– Ну, завтра они уже уедут.

Мда, я просто не знал, что ещё стоит сказать на это. Так хоть успокою его. Насколько это может успокоить, конечно.

– У вас с ней было что-нибудь?

Это было немного внезапно, но я почти даже не смутился. И почему-то мне показалось, что я знаю, какое у Артёма сейчас выражение лица. И ничего хорошего оно не предвещает.

Ну и вот что я должен делать? Надо рассказывать ему или не стоит? Мне кажется, что второе. Хотя Артём в любом случае мне не поверит, но если сказать, что да, во-первых, Артём кинет мне предьяву (по-хорошему тогда мне тоже надо будет ему высказать за ту хуйню с Ритой), а во-вторых, придётся рассказывать ему, чем мы занимались. А если я расскажу (хотя почему нельзя будет так же соврать?), Артём запишет меня в опущенные и разлюбит. Я помню, что они с Ковальским одно время угорали по тюремной культуре, а там за такие виды секса могли и ебало сломать. Вроде. Я не интересовался, но точно знаю, что оральный секс там не в почёте. И уж не могу знать точно, но что-то мне подсказывает, что это причина, почему Артём так предвзято относится к таким вещам. “Нет” и всё. А я предлагал. Я хотел попробовать. Даже если я буду принимающим – вообще всё равно, но Артём ни в какую. “Ни ты, ни я”. “Это унизительно”, блять. Принципы эти его блядские в рот ебал. Вот серьёзно, я дождусь момента, когда он будет пьяным в ничто, и нагло воспользуюсь его состоянием. Изнасилую. Ртом. В себя. Хотя это плохо, и я не должен принуждать его к видам секса, к котором он не хочет принуждаться.. Это же реально изнасилование будет. Хм. Ну ладно, мы это ещё обдумаем. Возможно, мне станет стыдно за себя и своё поведение к тому моменту, и я передумаю. Неважно.

– Нет.

Или что. Он же мне не поверит. Уже наверняка вбил себе в голову, что что-то явно было, и хер его теперь переубедишь.

– Да? – спросил он, немного отстранившись, чтобы видеть меня. – Не врёшь мне?

Тон у него был как обычно, так что на секунду даже показалось, что ему реально всё равно, а спрашивает он так, для галочки. Но смущало немного то, что он смотрел мне прямо в глаза. Хотя и не сказал бы, что в его взгляде или в выражении лица было что-то особенное. Так что ничего не понятно. Ему плевать или нет? Мне что думать? И вот это его “Не врёшь мне?”. Как будто он обидится, если узнает, что мы всё-таки переспали. Сам-то, м? Так мне и не исповедался, уродец маленький. Отто меня так называет. Любит он меня, что поделаешь. В отличие от некоторых. И кстати, я могу подъебаться к нему сейчас. К Артёму, я имею в виду. Хотя это будет слегка неуместно, и будет лучше дождаться более подходящего момента. И так ненавязчиво спросить. Во-первых, было ли у них что-нибудь с Ковальским, кроме тех двух случаев, о которых я уже знаю. И потом так же ненавязчиво о том, было ли у него что-нибудь с октября с кем-нибудь. Это знаете, как в тестах есть вопросы для проверки на честность. Это вот будет из той серии. Выясню, насколько Артёму можно доверять.

– Нет.

– Даже не знаю, рад я или нет.

Вы только посмотрите на него.

– Вам не угодишь.

– А зачем мне угождать?

Да твою-то мать, Артём.

– Я.. Блять. Не путай меня.

– А ты мне врёшь?

– Не вру, – повторил я. Вышло раздражённо, но уж извините. Чего он доёбывается до меня? Заебал.

– Смотри мне.

Он не стал обратно прижиматься ко мне, так что некоторое время мы так и смотрели друг на друга. До меня очень неожиданно дошло, что я рад видеть его лицо. И вообще быть тут. И что он держит меня за руку. И что смотрит на меня. И что я могу смотреть на него. И какой он тёплый. Как мне тут нравилось. И как не хотелось уходить. Но всё равно я ещё успею належаться с ним. Хотя кто знает. Если мне теперь будет стыдно перед матерью, то как моя совесть будет позволять мне ходить сюда? Хороший вопрос. Обязательно узнаю.

Почему-то в продолжение этой мысли шло “с началом учебного года”, но я не понял, почему только тогда. Летом мы так же можем видеться, нет? Что нам будет мешать? Ну, да, моя совесть, возможно. Моя семья. Работа Артёма. Хм, такое ощущение, что мы уже где-то на лет десять в будущем. Семья, работа.. Ух. Что-то мне подсказывает, что тогда у нас примерно такие же проблемы и будут. Если мы вообще будем общаться после одиннадцатого. В чём я сильно сомневаюсь, на самом деле. Это и смешно, и грустно одновременно. Но я хочу только смеяться. Грубо смеяться и издеваться над самим собой. Я заслужил, и нечего ныть сейчас.

Одиннадцатый класс ведь на пороге. И меня не столько пугают экзамены, которые я даже сдавать не буду – в Германии это всё равно котироваться не будет, и нет даже смысла тратить на них время. Сдать обязательные, и не париться. Но вот Артём. Он же ещё и физику сдаёт, и математику профильную. Будет целыми днями за билетами сидеть, а мне что делать? Сидеть у себя дома в одиночестве и страдать? У него же совсем не будет времени на меня. Будет так же уставать до смерти, как сейчас. В школе ещё держаться, все оставшиеся силы на учёбу бросать, а Арсений там как-нибудь перебьётся. И даже если Артём не бросит меня в открытую, то просто очень сильно отдалится. А следующим летом расставаться, между прочим. Тс.. И что делать. Хотя если объективно, то это даже хорошо. Я хотя бы немного отвыкну от его компании, и когда придётся уезжать, мне уже не будет так херово. Да, отличный план. Но только вот я всего этого не хочу. Можно, чтобы было как в том году? Только без всякой хуйни вроде попыток суицида и расставаний. Этого всем уже хватило, и не надо больше. Можно чтобы всё было хорошо? Без всяких соплей, которые Артём сейчас по лицам всем размазывает, но вот что-то между. Золотая середина. И все будут довольны.

– Прикинь, ты сейчас приходишь домой, а там Отто тебе прям со входа с ноги прописывает. Вот не прикольно будет.

– Тебе платят за то, что ты меня расстраиваешь?

Но вообще, у меня есть план. Так что даже если он реально доебётся, я готов. Давать отпор. Мда, давать объяснения, на самом деле, но допустим, что это будет противостояние. Моего пиздежа и невосприимчивости к нему Отто.

– Да если бы. Я бы и не работал тогда.

И правда. Что-то я забылся. Артём бы тогда уже давно ошивался где-нибудь на Канарах на собственной яхте.

– Рискуешь здоровьем ради меня. Или даже жизнью.

– Вот ты хотя бы мне мозги не еби, – прервал его я. А то сейчас не заткнётся.

Когда в квартире послышался уже привычный звук открывания двери, я по привычке заволновался. Но Алексей Валерьевич даже не попытался зайти сюда. Надо же. Тоже уже привык и смирился, что Артём теперь может запираться у себя, и у него больше нет возможности врываться сюда каждое утро (или в любой рандомный момент)? Что-то мне его жаль сейчас стало. Это как.. Когда ты привык что-то делать, а потом тебя лишают этой возможности. С другой стороны, я не должен на самом деле жалеть об этом. Потому что ну правда. Это было ужасно.

– Доволен? – спросил у меня Артём, сделав голос потише. Ну, в общем-то, логично. Зайти сюда его отец больше не сможет, но не надо забывать и о его любви стоять под дверьми и подслушивать. Что за люди, блять.

– Чем?

– Теперь у меня дверь в комнату закрывается. И батя больше никогда не ворвётся сюда во время чего-нибудь странного.

Он как будто издевался, и мне даже интересно стало. Сам он, то есть, не рад этому? Ему было нормально, когда его отец заходил в комнату и видел нас целующимися или за чем похуже? Его это не смущало, ничего такого? Ну конечно, а что же в этом такого. Всего-то твой отец палит тебя с твоим парнем. Обычное же дело. Чего нервничать, в самом деле.

*

Как мы оба и предвидели, Отто ждал меня в коридоре. Ну, вообще, когда я зашёл, он выходил в коридор с кухни. Привлёкся на шум, наверное. Ну и правильно, чего время терять. Зачем ждать, когда можно начать допрос сразу с порога.

– Куда ходил?

Я что-то уже даже не удивился таким вещам. Хотя у меня было достаточно времени на привыкнуть.

– В магазин.