– Вот за это тебя убить мало.

Если человек не хочет что-то делать, и это никак не вредит его здоровью и жизни – отъебись от него, умный ты наш самый, блять. Оставь его в покое, в этом нет ничего сложного. Он как-нибудь проживёт и без твоего охуенно важного мнения по поводу того, что и как ему надо делать. Странно, наверное, слышать такое от меня? Даже мне сейчас смешно, но да не важно. Не то чтобы я злился на Артёма из-за этого, мне похер, как бы, но просто чтобы он знал. Нельзя вот так лезть к людям. Хотя я сейчас рассуждаю, как блядский левак.. Но да ладно. В какой-то мере я сейчас тоже угнетаюсь, так что имею право.

– Да в смысле? – воскликнул Артём. – Ты же не против.

– Это тебе на будущее.

Это я тряпка тупая, которая ещё и любит его за что-то, что готова спускать ему всё подряд. А кто-то другой может и не оценить такого внимания к себе.

Артём недовольно на меня посмотрел.

– Как можно говорить, что тебе что-то не нравится, если ты никогда это не пробовал?

Как-то можно, блять. Почему-то когда речь идёт о еде, никто не выёбывается, но как-только тема обсуждения меняется на секс, так всем дико важно, что “ну ты же не пробовал, ну-у-у ка-ак ты можешь говорить, что тебе это не интересно”. Заебали эти люди, и этот блядский культ вокруг ебли. Сказать бы им, что этот процесс изначально запланирован исключительно для размножения.. Но изговнятся тут же.

– Я не говорил, что мне это не нравится. Мне это не надо. И это логично, что ты не интересуешься тем, что не хочешь пробовать и что тебе не нужно.

– Ты не асексуал, – высказал Артём, похоже, вообще меня не слушающий. – Ты ёбанный пуритан, раз тебе мерзко от самого факта, что ты с кем-то ебёшься, и дело не в поле партнёра. И пуританами не рождаются.

Я пожал плечами, вскидывая руки. В общем-то, асексуальность и пуританство – понятия не взаимоисключающие, так почему я не могу быть и тем, и тем? Или гон именно на то, что моя асексуальность вызвана моим пуританством? Или что её на самом деле вообще нет, и дело именно в том, что мне просто омерзительно заниматься такими вещами? Но об этом говорить стрёмно, типа, так я более больной, чем при асексуальности, поэтому я строю из себя всего такого необычного и модного?

Мда, ладно. На самом деле, я примерно представляю, почему так со мной могло выйти.. Но я не понимаю, в чём, блять, проблема. Какая разница, чем там вызвана моя асексуальность, и существует ли она вообще? Чё ему надо от меня? Я, вроде как, удовлетворяю его, проблем с этим с осени уже никаких нет. Что не так? Если ему что-то не нравится, мог бы прямо сказать, а не ебать мне мозги вот этими попытками разобраться, что же, блять, со мной именно не так. Заебал, урод блядский.

– И что прикажете делать? – фыркнул я. – Срочно меняться? Идти к психологу? Принять себя, какой я есть?

Хотя последнее было бы не так уж и плохо провернуть. В смысле.. Я же не самый ебанутый представитель своего поколения, так чего мне убиваться? Мда, всё бы так просто было. Сказал себе – принимай себя, и хоба – уже всё получилось. Хотя если так подумать, нахера мне это всё? По сути, сильно жизни мне это не портит. Если бы не Артём, всё бы вообще прекрасно было – меньше дисфории и всех вот этих внутренних войн. Может, бросить его нахер и начать возвращаться к своему прежнему состоянию? Тогда было намного легче. Да и Артём сам, похоже, решил меня как-нибудь от себя отвадить. Я просто не понимаю, чего он ещё пытается добиться такими вот беседами. Ему бы аккуратней, а то я так и разочароваться в нём могу. Хотя боже, так звучит, как будто ему реально важно, что я там о нём думаю. Арсений завыёбывался опять. Забыл, что Артёму на него поебать вообще, мда.

– Я не думаю, что тебе надо что-то с этим делать, ладно? Я просто не понимаю, в чём проблема. У тебя есть фетиши даже, – Артём неожиданно прервался, задумавшись. – Хотя ты же их стесняешься, так что не такое уж тут и противоречие.

Что-то я вообще ничего не понимаю. Где связи между всеми этими вещами? Артём имеет в виду, что типа, у меня есть какие-то стрёмные увлечения, как у всех людей, но в то же время, как пуритан, я их стесняюсь и пытаюсь придавить? Так бы он сейчас указал мне на двуличность ситуации, типа, или что, блять..? Я совсем запутался.

– Мир полон противоречий.

– Ты просто задроченный чмошник, придумавший себе какое-то оправдание и не желающий меняться.

Только что сказал, что не считает, что мне нужно что-то с собой делать, и тут же обвиняет меня в том, что я не хочу меняться. Алло, ребёнок, блять, ты чё от меня хочешь-то, определись уже? Хотя независимо от ответа я просто пошлю его нахуй. Много чести.

– А нахера мне меняться, скажи мне? Мне это не мешает. Чем тебе это не нравится, я тоже не сильно понимаю. Я, вроде, уже давно не сливался, когда ты..

Как это назвать можно? Просил? Это как-то грубовато, и звучит стрёмно. Унизительно даже как-то..? Не годится оно, в общем. А что ещё есть.

– .. хотел.

– “Хотел”, – произдевался Артём, и тут же заговорил о другом. Вот уж сейчас точно можно было облегчённо вздохнуть. – У моей мамки был какой-то журнал. Там про еблю писали.

Ну да блять.

– И там что-то было про вот это вот всё. Хочешь, дам почитать?

– С какого вообще хера ты знаешь, что есть в журналах твоей матери?

– А ты не таскал у мамки Космополитены? – удивлённо спросил Артём, ошарашенно на меня посмотрев. – Это же весело.

Лучше бы я их не трогал. Кто знает, может, я потому такой еблан? Да, точно. Я разобрался.

– Да, там писали, что у женщин обе груди разного размера, и это зависит от ведущего полушария головного мозга.

Вот что это, блять? Они хоть понимают, что в прочитанное кто-то реально может поверить? Пиздец, я горю.

– Ну да.

– Что “Ну да”? – спросил я. – Ты думаешь, в этом смысл есть?

Пусть только попробует сказать, что да. Пусть только попробует.

– Я к тому, что там иногда такая срань есть. Но это другое. Не Космополитен.

– Авторитет этой хуйни в моих глазах всё равно не вырос.

Это женские журналы, а женские журналы – это рак. А на Космополитен я вообще обиделся. После их гона на асексуалов – как же этого не сделать? Ладно, конечно же, я шучу, и мне похуй, на самом деле, просто выёбываюсь тут сижу. Хотя мне правда неприятно. Мысль, что каким-то людям не хочется ебаться, и дело не в импотенции/фригидности, правда так сложна для усвоения? Я не понимаю этого просто.

– Чисто прикола ради, – пожал плечами Артём. – Я сильно сомневаюсь, что ты реально по-другому на мир начнёшь смотреть после прочтения, но просто..

Лулзы половить? Ну тогда можно. Как по мне, такая вот писанина только для этого и годится.

– Ладно.

Неси сюда свои журналы.

– Я потом их поищу. Они где-то.. – Артём отвернулся, задумавшись. – Где-то есть. Не помню, куда мы их убрали.

Ладно, хорошо. Потом тогда с этим расправимся. И то если Артём не забудет. Хотя у него, вроде, не так всё плохо с памятью.. Но я всё равно понадеюсь, что он забудет об этом, и мне не придётся ничего читать. Хотя так звучит, как будто это будет пиздец, как тяжело и трудно. Это же просто статейка в каком-то там журнале. Который изначально ориентирован на не слишком умных особей. Хотя не исключено, что у меня очень не слабо подгорит с этой хуйни, но как будто в первый раз. Мы же уже почти привыкли. Хотя я бы предпочёл не сталкиваться с чем-либо, что может вызвать у меня отрицательные эмоции. Не то чтобы я хотел запираться в своём маня-мирке и хикковать там, но такие вещи могут плохо на мне сказаться. Как уйду в прострацию, и пиздец, всем конец. Мне как бы самому не нравится и не хочется в такое состояние входить, ну так зачем делать что-то, что с большой вероятностью обеспечит тебе это? Кактусы кушать, если по-простому.

– Да сядь ты, блять, нормально, – раздражённо зашипел Артём, – не буду я тебя трогать.

Я не понял, почему его это так разозлило, но намеренно не стал менять положение, выжидательно уставившись на Артёма. Ну вот и что ты мне сделаешь? Мистер умник. Считаешь себя самым крутым, да? Готовься столкнуться с моей пассивной агрессией, мудак.