– Другой вопрос можно?

– Ну давай.

– Тебе нравится издеваться над людьми?

– Зачем тебе это? – подумав немного, спросил он. Видимо, подозревает о чём-то. Сейчас просечёт ещё, что я всё понял, что тут происходит, и бросит меня. Грустно будет.

– Просто. Ты или мазохист, или садист.

– Всего понемногу, – усмехнулся Артём. – А-а, не знаю. Я не часто думаю над мотивами своего поведения.

Как бы, как любой нормальный человек. У себя в голове только долбоёбы рыться любят. Хотя сейчас у людей слишком много свободного времени, да и вот эта мода на какие-то внутренние заёбы, так что ничего удивительного, что все поголовно сейчас дрочат на какую-нибудь дичь. Переосмысление всего своего детства, сценарии, блять, “я, мы, они”, ещё там какая-нибудь ебала.. И как же без походов к психологу, мда.

– Ну, думаю, это из-за того, что я иногда слишком тряпка, чтобы уйти от того, что мне не нравится. И поэтому страдать вместе со мной должна и другая сторона.

М-м-м-м. Вот такой откровенности я ей-богу не ожидал. Артём не боится, что я сейчас это всё на наши отношения перениму, и пиздец? Хотя ему должно быть похуй на такие вещи. Да и как будто кто-то у нас прям так дико-люто страдает. Пока всё вполне терпимо, по крайней мере. Ну, мне так кажется. А то бывает такое – один человек в паре думает, что всё нормально, а второй уже с ума сходит, как же всё хуёво у него. Может, и сейчас у нас так же. Что мне норм, а Артём там изводится по жести, и вообще всё плохо, а я просто не думаю об этом. “Ну конечно, ты же только о себе и думаешь”, ха-ха.

– Да и некоторые люди сами вот прям просят обойтись с ними, как с опущенцами. Пусть страдают, бесят меня.

Ох, вы посмотрите на него. И себе жизнь портит, и людям психику. Урод пассивно-агрессивный, блять.

– Меня изводить тебе тоже нравится?

Я не знаю просто – я прошу его обойтись со мной, как с, кхм, опущенцем? Что под этим подразумевается-то вообще? Да, есть виктимное поведение, и хуё-моё, но что-то я никогда себя таким не считал. Хотя чё там, я даже не знаю, что под этим имеется в виду. Вроде как, это же вообще из криминологии? Легкомысленное поведение типа, и всякое такое. Вот тебе надо было идти дворами поздней ночью, зная, что тебе там могут пизды дать и отжать всё ценное при себе имеющееся? Надо было? Недальновидный мудак. И всякое такое. Я полагаю. Не то чтобы я этим интересовался.

– Тут посложнее, – вздохнул Артём. – Ты, эм. Очень несчастный человек. Над тобой нельзя издеваться.

Да что ты говоришь? Видимо, у него какое-то своё определение издевательств, и все вот эти его подъёбки и выпады в мою сторону туда не входят. Типа, я вот думаю, что он надо мной издевается, но на самом деле это ещё не то. Ему меня даже жаль. Охуеть.

– Это так звучит, как будто я ущербный какой-то.

– Ты слишком остро всё воспринимаешь, – проговорил Артём, и уже громче и как-то увереннее, что ли, продолжил. – Короче, как-то у меня ощущение, что с тобой надо поаккуратнее. Последней мразью надо быть, чтобы дрочить тебя.

– А ты не она?

Ну просто вдруг я чего-то не знаю. Мне почему-то казалось, что Артём сильно себя не ограничивает в таких вещах со мной – в смысле, не упускает возможности поиздеваться, и всё такое. А тут вот, что выясняется. Или Артём сначала дрочит меня, а потом убивается по этому поводу? А извиняться ему гордость не позволяет. Пхах, вот же пиздец.

– Я, может, вторая с конца. Но не последняя.

Это, безусловно, важное уточнение. Ну тогда хорошо, ну тогда ладно.

– Верю.

Артём слишком активно двинулся в сторону, тем самым скидывая меня с себя. Делалось это не сильно резко, так что я и сам сполз на кровать, когда Артём всё это начал. Надоело уже, может, или дышать тяжело стало. В конце концов, когда на тебя ебала вроде меня столько времени лежит – это совсем не смешно. Я понимаю.

– Это всё? – отползая к краю кровати, спросил Артём. Он по-прежнему лежал на животе, что было очень странно, но я решил, что глупо так много внимания уделять чему-то такому. Ну лежит человек не так, как обычно он это делает. В чём проблема?

– Остальное я сам додумаю. Ну, или мы об этом уже говорили, и смысл тогда говорить об этом, если всё уже обсуждено на десять раз.

– Ты только там аккуратно, ладно? А то додумаешь себе там сейчас.

– Не думаю, что это будет далеко от правды.

Я относительно неплохо его понимаю. Я думаю, мда. Да и как-то все оставшиеся вопросы нами уже обговорены, и размазывать сопли на десять раз смысла не имеет. Я, может, поразмышляю над всем дома, или когда там время и желание будет, но говорить об этом с Артёмом не стоит. Он не любит повторения.

– Спать теперь будем?

Вот это уже точно звучало не по-доброму. Ну да блять, а.

– А ты хочешь?

– Не сильно.

Господи, как же ты меня достал-то уже, пиздец, блять. Но что поделать. Раздевайся.

Инициатором Артём не выступал, видимо, всё ещё ждал моего ответа на это всё, так что пришлось мне – давать понять, что я не против. Мда, что-то, видимо, все вот эти разговорчики наше неплохо так напряжение сняли. Хотя, вроде, не о весёлом совсем говорили. Тс..

Вообще, я ждал, что Артём переляжет либо на бок, либо на спину, но он даже не двинулся, только приподнял голову, когда я сел, чтобы было удобнее начать. Хотя из-за происходящего я немного растерялся. Что-то новое опять будет? Не люблю новое, пиздец.

– Давай так? – наконец всё прояснил Артём.

– Так? – не понял я, но быстро догадался, что имелось в виду. Не лицом к лицу, кхм? Не знаю, как реагировать. Я слышал, это даже приятнее, но точно знать, как всегда, конечно, неоткуда. Мне-то по-любому будет нормально, а про всякие такие детали стоит у Артёма спрашивать. На самом деле, нет, и лучше не стоит. Носы у людей не резиновые, а пластика дорогая, и к первоначальному состоянию редко возвращает. Да-да.

Возбуждён никто не был, так что стоило поготовиться. Ну и что, раз уж сегодня вдруг вспомнилось про любовь к давлению и всему такому, ещё и происходить всё будет в таком положении – ну сам бог велел продолжать в таком ключе.

Закатав Артёму футболку, как только можно было, я поправил ему руки, чтобы они лежали прямо и вдоль тела, и уселся на нём. Сейчас будем веселиться, м-м.

Единственный плюс такого времяпровождения в чьей-нибудь квартире – это тишина. Слышно, как второй человек дышит, и это прям так.. Заводит? Меня раздражает это слово, но сейчас оно довольно уместно. По крайней мере, когда Артём шумно вздохнул от боли, я сразу почувствовал, как в животе всё скручивает. Господи, невозможно.

– Скажи что-нибудь.

Артём недовольно простонал, и из-за того, что я в этот момент с силой надавил ему на спину, вышло ещё более приятно, чем было раньше. Ну, мне понравилось. Я не так давно понял, что когда люди говорят во время секса, когда им тяжело дышать, это тоже очень, кхм.. Приятно. Сейчас примерно такая же хрень, что Артёму из-за давки на лёгкие будет тяжело говорить. Я хочу услышать. Не знаю, это нормально, или нет, что мне нравится вот такое? В любом случае, стоит думать об этом позже.

– Что я должен сказать? – выдохнул Артём после недолгого молчания. – Одна физика на ум приходит. Хочешь, третий закон Ньютона расскажу?

Хм, я разочарован. Во время секса его речь звучала лучше. Или это вообще единичный случай, и происходит такое независимо от того, что вы делаете? Ну вот блять. И когда теперь я ещё раз такое услышу?

– Не очень к месту.

– Вообще нет.

Я не помнил, что там было вообще, но сильно сомневался, что что-то подходящее к данной ситуации. Так что пусть лучше молчит.

– Тебе, – Артём замолчал ненадолго, – понравилось в тот раз, как я задыхался?

Блин, звучит так, как будто мы там плохими вещами баловались. Нет. Ничего такого не было. Он не мог говорить, потому что ему было хорошо. А не из-за того самого.

– Для этого надо другими вещами заниматься, – так и не дождавшись ответа, продолжил Артём. Уродец мелкий.