Я сначала вообще не понял, о чём он, но потом, вроде, разобрался – он про то, что может что-то не так сделать, пока будет вытаскивать серьги? Это же он имеет в виду сейчас? Скорее всего, да.

– Они уже все зажившие.

Ну, конечно, если он не будет специально стараться сделать это как можно неприятнее, хотя у него всё равно вряд ли что-то получится. Я думаю.

– Ну ладно.

Но нет, всё было довольно аккуратно и осторожно. Я не мог наблюдать за ним, но, наверное, ему и правда это нравилось. Не знаю только, как такое может нравиться, но пусть – не мои проблемы, как бы. К тому же, не человеку, который любит удалять всякую дрянь с кожи, об этом говорить. Все мы отбитые в какой-то мере.

Я хотел пока снять всё с левого уха, чтобы это побыстрее закончилось, но Артём даже как-то разозлился, когда заметил:

– Руки убрал.

Я даже захотел наехать на него, типа, а не охуели ли вы часом, но потом решил забить. Ладно уж, господи, пусть делает, как хочет – его проблемы. Торопиться всё равно некуда. Вообще, мне радоваться надо, но меня как-то не покидает дурное ощущение. Ну, сердце не болит, и ладно – ничё плохого не будет. Ха-ха.

Мы не разговаривали, ну и к лучшему, наверное – слабо представляю, что можно в такой ситуации обсуждать. Я прислушивался к ощущениям – у Артёма были холодные руки, и это было очень неприятно, тем более, для такого места, как уши. Ну, ничего уже не поделаешь – сам согласился. Но это правда неприятно – до дрожи аж. И что мне больше противно – что меня трогают или именно холод?

– Тут, блять, просто комок кожи, – с восхищением проговорил Артём. – Или чё это, господи.

– Мне пиздец, как интересно, – хмыкнул я. Забавно будет, если он даже не мне это говорит, а просто, сам с собой, типа, поделиться радостью.

Сомнительная радость, правда, но пусть.

– “Мне пиздец, как интересно”, – произдевался он. У меня реально такой голос, или он всё искажает так? Если первое, то мне лучше побольше молчать. Хотя, по-моему, я и так слишком много это делаю, но как будто реально что-то изменится, если я сейчас буду думать об этом. Просто отвык от всего этого – дома особо ни с кем не поразговариваешь. Ну, с самим собой можно, но это зашкварненько, так что нет.

– Смотри, – Артём поднёс ватную палочку к моему лицу, показывая те же куски кожи и гноя, оставшиеся на вате.

– Обязательно мне этим в лицо тыкать? – отворачиваясь, выругался я. Я же ему вчера не показывал оставшееся на моих ногтях, ну? Хотя зрелище тоже то ещё было.

Как моя мать себя ведёт, вот, блять, честно – она тоже любила демонстрировать, какая я свинья неухоженная. Хотя это слишком грубо звучит – она более мягко на это намекала. Так же тыкала мне в лицо ватными дисками и ужасалась, как так можно.

– Тебе норм? У тебя все уши такие.

Ой, да какая, нахуй, разница? Это ёбанные уши, алё, за ними не надо пристально следить. Чистить раза два в неделю – и хватит. Хотя это не относится к тем моментам, когда у тебя свежие проколы – вот тогда надо внимательнее быть. Но когда всё заживает, нахера? Время-то больше въёбывать некуда, конечно. Мда, звучит так, как будто я чем-то важным занимаюсь.

– Мне похуй.

– Тебе хоть на что-нибудь не похуй? – Артём перебрался по кровати на другую сторону и принялся снимать серьги с левого уха.

Я бы сказал, но не буду, да и этот вопрос уже обсуждался.

Хм, надо будет спросить у мамки, как она свою первую любовь “похоронила” – вдруг и на мне сработает? И можно было бы прямо сейчас это сделать, но тут человек, который и так неплохо немецкий понимает, ещё и постоянно мой телефон без спроса берёт и читает всё, что находит. Лучше подождать возвращения домой, да.

Честно, под конец я уже с нетерпением начал ждать, когда же Артём закончит, потому терпеть уже было невозможно. Вот честно, он человек? Как можно быть таким холодным? Интересно, трупы такой же температуры? Всегда мечтал потрогать мёртвого, и если Артём схож с ними по температуре, это моё непонятное желание можно считать исполненным. Да, странные у меня мечты, я знаю.

– А можно надеть? – спросил Труп, подавшись вперёд и заглядывая мне в лицо.

– Пожалуйста.

И вот что я делаю? “Неприятно, неприятно”, но давай ещё, блять. Долбоёб, что тут скажешь.

– Так, сейчас будет больно, – беря с тумбочки штангу, сказал он.

Вот только попробуй, мразь.

Но и сейчас всё было нормально. Пиздец, он такой аккуратный, оказывается. Хотя я не знаю, что именно мне кажется странным. Вроде как, Артём ебучее быдло, а такие по сути своей не могут нормально что-либо делать, тем более, такую мелкую работу. С другой стороны, он и правда довольно, кхм, нежен, и я чёт не знаю, куда склоняться. Да и он сам ещё нагоняет тут, блять.

– Это так забавно, оказывается, – поделился со мной ощущениями он, снова поправляя волосы. – У тебя вот этот вообще не вытаскивается?

Он говорил про второй тоннель в правом ухе. Там был один большой, как бы, на обычном месте, и ещё один, поменьше, выше, и, наверное, именно поэтому его невозможно было вытащить – к краям он сильно расширялся, а кожа не оттягивалась вообще никак, как это было с нижним тоннелем, собственно, потому он и застрял. Я не знал, что так будет, так что не думал об этом по началу, а когда дошло.. Ну, я, как бы, не собираюсь пока что-либо менять, так что мне это не сильно и пригодится, но я всё боюсь за то, что не могу промыть там всё нормально, и хрен знает – а вдруг что-то не так пойдёт? Ну, плоскогубцы мне тогда будут в помощь – думаю, если приложить немного усилий, получится смять с одного конца, и тогда уже не будет никаких проблем. Но это не сегодня.

– Нет.

– И как ты следил за ним?

– Никак.

И чё все думают, что за тоннелями нужен пиздец, какой уход? Знал бы он, как я его тянул, охуел бы, раз такой педант.

– Ёбнутый, – фыркнул он, и я не удержался и ударил его локтем в живот. Не то чтобы меня оскорбило это его “Ёбнутый”, в конце концов, он меня так уже раз двадцать точно называл, но всё равно хотелось ему втащить. За всю ту боль, что он мне причиняет, пусть и неосознанно. Господи, как же это тупо прозвучало. Да и бить его по такой причине тоже было не самым умным поступком, признаем это.

– И вот за что? – прошипел он, обхватив себя за живот руками. – Бля, я не думал, что ты такой сильный.

Я тоже. Извини.

Он не стал бить меня в ответ, просто продолжил, хотя дышал он тихо и осторожно. Видимо, я и правда чего-то не рассчитал в ударе, ну да и ладно, с кем не бывает. Просто забью на это.

– Вроде, всё нормально, – наконец огласил Артём, убрав руки от меня. Я про себя порадовался, что всё, о, боже, закончилось, и прикоснулся руками к ушам – проверить, что всё нормально и хоть как-то их согреть. Не то чтобы они реально замёрзли, но после его холодных пальцев мои прикосновения – это просто что-то неземное.

– Спасибо.

Он вернулся к себе на кровать, я же занялся уборкой, с позволения это так назвать – тут всего-то и надо, что унести весь мусор в ванную. Заодно и свои уши рассмотрю – вдруг Артём что-то напутал? Он же даже не спрашивал ничего – что и где было вставлено. Хотя, думаю, что бы он там не натворил – не страшно, главное, чтобы все проколы были заняты – а то срастётся сейчас ещё, будет не весело. Хрящи так быстро заживают, это пиздец просто. Хотя это же хрящевая ткань, господи. Всё бы так затягивалось, как она, мда.

Но, вроде, всё было нормально и как прежде.

– Что?

Артём тоже пришёл сюда, видимо, захотел вымыть руки. И как только сразу не кинулся сюда? Вполне в его образе.

Не знаю, что он имел в виду под своим “Что”, но, наверное, его напрягло, что я рассматриваю себя в зеркале. Типа косяки ищу в его работе, и всё такое.

– Просто рассматриваю, – хмыкнул я, вымывая руки. Я ничего такого не делал, но лишним не будет.

– Ага, – хмыкнул он. Он ждал, когда я закончу, стоя чуть в стороне. Было заметно, что он меня разглядывает, но углубляться в это не стоило. Да и зачем? Чтобы бычить на него, типа, “чё пялишься, бля”? Он потом поагрится в ответочку, блять.