Уж всяко лучше, чем в сранной Германии. Тем более, сейчас весь этот пиздец с беженцами, и когда он закончится – одному уроду известно. И почему американцы на себе атомные бомбы не тестировали? Сделали бы миру куда большее одолжение.

– А ты, получается, полукровный?

Вот это к чему сейчас было?

– Скажи ещё, что тебе это важно.

Не расстраивай меня ещё больше, пожалуйста.

– Мне-то похуй, меня твой дядя волнует.

Понеслась. Вот что ему до моего дяди, а? Почему все так задрачиваются на него? Нет, серьёзно – Артём же его даже вживую не видел, а он его уже волнует.

– Ты говоришь, что он неонацист, а они, вроде как, к русским не очень должны относиться.

Да неонацисты, как бы, ко всем должны не очень относиться, кто не относится к их нации. Он сейчас имеет в виду, что Отто должен меня презирать из-за национальности моего отца? О которой никто ничего не знает, хах. К слову.. Не замечал за Отто какой-то особенной ненависти к русским. Кого он и ненавидит, так это американцев и азиатов. Ну, про Ближний Восток, думаю, упоминать не нужно.

– Никто же не знает, кем был мой отец.

Мать не стала в этом разбираться, так что это осталось в тайне. Ладно, не такая уж и тайна – Отто заставил меня сделать ДНК-тест на определение происхождения, когда мы были у них, и там всё чисто. И вообще идеально, мда. Точные параметры я не помню, конечно, но бумаги хранятся дома, так что можно глянуть, при желании.. Но там всё хорошо – по крайней мере, Отто не остался не доволен, а это же главное. Хотя он и так особо не переживал – внешность и характер у меня же нормальные. Главное, конечно, внешность – черты лица и пропорции черепа/тела проходят, бледная и чистая кожа, светлые волосы, серо-голубые глаза.. Идеал.

– А родись ты кареглазым или с тёмными волосами, то что? Или с большим носом, скажем?

– Тогда пиздец.

Я вообще удивился, когда Отто нормально отнёсся к нему. Ну, к Артёму, в смысле. У него же вообще волосы чёрные, а я думал, он таких вообще признавать не будет. Хотя на принадлежность не только цвет волос\глаз указывает, так что не надо всё утрировать. Пояснили же, Артём – нордид, хоть и с примесями.. Вот говорил же, что как с собаками – есть чистокровные, породистые, а есть ещё какие-то там, полукровки, скажем, которые как дворняги – эти уже никому не нужны. Всем же только чистых подавай. И плевать, что у этих чистых дохуя предрасположенностей. Мразью себя чувствую, когда такое происходит.

Артём заулыбался, и, думаю, не столько ему смешно было с темы разговора, сколько с ущербности всей этой идеи с расами и национальностями в целом. Я бы тоже посмеялся, если бы у нас в семье не так дрочили эту тему.

====== 10/15 – Июль, 22 ======

22.07.13, Понедельник

Бывают такие дни, когда просыпаешься и уже с самого утра хочется сдохнуть. И ладно, если происходит какая-нибудь хуйня, типа, неприятная пора в жизни, и всё такое – на это я могу обычно забить и спокойно страдать хернёй дальше. Но вот как, блять, забить на просто

адскую

невыносимую

головную боль.

Когда первое, что с утра хочется, это отпилить себе нахуй всё, что выше шеи и выбросить в блядское окно.

С у к а, как же омерзительно жить.

Просыпаться от подобных ощущений – это вообще последнее, что бы я хотел делать в жизни. Со мной многое случалось, я пережил дохуя всего, в частности неприятного, но со всем этим можно ужиться, если не разводить драму и сопли, но, блять, ёбанные головные боли.

Надеюсь, новая квартира будет на нижних этажах – а то довольно часто в такие моменты на меня накатывает желание пойти и спрыгнуть с крыши. Раньше мы жили в двухэтажном доме, а чтобы упасть со второго этажа и умереть, надо сильно постараться, а теперь, когда мы переедем.. Не знаю. Не хочу вообще ни о чём думать сейчас. А то такое ощущение, как будто от этого только больнее становится.

На самом деле, нужно измерить давление, и потом обезболивающим ещё закинуться. Которое не поможет, да, но чисто процесса ради. Кто знает, вдруг оно, всё же, снимает какую-то часть боли? Если так, то сколько стандартов надо ёбнуть, чтобы она прошла вся? Наверное, коробки три. Но это уже смертельная доза будет, наверное, хотя конкретно сейчас я не против и такого. Каждый раз не возражаю.

Самое херовое во всём этом – то, что когда у тебя такие адовые боли, ты только сильнее начинаешь психовать и нервничать, и, как следствие, боль только усиливается. Вот сейчас прямо это и произошло, и я просто пиздец как ненавижу себя за такое. Ну, сегодня хотя бы блевать не хочется, уже хорошо, хотя ещё не вечер, и рано мне ещё радоваться, но я хотя бы понадеюсь, что до этого не дойдёт. Потому что если, всё же, начнётся, то это будет просто пиздец.

Я старался не сопеть и дышать как можно тише, потому что знал, что это реально стрёмно слышать. Тем более, тут был человек, и хотя он спал, не думаю, что ему будет приятно или нормально просыпаться от такого. Всё равно скоро уже подъём, потом Артём уйдёт из комнаты, и довольно надолго, так что плевать – подожду, а потом уже, когда останусь один, буду делать всё, что хочу. Блин, уснуть бы, но я только что проснулся, ещё и с такими ощущениями по сути ты хера с два уснёшь. Дома я закидываюсь препаратами, после чего нажираюсь в говно – алкоголь действует на меня усыпляюще, и при нужных дозах я могу сутки спокойно проспать, и не важно, что со мной – голова ли раскалывается, судороги ли в ногах, или же ломка, такая же адская и злоебучая – это похуй, главное – напиться, остальное пройдёт после пробуждения. Всегда помогало, очень хороший способ. Потом, правда, выворачивает пиздец просто как, но, как по мне, лучше проблеваться разок, чем терпеть такое. Главное на спине не уснуть, ах-ах.

Есть только одна проблема сейчас – я как-то и не думал даже, что в лагере такое случится. Хотя как сказать “не думал” – я просто постремался взять с собой хотя бы пол-литра абсента или водки, а сангрия уже закончилась – её и было-то немного, и мы с Артёмом как-то быстро её распили. Выпить бы сейчас что-нибудь семидесятиградусного, но как будто есть возможность. Попробовать тем Чаем нажраться, что ли? Кстати, да, это может хоть немного помочь. Обычно голова болит строго с утра до вечера, так что мне нужно продержаться хотя бы до восьми часов, а там уже всё нормально будет. Но, блять, день будет сложным.

Медленно, очень медленно, сев, я полез в рюкзак. Какое-то время я искал нужные таблетки, стараясь сильно не шуршать – Артём же спит. Пусть хотя бы он выспится и проснётся в нормальном состоянии. Счастливый здоровый человек.

Наконец найдя нужное, я достал одну бутылку – вроде, должно хватить. Стоило бы принести из ванной таз, но, боюсь, я не встану, хотя попробовать можно. Неудобно, конечно, что его тут даже поставить негде из-за тумбочки, хотя можно перелечь головой в сторону двери – там места дохуя и больше. М, надеюсь, Артём не обидится – обычно же он пользуется этим тазом, и, вообще-то, он для стирки вещей предназначен, но мне реально хуёво сейчас. И будет не очень удобно, если меня вырвет прямо на пол. Туалет тут недалеко, конечно, но резко подскакивать для меня с недавних пор тоже то ещё развлечение, а сидеть в ванной я не хочу – как-то не доставляет такая мысль.

По стенке добравшись до ванной и кое-как сумев сесть на пол, при этом не завалившись нахуй на него, я достал из-под “ванной” тот самый таз и так же, медленно, аккуратно, опираясь на ближайшие предметы мебели или, если таковых не было поблизости, на стены, вернулся к своей кровати. Поставив таз возле неё, я переложил подушку на другую сторону и сел. Теперь самое прикольное – принять таблетки. Ничего, на самом деле, прикольного тут нет, но раньше я развлекался тем, что проверял, смогу ли за раз выпить три или четыре штуки, вот как-то и сохранилось у меня это. Конечно, я уже так не делаю, я вообще довольно быстро с этим завязал – так и задохнуться не долго – просто как-то.. Похуй. Пей давай уже.

Лучше, как и ожидалось, не становилось, но, слава богу, и хуже – тоже. Хотя я уже сейчас мог скулить от боли, если бы мне гордость и стыд позволяли, только вот это не поможет. Нихуя вообще не помогает, и остается только лежать, терпеть это дерьмо, стараться не разрыдаться и проклинать всех и вся, спрашивая, за что тебе это. Если и есть в этом мире справедливость или карма, я просто не представляю, какие охуенные вещи ждут меня в будущем в награду за всю эту боль.