Идём дальше. Суицид. Предположим, что Артём совсем поехал с катушек сегодня внезапно, и решил вот прям сегодня, этим вечером всё закончить. Это глупо само по себе хотя бы потому, что нет ни одного нормального способа для самовыпила, и Артём это понимает. Мы говорили с ним об этом ещё летом – он на редкость сведущ в этой сфере. Смотрим по списку. Повешение? Мерзко и муторно – поди найди место, где верёвку можно закрепить – Артём не будет это делать. Резать вены? Ага, и какой шанс успеха тут? Нет, не вариант, да и кое-кто у нас боится боли и предпочёл бы мгновенную смерть. Прыжок с высоты? Поди найди нормальную высоту. Люди с девятого этажа падают, а потом спокойно поднимаются и идут бухать дальше, а Артём чего со своим шестым этажом добьётся? Порванной мышцы где-нибудь на бедре? Ага, блять. Отбрасывается. Таблетками обглотаться? Вырвет нахер, только ресурсы зря переведёт. Хотя вот сегодня выяснилось, что у них где-то там ружьё есть. Но я не знаю, насколько это удобно – стрелять себе в голову с ружья? С пистолета или чего-нибудь вроде того было бы удобно. А с ружья? Что-то я сильно в этом сомневаюсь. Да и соседи любимые могут услышать. Хотя какая уже кому нахуй разница будет, кто и что там услышит? Артём-то к тому моменту мёртв уже будет. Хы.

Окей, что ещё остаётся? Несчастный случай? Если Артём, например, опять пошёл мыться пьяным, подскользнулся в ванной и удачно упал? Но вряд ли у этого будут плохие последствия, я имею в виду, что-то реально серьёзное. Вывихнет руку или сломает что-нибудь – максимум. С ним уже такое было, и раз он до сих пор жив, значит и это переживёт. Так же доберётся до телефона, позвонит, куда надо, и всё будет окей.

Хм.. Что ни возьми, везде хороший конец. Это ненормально и совсем не успокаивает, почему-то. Хм..

====== 11/11 – Январь, 28 ======

28.01.14, Вторник

То, что Артём до сих пор не появился, меня очень напрягало. Я должен был узнать, всё ли у него нормально, но такой возможности не было, так что я следил за Ковальским и Ритой. Первый тоже постоянно косился в сторону дверей, проверял Контакт, но, видимо, сообщений никаких не было. Хотя я бы и так теперь узнал, если бы Артём что-то кому-то написал, хотя вот уж хер знает – вроде как, пару раз заходила речь о его других страницах, о которых я даже не знаю. То есть, он вполне может написать кому-нибудь с них, и это останется в тайне от меня. Хах, блять.

Происходящее, ну, я именно про то, что даже Ковальский ничего не знает, напрягало ещё больше. Что за херня вообще происходит? В тот раз от Ильи узнали, что он заболел, а сейчас что? Артём решил самостоятельно вынести все невзгоды? Но это чёт не смешно нихера.

“Схожу к нему после школы”, – решил я. Правда было очень тревожно. Я понимаю, конечно, что глупо так серьёзно относиться к своим каким-то там “предчувствиям”, но мне вчера реально было хуёво. Надеюсь, что это и правда было всего лишь предчувствие, и что ничего серьёзного за этим не кроется. Может, Артём просто не захотел никуда идти сегодня? Такое было относительно недавно – когда он полночи не мог уснуть, а на утро проснулся совсем никакой, и захотел остаться дома. Мы тогда оба прогуляли – он остался досыпать дальше, а я лежал и думал, как же всё хуёво у нас в жизни. Наверное, и правда не стоило сходиться – сейчас бы меньше страдали. Кх.

Хотя страдаю сейчас только я. Да и вообще всегда. Надо с этим что-то делать, я считаю. Или расходиться нахуй, или переставать быть такой шмонькой.

С началом урока не многое изменилось, и исчезла последняя надежда. Артём никогда не опаздывал, так что теперь можно было даже не ждать – раз он не появился сейчас, то уже и не появится.

– Где Дёрнберг Артём? – на перекличке, когда очередь подошла к нему, спросила Ирина Николаевна.

Никто не ответил, даже в обычном и приевшемся ключе – “Сдох”. Местная шуточка типа, да.

– Столько пропусков. Когда там его отец приезжает? – голос у учительницы был очень многозначительный.

Сколько пропусков, блять? Пара дней за последнюю неделю? Охренеть, а.

– Да, вроде, уже в городе, – хмыкнул Ковальский.

Как же много тайн. Хотя Артём же сказал вчера, что не знает, куда уехал его отец, так что всё нормально – очевидно, Алексей Валерьевич ещё не на вахте. Ну, этим можно объяснить, почему Артёма тут сейчас нет – он банально не в состоянии ходить от побоев. Я, конечно, не сильно хочу в это верить и все дела, но при таком раскладе это чуть ли не самый лучший исход, который я могу придумать. Мда, я долбоёб. Долбоёб, которому оч надо сходить кое-куда и убедиться, что с Артёмом всё нормально, только тогда я и успокоюсь. Скорее бы уроки закончились. Может, уйти после литературы? Нет, нельзя, там же история будет.

“Тебе история дороже Артёма, да?”

Ну, я и правда не хочу уходить с уроков. С чего-нибудь другого я ушёл бы в лёгкую – с физики какой-нибудь, алгебры, геометрии, но не с истории же? Так нельзя делать, да и я вообще не привык пропускать занятия, и мне будет плохо, если я это сделаю.

“Да, да, тряпка безвольная. Оправдывайся. Променял парня на уроки, после этого скажи ещё хоть раз, что любишь его”

Так, начнём с того, что он либо в порядке, хотя бы относительно, либо нет. И нет никакой разницы ни в первом случае, ни во втором – приду я на два часа раньше или на два часа позже. Потому что в первом случае он сидит дома и просто боится выходить из-за своего состояния. Парой слов по домофону он в любом случае со мной перекинется. А во втором – он уже в больнице.

“Или в морге”

Так, вот без этого. В больнице он, и это как максимум. Лежит себе, в сознании и в порядке. Всё хорошо, самое страшное, что с ним есть – сотрясение или перелом конечности. Всё хорошо.

А потом окажется, что он так же не мог уснуть, и всё нормально. Сходил выгулять собак, вернулся и завалился спать, а я тут извожусь, как шмонька какая-то. Мда.

*

На перемене я держался рядом с Ритой и Ковальским – вдруг всплывёт что-нибудь? Ну, ещё цель была в том, чтобы не думать о грустном. Они же будут что-то обсуждать? А когда эти двое обсуждали что-то грустное или что-то, что может натолкнуть на такие мысли? Вот именно. Хоть на что-то отвлекусь.

– Я вчера в интернете листала разные вещи, – рассказывала Рита. – Наткнулась на пост от бабы, “У-у, мой муж асексуал, что делать, я вот хочу пару раз в неделю, а он – раз в несколько недель, у-у, мне так плохо, страдаю”.

Я аж удивился немного. Серьёзно, что ли? Женщина написала в интернет пост об этом? Пиздец, блять. У меня такой вопрос: нахуя они женились, если у них такая несовместимость по этому делу, и если кто-то из пары придаёт этому такое значение? Вроде, взрослые люди, а такие недальновидные. Сразу за всё пояснить нельзя было?

– Вижу, там последний комментарий от какой-то бабы, ну, читаю. Вот, “Расстались со своей девушкой из-за этого, мне для комфортной жизни надо два-три раза в неделю, а она хотела раз в две-три недели”.

Что это за монстр, блять, такой, которому надо два-три раза в неделю? Хотя не мне о таком думать – лично такого же знаю. И из-за наших с ним отношений сам же к таким людям и отношусь.

– И там дальше: “Хотя первые пару месяцев из кровати не вылезали, ночью пять-шесть раз, и утром перед работой”. И я такая: “Чё, блять?”. Просто – “Что?”.

Ну вот тут да, вопросы уместны. За ночь, да? Пять-шесть раз? Хотя тут тоже не мне возмущаться. Один раз, да, но всё же такое было на моей памяти. Хах.

– Что тебя смущает вообще? – спросил Ковальский, до этого внимательно слушающий Риту.

– Если бы ты видел ебало написавшей это, ты бы понял, – фыркнула та. – Да и потом. Я бы поняла, если бы она с парнем это всё делала, там есть, чем пять раз за ночь заниматься. Но с девушкой?

Все такие сексисты, я не могу.

– Ой, – Ковальский закатил глаза. – Я когда долго не ебусь, за день раз семь могу передёрнуть спокойно. Учитывая, что у вас, обделённых природой, что секс, что мастурбация – одно и то же, ничего удивительного.