Мда, надо будет погуглить как перестать триггериться с изменений в своей жизни. А то вот же трагедия – лечь с другой стороны кровати. А я уже нервничаю. Класс, Арсений. Тебя явно ждёт счастливое и успешное будущее с такими навыками приспособления.

Звонок в домофон прозвучал как раз когда Артём толкнул меня, чтобы я не заснул совсем. Хотя, возможно, я из-за своего состояния перепутал последовательность, и на самом деле Артём толкнул меня уже после звонка в домофон – чтобы я шёл открывать дверь. А так хорошо спалось. Начиналось, вернее. Но нет, надо сначала выслушать это противное пищание, потом дождаться, пока лифт приедет на шестой этаж, м-м.. И пока рассчитают. Это всё так долго и бесит. Плюсы самовывоза – избавляет от всей этой возни. Но долго, и не подходит для ночных перекусов. Ну, только если ты живёшь не в том же доме, где и располагается служба. Тогда ещё можно попытаться сбегать. Но переться на другой конец города ночью – плохой план.

– Надо сходить ручки помыть, – печально вздохнул Артём стоило мне только зайти в комнату. Я очень пожалел о том, что не могу кинуть пакет с едой ему в лицо, как обычно мы всегда делали, и тут же сказал себе не думать об этом. Потому что по сути меня ничего не останавливает. Только немного здравый смысл и стыд.

– Надо бы, – хмыкнул я, пристраивая пакет на столе. Артём, даже при том, каким овощем он был, развёл тут слишком хороший срач. Хм..

В ванную мы пошли вместе, логично – мне тоже надо было помыть руки. Хотя, по всем правилам, стоило сначала вскрыть пакет, достать оттуда коробки и открыть и их, потому что мало ли, кто и какими руками их трогал, но давайте не будем настолько заморачиваться. Попахивает уже нездоровой паранойей. Да и никто же никогда не травился из-за того, что помыл руки до того, как достать еду из пакета. Это реально ненормально..

Артёма странно передёрнуло, когда он сунул руки под воду, и по судорожному вздоху можно было догадаться, что что-то здесь абсолютно точно не так.

– У-у, – вздохнул он, справившись с эмоциями, – микрооргазм словил.

После его слов стало понятно, что произошло. Горячая вода.

– Сунув руки под кипяток, охуенно, – проворчал я, никак не удержавшись.

Не совсем кипяток, конечно – кран даже не до упора выкручен был, но всё равно – это довольно горячо. Практически уверен, что я такую температуру не выдержу, ну, или с большим трудом. Но конечно, нашим холоднокровным друзьям такое нравится. Артём и моется в такой воде. Не дай Бог после него в душ идти, или те же руки помыть – свариться случайно можно.

– Ну, да, – Артём как-то засмущался. – Но это наверняка из-за того, что я замёрз.

Да ты по жизни замёрзший. “Как куртка после гардероба”, цитируя Ковальского. Как ты вообще жив до сих пор, я не понимаю. Зимой как, нет желания в спячку впасть?

– Ты всегда замёрзший, блять, – я следил за тем, как он выходит из ванной – тут было слишком тесно, и я должен был убедиться, что Артёму не стукнет лезть мокрыми руками мне под одежду, тыкать пальцами под рёбра или делать ещё что-нибудь вот такое.

– Потому тебя так штырит с горячей воды, – когда он ушёл, продолжил я.

– Я как змеюшка, – Артём усмехнулся. – Холодненький.

“Змеюшка”, блять. Ему нельзя использовать такие слова. Это противозаконно.

Когда я вернулся в комнату, Артём вскрывал пакет. Бумага так противно шумела, и я еле воздерживался от того, чтобы попросить Артёма быть поаккуратнее. Хотя зная его, мне бы в любом случае не стоило бы этого делать. Потому что тогда бы он специально стал делать всё в разы медленнее, и это растянулось бы на дохуя времени. Или наоборот он бы нарочно пошуршал бумагой, лишь бы побесить меня. А так он хотя бы быстрее справится с заданием. Хоть что-то.

Но всё равно. Я в целом не люблю шум, а когда шумят ночью – это особенно по ушам режет. Не знаю, мне кажется, это нормально, и у всех так, но это не точно – что ночью слух обостряется? Мне кажется, это даже логично с точки зрения биологии, но не важно. Это та причина, почему я особенно не люблю шум ночью. А Артём шелестит блядской бумагой, ещё и так, будто мне одному больно с этого. Хотя не исключено. Я заметил, что некоторые люди вообще спокойно реагируют на многие вещи, с который трясёт меня. Наверное, с ними что-то не так. С этими людьми, да.

Когда Артём достал все коробки, я про себя отметил, что он себя слегка и завтраком обеспечил. Просто за раз мы вдвоём это всё не съедим явно. Хотя если Артём голоден, то ещё есть возможность. И мне надо будет не забыть вернуть ему деньги, точно.

Звук открывания коробок так же мне не нравился, так что когда всё затихло, пришла моя очередь ловить микрооргазмы. Прекрасно. Наконец-то тишина.

– Ты можешь сесть, – сказал Артём, скидывая пакет и крышки на пол.

Мне не сильно нравилась идея есть, сидя напротив него, но больше ничего не оставалось. Огорчённый вздэх.

Мы не разговаривали, пока ели, оно и понятно – за едой не рекомендуется говорить. Можно подавиться, да и не вежливо это. Что пиздеть с набитым ртом и чавкать, что потом кашлять на весь дом и всех раздражать этим. Кристина как раз недавно рассказывала про одного своего знакомого, которого я тоже знал, к слову, и который любил поговорить во время еды. То есть, он не мог доесть, и потом начать травить прохладные, он ел и пиздел в перерывах. В итоге он вечно давился и всегда откашливался по полчаса. Су-ука. Как-то я был с ними, когда это случилось, и мне хотелось ему уебать. Уж больно его кашель походил на вымученный. Будто этот петух специально это делал. Мразь уёбищная.

С другой стороны, мне было стыдно за то, что мы сидели в тишине. Типа, так же не должно быть. Хотя я спрашивал об этом у Артёма, он сказал, что ему без разницы. Значит, и мне не из-за чего изводиться, но всё равно что-то здесь не так. Хотя я уже почти перестал ебать себе мозги с этим. Сам в шоке. Это моё большое достижение.

Наблюдая за тем, как Артём пьёт колу, я понял, как же непривычно видеть его с бутылкой чего-то такого в руках. Обычно он вообще газировкой не балуется, как бы, а тут вот. Просто непривычно. По сути же, Артём должен прибухивать сейчас? Ну, такой типичный работяга. Вернулся с работы, после тяжёлого дня, навернул слегка и лёг спать. Будущее всех нас. Но Артём же не пьёт, да?

Я даже решился на уточнение, и надо же было Артёму захотеть высказаться в этот же момент.

– Каеф, – протянул он.

– Ты же не пьёшь сейчас?

Судя по его взгляду, он прекрасно меня услышал, так что повторять не пришлось.

– Ты же мне запретил.

То есть, тебя воздерживает только это? Не то, что ты на таблетках, нет? Только то, что тебе запретили? Ебать, прям как те люди, которые перестают употреблять наркоту только потому, что это дорого. Не из-за вреда, нет, потому что “это дорого”. Пиздец, Артём.

– И ты реально перестал? – уточнил я. Нет, правда, это было важно. Просто с чего бы Артёму вот так спокойно слушаться меня. Хотя он, возможно, сейчас врёт. О том, что перестал пить или о причинах, почему это происходит. Всякое же может быть.

– Да. За кого ты вообще меня принимаешь? – с напускной обидой спросил он. – Мне вообще не хочется сейчас ничего такого.

Ну да, я уже понял. Ковальский переживает тоже, вон, даже наехал на меня сегодня днём. Ты бы его успокоил хоть.

– А мне же уже совсем чуть-чуть осталось? – вдруг осознал Артём, но порадоваться толком не успел даже. – А ты. Ты не сможешь отметить со мной.

– Рита сможет.

Мне не стоило этого говорить, и я ясно это осознавал, но всё равно не удержался. Я правда не знаю, что со мной не так, и что я буду теперь делать, но.. Я должен был сказать это, сейчас и именно в таком ключе. Ха.. Я прожил славную жизнь.

Артёма это слегка подкосило, но совсем чуть-чуть. Он только слабо нахмурился, и заговорил, когда прожевал.

– Во-первых, я не собирался этого делать, во-вторых, она уехала. Всё, нет Риты. Нонэ. Нихт.

Только это тебя и останавливает на самом деле, да? Не стесняйся, говори, как есть.