– На рёбрах там не так много будет, – успокоил меня он, доставая из кейса свёрнутую в трубочку бумагу, на которой, я полагаю, был эскиз. – Хотя задеты лопатки.
Я только покачал головой в ответ. Это уже проговаривали, так что ничего нового я не узнал.
– Не знаю, как ты к этому отнесёшься, а я орал, как выпь, когда мне на них кололи.
Ну ещё бы ты не орал.
– Обезболивающим никак воспользоваться?
– И где ты его найдёшь?
– До аптеки триста метров.
А вообще, раз вы у нас все такие модные дохуя, могли бы и заказать пару тюбиков какой-нибудь мази. А то станок и краска у него есть, и дохуя, но как мазь заказывать – это не, это мы не будем. Скажи, Артём, ты идиот? Тебе нравится, когда тебе больно? Это многое объяснит.
– И ты правда пойдёшь туда? – с сарказмом спросил тот, склонив голову.
– Нет.
Я, в общем-то, говорил про него, а не про себя, но да ладно. Попробуем и так. Если там совсем немного, то как-нибудь протяну и без препаратов. Я же мужик, ну. Хотя в данном случае это минус, но да ладно. Гендерные стереотипы обязуют меня быть терпимым к физической боли. В целом, я довольно неплох в этом. Насколько я могу судить, конечно.. Не то чтобы мне не похуй, но как же не поиздеваться.
– Что это? – заметив бумагу в руках Артёма, спросил я. Мне не было ничего видно, но поглядеть на эскиз всё же хотелось. Типа, моя спина, как-никак. Можно я посмотрю перед началом? Вдруг мне не понравится? Вдруг там реально что-то стрёмное. Хотя Артём же не настолько меня ненавидит? Я надеюсь.
– Мне стыдно, – после недолгой, но от этого не менее неловкой, ситуации, повторил Артём, и я заметил, как он нервно сжимает пальцы на свёрнутой бумаги и опускает руку.
– Да блять.
– Да нормально всё, – тут же поспешил успокоить меня он.
– Вот ты сейчас так говоришь, а платить за удаление потом мне.
– О-ой, – Артём закатил глаза. – Для тебя это будет такая серьёзная трата. У вас же та-ак мало денег.
Так. Ну-ка давай вот без этого, ладно? Или я опять параною, и это вовсе не наезд на меня или мою мать, типа, “хули вы такие богатые, а мы вот нет??”? Артём, не порти мою веру в тебя, пожалуйста. Будь нормальным человеком, это совсем не сложно.
– Ложись, – Артём кивнул головой на кровать. – И раздевайся.
Наоборот, мудак ебливый.
Ничего из этого я делать не стал – сначала надо было дождаться, пока Артём соберёт станок, подготовит всё остальное, и что ещё там обычно татуировщики делают эти три часа перед сеансом. Ещё мне надо было проследить за иглами. А ещё мне не особо хотелось сидеть тут перед ним полуголым, пока он возится и что-то делает. Мда, наверное, это смешно звучит? Типа, вы встречаетесь уже два месяца, постоянно видите друг друга голыми или хотя бы полу-, и какой вообще смысл стесняться чего-то такого? Ещё и того, что обычно позиционируется как что-то красивое. Я имею в виду, у меня реально нормальное телосложение. И почему-то я всё равно его стесняюсь. Перед Артёмом, блять. Я точно ёбнутый.
*
Сказать, что было ебать, как больно – ничего не сказать. Орать, конечно, я не стал, но был крайне близок к тому, чтобы материться очень громко и очень сильно. Логично, Артём решил сначала закончить именно верхнюю часть, чтобы под конец было уже легче, но на момент окончания работы сильно проще от этого не было вот ни разу. Меня даже трясло иногда, но Артём сказал, что это нормально. Рассказал ещё охуенную историю, что когда ему набивали ту хуйню на груди, у него начали дёргаться мышцы, и это выглядело странновато. Ковальский, конечно, знал, в чём дело, но не упустил возможности поиздеваться. “Чё, пикапишь меня, да?”. Скобочек не хватает.
Даже при том, что было тяжело, всё равно было решено закончить со всем за сегодня. Ну, просто чтобы побыстрее расправиться со всем этим дерьмом. В школку через десять дней, а на заживление татуировки обычно принято отводить две недели. И так не укладываемся, а если ещё и по кускам будем что-то добивать.. Не, спасибо. Лучше разом со всем разобраться, и потом жить себе спокойно. Ну, насколько спокойно можно жить с татуировкой в таком месте.
Я лежал на животе, развернув голову налево – это надо было, чтобы видеть экран ноутбука, с которого играла музыка. Контроль за ней поручили мне, чем я, в общем-то, был доволен. В целом, я мог шевелить левой рукой, но Артём недовольно шипел каждый раз, так что я уже давно пододвинул стул, на котором, собственно, стоял ноутбук, поближе к кровати, так, чтобы можно было держать руку возле тачпада, и все движения приходились только на пальцы. Было так забавно наблюдать за судорогами в них. И ощущать, как ты сам весь дрожишь. Серьёзно, я даже немного в ахуе был со всего этого. Оказывается, такое бывает? Прикольно.
Делать особо было нечего, так что я понемногу изучал, что есть на ноутбуке у Артёма. Сначала рассматривал фотографии, на этот раз уже все и основательно, потом – папку с музыкой. Её я уже видел, но тут тоже требовался более тщательный осмотр.
Я всё хотел спросить, зачем Артёму плейлист “Грустим по-чёрному”, но не знал, стоит ли и насколько это вежливо и вообще допустимо. Ну хочет себе человек такой плейлист собрать, почему он не может этого сделать? Он, по крайней мере, тут не единственный, и там, хотя бы, не вообще вся музыка, которую Артём у себя держит. Мда, а потом окажется, что там большинство. Вот неловко будет.
Честно, мне даже интересно было, что там у него такого есть. Хотелось даже послушать, но смысла в этом я не видел – я всё равно и слова не разберу, а нахера слушать что-то, если ты не понимаешь, о чём речь? Кому-то, может, и поебать, но не мне. Мне нужно знать, о чём поют. Я в принципе об этом забочусь, а в данном случае тем более стоит – раз это нравится Артёму. Просто как-то была речь о том, что ему тоже важно, чтобы было понимание текста. И что-то там ещё. Я не помню – я тогда был не в самом лучшем состоянии, чтобы разбираться во всяких сложных и глубокомысленных разговорах, но да и не важно. Как бы.. То, что Артём слушает, особенно из грустного, должно иметь какое-то отношение к нему. Мда, это так тупопёздно, но почему-то именно такое впечатление у меня сложилось после того их разговора. Поэтому если и слушать что-то из этого плейлиста, то только имея при этом возможность сразу же искать перевод этой песни. Таковой на данный момент не имеется, так что нахер это всё. Да и нечего грустную музыку слушать – и так жизнь не весёлая.
– Ты не заебался ещё? – внезапно Артёму приспичило поговорить
Я заебался жить в целом, как бы. Но вопрос не об этом, мда.
– Нет.
Спросить бы, долго ещё мы будем всем этим заниматься, но начало было ровно два часа назад, и ответ напрашивается сам собой. Смешно, но я так и не знал, что мне там рисуют, но, судя по ощущениям, там много линий. Не прямых и очень меня бесящих. Хотя не знаю, что именно не так, хотя мне абсолютно точно не нравится то, что я вот уже дохуя времени тут лежу, в меня тычат иглой, а я даже понятия не имею, что там будет в итоге. Это ненормально.
“Ну, это точно не член”
И не свастика, и не гусь. Можно сказать, что можно не волноваться, но нет. Что там такое, блять? А главное ведь не доебёшься. Хотя, может, я опять очерняю образ Артёма? Пх, ну да. Было бы, что очернять. Просто дождусь перерыва и посмотрю в зеркало. Проще простого.
– Отто нормально к этому отнесётся? – вдруг снова заговорил Артём, и я аж нахмурился, по-моему. Или это из-за судорог..?
Во-первых, какого хера тебя волнует, что там подумает Отто? Во-вторых, ты не хочешь сначала дать мне узнать, что там у меня вообще, прежде чем узнавать такое? В-третьих, моё мнение ты узнать тоже не хочешь, нет? И в-четвёртых, иди нахуй.
– Я ебу, блять? Вообще, вряд ли.
Хотя, скорее всего, ему будет поебать. Главное, чтобы я СПИД какой-нибудь не подхватил, а остальное уже вторично. Хотя на меня ему сейчас в целом похуй. Свои дети на подходе, ну и зачем тогда заботиться о ком-то ещё? Поматросил и бросил, как говорится. А он ведь был мне как отец.. Ладно, шутка. Похуй мне.
