и писька. Я бы тоже замутил, что – нибудь подобное, но с бабами. Прикинь, их много, а я один.

– Ты Славик, похоже, забываешь, с кем разговариваешь? Ты муж моей сестры и, считаю, ей было очень неприятно на это смотреть. А мне сейчас слушать о порнушке и твоих эро – фантазиях.

– Вот с этим не соглашусь. Сегодня ночью твоя сестрица мне отсосет и даст в жопу. Можешь присоединиться к нам.

– Это мерзко Славик, то, что ты сейчас говоришь. И, похоже, ты выпил лишнего, – я ускорила шаг. Пришли на ум слова цыганки, что мне нужно было выйти на станции.

Мы вышли на участок дороги, где нас не было видно. Славик рывком прижал меня к дереву спиной. К широкому стволу дуба. Спину он, кажись, мне свез об шершавую кору. Следы останутся, однозначно.

Недав опомнится и возмутиться, с напором вошел в мой рот. Он дикий зверь, а я жертва. Пока его язык хозяйничал в моем рту, его рука больно мяла грудь. Вторая же, вторглась в шорты. Отодвинув трусики, палец грубо раздвинул нежные складочки и вошел вовнутрь. Он трахал меня и языком и пальцем. Я задыхалась, от тяжести тела и нехватки воздуха.

Меня била дрожь, от мерзости и возбуждения. От чего-то запретного, темного, что таилось в глубине моего сознания. Зверь мне и нравился, и в тоже время, я его отвергала. Как мы восхищаемся медведями в зоопарке. Знаем, что опасны и все равно желаем посмотреть на мишек со стороны. Главное, чтобы эти звери не вырвались наружу. В моем случае, зверюга сорвался с поводка. Адреналин ударил по оголенным нервам, по моей спине прошла судорога и я, задыхаясь, простонала:

– Отпусти меня, ублюдок, отпусти.

– Угу,– просипел он мне в рот.

Сзади заплакал ребенок. Скоро Наташа должна выйти на наш участок дороги.

– Тебе повезло, котенок, если бы не та корова, ты от меня так просто не ушла.

Славик отпустил меня. Я же рванула к дому. Нужно уезжать. Ни минуты тут не останусь, ни минуты! Но, как говорится, мы предполагаем, а бог располагает. Я бежала быстро, думая лишь об одном, забрать сумку и успеть на проходящий поезд. Но, подбегая ко двору, увидела знакомую машину. Отец приехал из командировки. А бабушка его уговорила поехать проведать Артемку и внучку Катеньку. Я не останавливаясь, открыла калитку, и чуть не снеся маму, кинулась в дом. Бабушка лишь успела крикнуть:

– Что с тобой Марго?

– Живот прихватил, – ответила поспешно я.

Бабушка еще долго ойкала, сетуя на то, что молодёжь пошла хилая и что поносит от колодезной воды. Больше получаса я просидела в ванной. У Кати в доме был туалет, совмещённый с ванной комнатой. Холодная вода не особо помогала, лицо горело. Залезла в ванну под душ. Терпеть не могу контрастный душ, но меня он хоть немного привел в чувства. В моей голове не укладывалось, как он мог так со мной поступить? Винить алкоголь я не могла, потому что всем известно, что у пьяного на языке, то у трезвого в голове. Долго отсиживаться не получится. Выходить нужно. Натянула на лицо улыбку, состроила гримасу. Да, кончик носа так и остался красным, и веки чуть припухлые от слез. С этим я ничего не могла сделать без косметики. Катя предпочитала ею не пользоваться, поэтому тональника на полочке не обнаружила. Пришлось выходить и будь, что будет. Мои опасения, что будут ко мне приставать с вопросами, были напрасны.

Все было, как обычно. Семья собралась за столом во дворе. Мужики пили «дымок» – самогон, а женщины сладкое домашнее вино. Я натянула на себя спортивные штаны, и удлинённую футболку. Бабушка, увидев меня, только покачала головой. Катька же, недобро на меня посмотрев, прикусила губы. Неужели она догадывается, почему я просидела в ванной так долго? Но она отвернулась от меня, как только прямо посмотрела ей в глаза. За собой я вины не чувствовала, даже если она и догадалась о чем-то, так это ее муж козлина и в этом моей вины нет.

Ходили слухи по деревне, что Славик ее с пьяна трахнул и когда она забеременела, тут же женился. Почему на ней? Для многих оставалось загадкой. Она не первая, кто беременел от него. Дети Славика бегали по поселку. Писанной красавицей она не была. Небольшая грудь, которая после родов обвисла, была жалкой. Видела, когда она снимала бюстгальтер, без слез не посмотришь. Две сморщенные тряпочки беспорядочно лежали на торчащих ребрах. Небольшого роста, сухонькая, с сероватым цветом лица. На всех красивых девчонок с полным бюстом смотрела недобро. Она явно пошла не в нашу породу. У нас еще жива пробабка по материной линии, вот они очень похожи друг на друга. Обе резкие, сварливые и ненавистные. Катька зачастую была всем недовольна, но родственников не выбирают. И, мне часто казалось, что Славик порой срывается на ней по пьяни не от хорошей жизни. Видимо, кипит в нем злость, но он сам сделал свой выбор. Это я не могла выбрать, а он – то мог. Я никогда бы не жила с тем, кто поднял на меня руку. Ушла бы, сразу, не раздумывая. Тем более, после нашей встречи сегодня на дороге.

Славик в мою сторону не смотрел. Я же иногда поглядывала на него. Само спокойствие, как будто не целовал меня насильно, не лапал и не вторгался в женское естество грязными пальцами. Он спокойно разговаривал с моим отцом, обсуждал ужасные дороги, машины, бензин и все остальное. Чисто мужские темы. Как не странно, к разговору подключилась Наташка. Оказывается, она водит трактор и шарит в технике. Я же заскучала. Артёмка заснул, и Катька пошла его укладывать в кроватку. Умаялся маленький за день, много людей, много внимания. Я зашла в дом, на кровати в гостевой спальне спала бабушка, и где же мне лечь?

Я стояла в коридоре в раздумьях, куда мне лучше приземлить свою тушку. В коридор из своей спальни вышла Катька и спросила:

– Где будешь спать? Кровать занята, дяде постелю в зале, выбирай либо на полу, либо на сеновале, еще могу постелить в бане. Там дверь закрывается.

Перспектива что там спать, что тут меня не устраивала. Но, я в гостях и делать нечего. Где постелют там, и придется приклонить голову. Привыкла уже дремать в больнице на жестких кушетках.

– Я на сеновале посплю или в бане. Сама постелю, ты мне только дай одеяла.

– Хорошо. Знаешь, я ведь была против твоего приезда, Маргарита, – я удивилась, что сестра со мной откровенничает. – Ты думаешь, не вижу, как он на тебя смотрит? Какой для него соблазн. У тебя есть все: фигура, красота, сиськи. Ты как магнит для мужиков, ты и только ты… Я каждую ночь только и слышу Маргоша. Ты что его приворожила, вот скажи мне?