Э-эх.. Сейчас бы на всю жизнь влюбиться в парня с фотографии. Я ебал.

– Сколько ему лет, говоришь?

– Пятнадцать.

– Вроде, уже не такой долбоёбский возраст.

Да и вообще странно слышать, что парни таким занимаются. Ну, мне пора уже что-то делать со своими предрассудками. Потому что, как я могу наблюдать, некоторые парни иногда такой дичью маются, до которой даже не все девушки доходят. Это грустно, на самом деле, но что уж поделаешь.

– Ой, знаешь, – Илья махнул рукой в воздухе. – Сейчас чего только не встретишь. Я тоже орал, как выпь степная..

Нет такой выпи, Ковальский.

– .. когда услышал.

– И что, вы типа встречаетесь?

– Я похож на педофила, которому нравятся не сформировавшиеся детские тела?

Не то чтобы я разбирался в педофилах и что им там нравится, но раз так, то ладно.

– Но над ним так весело издеваться, – протянул Илья, и тут же засмеялся. – Ебать, ору с его ебала. Не пойми неправильно, он просто как-то спросил у меня, какие парни мне нравятся, и я рассказал, ну, про Артёма, конечно же, и про тебя потом. И он тебя узнал, походу.

Блять, фу. Я нравлюсь Ковальскому? Хотя, судя по всему, ничего страшного в этом нет. Имелось же в виду, что он находит мою внешность, ну, такой.. Нормальненькой? Ну и всё. Ничего особенного там нет.

– Заебись. Теперь какой-то петух дырявый считает меня за соперника.

– Бойся, – прошипел Ковальский. – Можно, если что, я ещё тебя к этому поприплетаю?

Вот сука ты, Ковальский, просто невыносимая. Но ла-адно, уломал. Раз я не счастлив, то и другие пусть не будут. Аха-ха. Ладно, дело в другом, конечно же.

– И что под этим подразумевается?

– I kissed a boy, – запел Илья, – just to start shit.. А, ты же так не понимаешь.

– Да не очень.

Ёбанный английский. Раздражает даже, что все так помешаны на нём. Почему для роли международного языка выбрали самый спидозный? Хотя как будто есть варианты получше. Если так подумать, абсолютно везде есть какая-нибудь хуйня в виде блядских падежей в количестве больше десяти, или всратого произношения, или ещё там чего. Ударения, например. Вот за что русский не любят. Совершенный-несовершенный вид глаголов у нас тут ещё есть – о-о-о. Пиздец.

– Я бы Артёма попросил, но он не любит такие вещи.

Ну, он-то да, он не любит.

– А тебе похуй более-менее. Хотя будет лучше, если я сделаю что-нибудь с Дахой. Она девушка, и всё такое.

– Да, меня лучше к таким вещам не привлекать.

– Хранишь себя для той единственной?

Я приложил руку к груди, закрыв глаза. Да, блять, храню. А ты что, сука, думал, так только девушки делают, да? Хотя я же не справился. Хотя это с какой стороны посмотреть. Мда, “с какой стороны”. Это каламбур тип. Неудачные и тупые шуточки от меня.

Мать засиживалась в ванной, когда я пришёл домой, и я просто не мог упустить возможность и не стащить её телефон. Ладно, я просто нашёл его на кухонном столе, когда пошёл туда, чтобы убрать купленное в холодильник. Он лежал себе такой на столе. Бесхозный. Никому не нужный. Одинокий и несчастный. Ну и что, как его не взять и не включить? Не ввести графический пароль, да-а.. Не открыть Ватсап, и сразу же – диалог с Отто, который, надо же, никак не помечен о непрочитанных сообщениях. Хотя Отто сейчас на работе должен быть, или что-то в этом духе.. Эх. Я скучаю по нему. На кого он меня бросил вообще? Приедет – надо будет ему предъяву кинуть. А то почему он такой эгоист. Я понимаю, что у него там свои дети на подходе, им надо внимание уделять, всё такое. Но так же не делается. Вот как с матерью, так они продолжают общаться, ещё и чисто как раньше. А я спидозный какой-то, наверное. Когда мы там говорили в последний раз, три месяца назад, да? И то там совсем небольшой диалог. Грустно, товарищи, просто паршиво.

Я знал, что мать говорила с Отто обо мне – хоть мне она ничего не выговаривала, но было понятно, что она подозревает что-то. Ну, Отто всегда был её советником во всех делах и начинаниях, так что было бы странно, если бы она не написала ему обо этом. Во-от.

Опять же, разговаривать со мной никто не стал – они просто порешали всё без меня. Остановились на том, что если до июня, до приезда Отто, всё не наладится, то дядя мой любимый поедет домой не один, а в компании с, собственно, мной. И всё, конец. Хотя вот почему нет, когда да. Как бы, меня тут особо ничего не держит, и не держало никогда, ну и чего мне тут зад просиживать ещё год? Уеду нахуй, и пока.

Скорее всего, больше они ни о чём таком не говорили, но мне всё равно было интересно почитать, что там у них. Ну, я полагаю, что это нормально – вот эта вот тяга узнать о том, что о тебе говорят другие люди. Даже если это твои родственнички.

“Нет, с ним точно что-то не так”

“Что опять”, – Отто было так интересно. Хотя с чего ему должно быть дело до меня, да-а-а..

“Он сегодня готовил себе вафли”

“И что?”

“Он ненавидит сладкое”

“А сегодня целую кучу напёк. Это странно”

Мать так забавно определяет, что со мной что-то не так. Я прям вижу, как Отто, прочитав это сообщение, втянул голову в плечи, закатывая глаза. Всегда так делает.

“И вообще”

“Я захожу сегодня утром на кухню, а он слизывает пролитую колу со стола”

Как понять, что ваш сын совсем отбился от жизни – гайд от моей матери. Вероятность – “стопроц” просто.

“В семнадцать лет же вся вот эта подростковая хрень должна проходить уже, нет?”

“У кого-то и в двадцать она не заканчивается”

Отто, я смотрю, уже готовится к социальной роли отца? Ну, в смысле, узнаёт вот эту всю срань, что там и как у людей происходит.

“Если ты так реально переживаешь, почему бы не поговорить с ним”

“Да так он мне и расскажет. У нас не очень доверительные отношения, спасибо, что заметил”

“Это был не наезд, угомонись”

“Со всеми бывает. Тем более, что сейчас весна – все с ума сходят. От Альбрехта подобного не ожидать глуповато, не пойми меня неправильно”

Это намёк на то, что я могу быть психопатом, или что? Ну спасибо, блять. Я тоже вас люблю.

“Ты хочешь, чтобы я его к психотерапевту отвела или что?”

“Ничего я не хочу. Если у него просто как “весенняя депрессия”, то почему бы не оставить его в покое и не дать этому пройти?”

Ой, да вам просто похуй на меня. Я всё сказал.

“Ты уже узнавал – будет сильно тяжело устроить его в школу в середине года?”

“Да, узнавал. Нет, не сложно”

Аха-ха, прикольно, правда? Они уже так серьёзно обдумывают это всё? Хотя что мешало Отто узнать об этом, как бы.. Ну, просто на всякий случай. Не обязательно при мыслях о моём переезде туда.

“Его допустят к урокам, потом он сдаст пару экзаменов, и всё”

“Может, реально отправить его к тебе”

“Ты же не хочешь этого”

“Не хочу, конечно. Но если по-другому никак”

“А я ведь знала, что не надо было его туда отправлять – ни летом, ни осенью. Вот остался бы дома – и всё было бы хорошо”

Чуяло материнское сердце беду. Ну, что тут сказать. Конечно, если безвылазно дома сидеть, то всё просто прекрасно будет. Но это слишком легко. А жизнь – это не о лёгком. Да и будем совсем уж честными, не о многом я жалею. Это было весело.

“В любом случае, эти вопросы будем решать, когда я приеду”

Мда, теперь это выглядит так, будто он решил приехать специально для обсуждения вопросов о моём самочувствии. Странно выглядит. Типа он реально обо мне волнуется. Блин. Я реально скучаю. Почему он меня бросил?

Когда затих шум воды в ванной, я вышел из программки и, выключив телефон, вернул его на место. Ничего не было, никто ничего не видел и не делал.

“Принеси матери пивка”

“И закусить чего-нибудь”

Я аж охуел слегка с такого. Эта женщина, конечно, для этого меня и рожала, похоже, но совесть иметь же надо. Я же инвалид. Хотя теперь только на половину, но да блять. Нельзя же так.

Но что поделать. Если просят – значит, надо. Да и как можно отказать родной матери. Она чуть не умерла, пока меня рожала, а я ей пива принести не могу, потому что у меня нога растянута, видите ли. Ужасно, Арсений. В следующий раз придумай что-нибудь получше.