– Блин, Артём, это же реально не смешно. Тебя бы твой батя так заёбывал, ты бы уже взвыл.

Артём не стал на это отвечать, так что ненадолго всё стихло. Я тоже не знал, что мне сказать, потому что если совсем уж серьёзно, мне правда нужно было узнать, что об этом думает моя мать. Конечно, так уж прям спрашивать у неё разрешение я не собирался, но её мнение очень важно при решении таких вопросов всё равно. Потому что от того, что думает она, будет зависеть то, что думает Отто. А Отто не должен думать ничего плохого. Поэтому надо внимательно следить за тем, чтобы мать не волновалась в лишний раз, и показатель наших с ней отношений не падал ниже определённого уровня. Надо вести себя как можно более осторожно. И никого не тревожить в лишний раз.

Когда я полез в рюкзак за своей колой, Ковальский случайно заметил коробки таблеток, которые я забыл вытащить из рюкзака вчера. Конечно, поудивляться про себя он не мог, и тут же полез с комментариями. Будто его кто-то просил о них, блять.

– Зачем.. – он был слишком удивлён. – Что. Сколько там коробок?

– Много.

На самом деле, если не паясничать и не выёбываться, то не так уж. Семь коробочек всего, и я не понимаю, что кому не нравится.

– Нахера ты их с собой таскаешь? – спросил Артём.

– Забыл вытащить.

– Ты их даже пить не начинал, то есть?

– Я их вытащил, прочитал инструкции и убрал обратно.

Артём вскинул одну бровь и помотал головой. Мне стоило объяснить ему кое-что ещё, но я решил не посвящать его в свои заёбы. Да и я сам с них ещё не разобрался.

– Это ты себе хождение по больницам устроил? – Ковальский перетянулся ко мне, вытащил из рюкзака коробку каких-то таблеток и, немного поразглядывав, кинул её обратно. Не знаю, что ему это дало и какой смысл он вкладывал в это действие. Но допустим, он что-то получил.

– Самый же сезон, – фыркнул Артём. – Реально, у тебя печень когда-нибудь откажет с такого количества препаратов.

Он вчера ходил со мной в аптеку, так что стал свидетелем некоторых плохих вещей. Мне не то чтобы было стыдно, но когда мужик за кассой огласил итоговую сумму, Артём аж выругался, хотя и тихо. Просто неловко как-то, что ли. И даже непонятно, из-за чего. Что я так вот выёбываюсь своим состоянием перед “бедным” Артёмом, или ещё почему-нибудь. М-м-м..

– И с какой вообще стати дерматологи прописывают пить таблетки?

Артём как будто специально это делает.

– Стесняюсь спросить, нахуя тебе надо было к дерматологу?

Что же ещё может заинтересовать Ковальского, ну конечно. Обойдётся без пошляцких шуток или нет? Ставлю, что нет.

– Нет, но ты бы видел, – перебил меня Артём, внезапно решивший поделиться своими эмоциями. – Наконец, они набрали всё нужное, Арсений рассчитался, аптекарь начинает выкладывать всё купленное ему на стол, чтобы он забрал. А рядом стоит мужик, следующий по очереди, и его ебало – это просто надо было видеть.

Да подумаешь. Что, никто никогда не покупал больше, ну, двух-трёх коробок препаратов? С кем не бывает? Мда, а потом окажется, что ни с кем не бывает, а я этим знаком только потому, что еблан такой. Но даже если и так, то это всё равно не повод лица корчить.

– А Арсению всё передают и передают эти коробки, этот мужик там стоит вот такой, – Артём втянул голову в плечи, ошарашенно уставившись на стол перед собой. – Это пиздец.

– Я так понимаю, он редко в аптеках бывает, – спокойно хмыкнул Ковальский, и я даже немного обрадоваться успел – неужели это значит, что я не один такой? Который покупает столько лекарств за раз? Уи-и.

– Так, а где мои хохмы? Давай, больницы – это всегда весело.

– Да хуй там, – пожал плечами я. – Я на днях ходил кровь сдавать, прихожу, а там Ирина Николаевна.

Было очень внезапно встретить её там просто. Настолько, что я аж глазам не поверил. Потом порешал, конечно, что хули нет, когда да – она тоже может быть прикреплена сюда, по месту жительства, или там что-нибудь в таком духе, но когда я встретил ещё половину персонала школы дальше в коридоре, то точно понял, что всё хуйня, и происходит что-то не то.

Ковальский заинтересованно на меня уставился, и я продолжил.

– Прохожу дальше, там Татьяна Викторовна, директор, вахтёры все.

– Как будто в страшном сне, – Илья нервно посмеялся, будто его это реально напугало. Хотя чем чёрт не шутит, может, он и правда боится.

– Я тоже подумал сначала, что он мне свой кошмар пересказывает, – поделился с ним Артём.

Вот уж пиздец кошмар – пойти в больницу и встретить там школьных учителей. Во-от когда я был мелким.. М, время охуенных историй. Как-то мне приснилось, что нас заперли в музыкальной школе, и что туда можно было спокойно зайти, но нельзя было выйти. И я пиздец весь извёлся из-за того, что знал, что скоро за мной придёт мать – забрать меня, и тоже окажется запертой здесь. И никак не предупредить, и никак не предотвратить. Вот это кошмар был, вот это да. А не какие-то там учителя в больнице.

Наконец, я вспомнил, что ещё можно рассказать в качестве “хохмы”. Не такой уж, на самом деле, но давайте. Потому что мне вот вчера было очень весело.

– Мне ещё сказали принимать одну хрень. И к ним вот такая, блять, инструкция, – я показал руками размеры, чтобы хотя бы примерно был понятен масштаб проблем. – Куча всякой хуйни. Ну, как обычно во многих препаратах. Но что самое тупое. Они прямо написали, что частота нежелательных реакций не определена, потому что исследования не проводились. Типа им похуй.

Артёму с Ковальским показалось это смешным, так что я тоже порадовался – ура, я смог рассказать что-то смешное для них. Это правда так приятно, оказывается. Хотя всегда круто говорить то, что нравится другим людям. Типа ты заслуживаешь их расположение хотя бы немного и хотя бы в какой-то мере. Но как же тупо думать об этом даже спустя почти год со знакомства, господи.. Всё слишком плохо.

– Так что сдохну скоро. Из-за отказа почек, лёгких или ещё там чего-нибудь.

Конечно, это было тупым преувеличением. Сколько вещей я пью, и если бы от каждого я ловил хотя бы один побочный эффект, я бы уже сдох давным давно. Но грех не поныть о том, какую дичь ты будешь принимать, даже если с тобой в теории ничего случиться не может с той дозировкой, которую ты принимаешь. Все так делают, и я буду. Хотя бы разочек.

– Мы будем помнить о тебе только хорошее, – приложив руку к сердцу, сказал Ковальский.

– А это российские таблетки?

Я очень захотел его ударить, но решил воздержаться. Ладно, он просто намекает, что российские таблетки чем-то уступают импортным. Спокойно, Арсений, это не повод бить людям лица.

– Нет, немецкие.

– Тогда чего переживать? – Ковальский посмеялся. – Все лекарства из Германии хорошие.

Только не снова, господи.

– А знаете, почему?

Да-да, потому что во время Второй мировой войны в концлагерях проводили опыты над заключёнными, отсюда и уровень медицины, всё, завали ебало и иди нахер.

– Арсений затриггерился, – Ковальский так гордо отметил, будто это его целью и было. Хотя почему бы и нет. Им же та-ак нравится издеваться надо мной, горю с них просто.

– Арсений заебался с ваших шуток уже.

В любом случае, меня нихуя не успокаивает то, что это немецкие препараты. Если там даже исследования не проводились. Логично, что мне страшно. Начну приём с завтрашнего дня и буду внимательно за собой следить. Так внимательно, как никогда раньше не следил. Ладно, шучу. После Скенана я уже научен горьким опытом, и теперь особого долбоебизма себе не позволяю. Хоть где-то учусь на ошибках, м-м.

После этого какое-то время мы молчали, хотя по взгляду Артёма было понятно, что он просто выжидает, но на самом деле просто изводится от желания сказать какую-нибудь хрень. Опять.

– А ещё ему понравилась дерматолог, которая вела у него приём.

Да твою же блять.

– Что, – посмеялся Ковальский.

Но если она правда была шикарной. Сначала я увидел её, когда стоял в очереди перед регистрацией, ещё тогда не зная, кто это. Потом, уже в кабинете на приёме, я рассмотрел её получше, плюс мы поговорили, и это просто “а-а-а-а”. Она божественна. Почти такая же, как и Артём, если и вовсе не просто “такая же”. Особенно её волосы. И голос. И то, как она вела себя. Она просто великолепна.