– Чё ты тут сидишь? – спросил он. – Сейчас все на концерт пойдут.

Понятно. И где суть?

– Если не хочешь, чтобы и тебя в полон угнали, лучше спрятаться.

После этого он сразу ушёл. Забавный квест.

И что такое “полон”? Ладно, понятно и так, что имелось в виду.

Потупив ещё немного, я, наконец, собрался с силами, поднялся с лавочки и пошёл в комнату. Артём уже был тут – сидел на кровати и что-то играл на гитаре. Не знаю, откуда она тут взялась вообще, но дела это не меняло.

– Откуда гитара? – спросил я, проходя в комнату к своей кровати.

Не украл же он её, ну?

– Ульяна привезла. Типа, будут на огоньках всякую грустную хрень играть.

Ну конечно, почему нет, только грустных песен всем там и не хватало.

– Типа “Батарейки” или ещё чего.

– Что это?

Хотя понятно, что это какая-то лагерная дохуя песня, и раз, наверное, Артём сейчас о ней говорит, то её не стоит слушать, да?

– Бог берёг тебя всё это время, – зевнув, сказал он. – Но пробил час. Пробьёт. Хотя тут как карта ляжет.

Он мне сейчас Картмана очень сильно напомнил, не знаю, почему. И что за новая мода на подбор фразочек? Типа, они теперь должны быть такими непонятными и мистическими?

– Тебе хоть разрешили её брать?

Ну правда, Артём бы не стал воровать такие громоздкие вещи, ну. Он же не настолько тупой.

– Я не настолько отбитый, что бы пиздить такие большие вещи, – раздражённо фыркнул он. – Они просто все уйдут сейчас, и Ульяна попросила взять её к себе.

А связь где?

– Типа, мы всё равно в комнате сидим, а из пустой её могут украсть.

Ему самому не смешно? Им самим не смешно, нет? Если даже Артём понимает, что только долбоёб будет воровать что-то такое больше, то кому это в голову придёт вообще? Нет, ну правда. Кто-то во время концертов ходит по комнатам и ищет, что бы такого к рукам прибрать?

Мда, прям вижу, как ребёнок возвращается из лагеря с гитарой на руках, и родители типа такие: “А, ну норм, наверное, подарили”. Пиздец, а. Это реально ёбнутым надо быть, чтобы даже попытаться украсть такое. Шутка про “Ещё и без чехла” должна быть где-то здесь, но нет.

Я смотрел за тем, как Артём играет, хотя это, скорее, было разминкой, чем нормальной игрой – он то недожимал на струны, из-за чего выходил корявый звук, то промахивался пальцами, то не мог правильно зажать аккорд. Удивляло больше его спокойствие – он так нормально относился к этому, не рычал, не матерился, не злился, аж непривычно его таким тихим видеть. Ну, может, хотя бы сейчас он адекватно всё воспринимает? Ну, если, скажем, он давно не играл? Обычно ловкость, или что это, пропадает, и сложно сразу же начать играть так же, как раньше. Это как с пением – певцам же тоже распеваться перед выступлением надо? Ну и вот, то же самое почти.

Да, совсем скоро Артём привык, ну, или его навыки, наконец, “вернулись”, так что он даже смог сыграть очень длинную последовательность без перебоев и ошибок. Я к тому моменту уже догадался включить запись на телефоне, так что теперь у меня было ещё и видео с ним, отлично просто. Хорошо, оказывается, когда на телефоне хорошая камера. Я всё думал – нахрена мне это, и вот – пригодилось же. Мда, и сколько у меня уже фотографий с ним? Посмотреть бы, но видео снимается. Потом посчитаю.

Когда он начал играть Die letzte Schlacht, я слегка выпал из реальности. Как бы, мало того, что группа была не шибко известной, а песня и подавно, так Артём ещё и умудрился аккорды где-то нарыть? Или это я сейчас чего-то не понимаю? Вдруг это вообще другое? Хотя вряд ли – зная Артёма и все эти совпадения ебучие, будет не удивительным, если он и правда знает этих ребят.

– Откуда ты знаешь эту песню? – дослушав до конца припева и убедившись, что это именно то, о чём я думаю, спросил я. Ну а мало ли? Хотя от человека, который знает и прётся по Frei.Wild, ничего другого ожидать и не приходится. Хотя шутки про то, что они нацисты – всратые шутки.. Но да ладно.

– У нашего учителя по немецкому хороший вкус, – отозвался Артём, продолжая играть.

Вот как. А этот учитель им ничего не втирает? Его нельзя посадить за пропаганду, нет? Хотя чё я взъелся на мужика, просто включил детям песню на уроке – в ней ещё, по сути, ничего такого и нет. Если не параноить. Хотя господи, чтобы в конкретно этой что-то найти, это пиздец как постараться надо.

– Frei.Wild тоже он вам включает? И Sleipnir?

– Не, это уже мои заёбы.

Так, вот не надо, пожалуйста.

– Хотя почему нет? Никто же всё равно не поймёт, что там?

Ну ага, конечно. Они ведь разбирают тексты песен, нет? Кто-то, хотя бы просто интереса ради, переведёт, и узнает, о чём поют. Это и просто так делают, а с теми песнями, которые ещё на уроке дают. Ну типа, это надо. Не просто же так вы туда музыку слушать идёте.

А что это за место вообще такое, где учителя немецкого детям Sleipnir включают, алло? Я бы там прижился. Вернее, Отто меня бы туда с радостью отдал. Без раздумий вообще. Ну и да, я бы не сопротивлялся особо. Хорошее место, что уж там.

Заметив на руке что-то красное, я опустил взгляд вниз, и какое-то время старательно пытался разобраться, что это. Не знаю, почему я так тормозил, но, наверное, меня смутило то, что кровь появилась тут. Ну, наверное, попала, когда я рукой носа коснулся – это уже как-то само собой происходит, а я потом удивлюсь каждый раз. Ну и какой это уже раз за сегодня?

– Уже третий раз, блин, – возмутился Артём, заметив меня. Считает, посмотрите на него.

Я хмыкнул, доставая рюкзак из-за кровати. Насмотрелся на Артёма, блять. Хотя после его рассказов о прелестях лагерной жизни самому захочется все свои вещи прибрать куда подальше, где их не найдут даже при всём желании. За кроватью – не самый надёжный вариант, конечно, таких тут вообще, как бы, нет, но хоть что-то.

– Чё за хуйня?

Вот ему какое дело вообще?

– Надо таблетки пить, – разрезая диск напополам, сказал я.

Чё там у нас сегодня? Вторник? Ну и сколько крови из меня вытечет до субботы? Ха-ха, блять.

– Ты чё, на аскорутине сидишь?

Да откуда, блять, он всё это знает?

– Чё за выражения? Это витаминки.

– Ага, витаминки, – протянул Артём с издёвкой в голосе.

Я не понял, что у него за претензии, но разбираться не захотел – нахуя надо? Да и господи – сраться из-за каких-то таблеток? Серьёзно? И почему его это так волнует? Так-то хуёво немного, когда сидишь, никого не трогаешь, и тут у тебя нос прорывает как трубу, блять. Ему-то знать неоткуда, конечно.

– Ты столько таблеток пьёшь, это нормально вообще?

– В смысле? – не понял я.

Хотя тут и так понятно, что он имел в виду – типа влияние побочных эффектов? Или как разные препараты комбинируются друг с другом?

– Я тусовался со своей бабулей, у неё тоже с чем только проблем не было, и она рассказывала, что к таблеткам надо очень внимательно относиться.

Артём? С бабулей тусовался? Очень смешно, даже представить сложно. Хотя, может, это из разряда “Надо бы втираться, а то отпишет квартирку кому-нибудь другому”. Хотя почему я не думаю, что с его бабушкой у него могут быть реально хорошие отношения? Это, вроде, частое явление, хотя не знаю – у нас в семье, например, всё через жопу, и у всех. Отчасти, поэтому мне и сложно представить себе нормальную хоть в какой-то мере семью. Всё из детства, всё из детства.

– Читать эти бумажки, побочные эффекты изучать. Например, она тоже пила этот аскорутин, и у неё из-за него болела голова. Ты от такого не страдаешь?

У меня другие причины головной боли, так что не катит.

Ватные диски приятно пахли, но сейчас всё перебивалось запахом перекиси. Он мне не нравился, но ничего не поделаешь – сказали вату обрабатывать перекисью, я обрабатываю. Хотя не думаю, что есть какая-то существенная разница между ней и хлоргексидином, но как будто мне не похуй.

– Нахуя ты его перекисью обливал?

– Так надо.

Забавно шипит, когда в нос вставляешь. Главное – потом вату случайно не сжать, а то выжмется эта багровая пена, пиздец мерзкое зрелище.