- Ладно.

- Охуеть, – Артём реально удивился, что смешно. – Ты так легко согласился.

Посвятить его в мои душевные страдания, или похуй? Просто, как бы.. Вот до этого ему точно никакого дела не должно быть. Ну и нахера тогда? Хотя в парах же так и делают, и это нормально, когда твой партнёр в курсе, что происходит у тебя в жизни, и как ты к этому относишься. Ну, Артём и так знает, что мне не катит всё происходящее, потому, собственно, он и удивлён сейчас. Да и плохая идея – ныть человеку. Чё грузить его своими тупыми проблемами? Да и где-то я читал, что излишняя откровенность – это плохо. Некоторые вещи стоит держать при себе, хуже ты этим не сделаешь точно. Все вот эти мои тупые переживашки как раз к таким вещам и относятся.

Мы оба сразу заметили, когда к нам вдруг направилась какая-то девушка. Волнения или чего-то такого это не вызывало, ибо мы часто видели её в кабинете Татьяны Викторовны. Вроде, это какая-то стажёрка? Понятия не имею, но очевидно, что она занимается какими-то мероприятиями и всем таким.

Практику тут проходит, точно. Потому и занимается всяким шлаком. Ну, энивэй, это её дело. Выбора-то нет.

- Вы десятый “А”? – спросила она, остановившись напротив нас.

- Ну да.

- Мне нужны Костя Стрельцов и Ваня Самойлов.

Не сложно догадаться, оба этих парня были нашими одноклассниками, но где они – хер бы знал. Может, на тестировании, может, где-то пропали с остальной половиной класса. Поди разберись сейчас. Можно, конечно, побегать по школе, но не думаю, что у кого-то есть желание этим заниматься. Так и свихнуться можно.

- Они на тестировании, – ответил Артём.

Девушка кивнула головой, но уходить не спешила.

- Что у вас сейчас?

- Физика в двести девятнадцатом.

Эх, физика же сегодня.. Ну и славно, что она вылетает, скажем так – всегда её ненавидел.

- А потом какой урок?

Ей-богу, можно и не спрашивать – всё равно учителя против не будут. Плюс-минус два человека – нихуя не изменится. Всё равно нормально уроки проводить никто не будет. Я полагаю. Просто смысла в этом не будет никакого – при половине класса в отсутствующих.

- Русский в триста восьмом.

- Ну хорошо, спасибо, – она улыбнулась. – Учитесь, котики.

После этого она ушла, а Артём повернулся ко мне, с таким удивлённым выражением лица глядя перед собой, что мне немного даже смешно стало. Его так её фраза вынесла? Хотя если подумать – а реально, с какого хера? Какие котики, алло? Это как-то неправильно, она не думает? Элементарная какая-нибудь граница между учителем и учеником должна быть, им про это не рассказывали на какой-нибудь там педагогике, нет? Или типа чё, раз молодая, то всё можно? Или раз стажёр? Не, это неправильно, так нельзя делать.

- Котики, блять?

- Мур-мур.

- Мух-мух, – произдевался Артём, посмеиваясь. – Бля, это пиздец.

Я уже начал молиться, чтобы пришёл хоть кто-нибудь и как-нибудь разрядил обстановку. Ковальский, ну где ты там ходишь? Пока ты зад где-то там просиживаешь, твой ненаглядный к себе других парней приглашает. Внимательней быть надо, ну что такое-то, ну? Так вот проебёшь всё, а я потом в виноватых останусь. Ну что за люди.

- Арсений, – позвал меня Артём, и я повернулся к нему. – А такой вопрос – ты можешь текст немецкой песни разобрать и записать его?

Я какое-то время соображал, только потом собрался с силами на ответ.

- Ну да?

Как бы, можно было головой подумать, прежде чем спрашивать.

- Ты же понимаешь, что поют Sturmwehr?

Я аж прихуел слегка с такого. Типа, блять, ты что, ебанутый, зачем тебе это? Ты больной, скажи мне?

- Нам просто говорили, что у вас такое постоянно, – решил объяснить Артём. – Типа, немцы из разных областей друг друга вообще не понимают.

- Не всё так плохо, вообще-то.

Просто пусть знает. А то не хорошо это – стереотипчики рассаживать.

- По большей части, так только с севером и югом. Ну, типа, – я немного нервничал с таких тем, если честно. – В каком-нибудь Гессене, например, и Мекленбурге точно никто никого не поймёт.

Я вот, например, не мог, как ни старался. Хотя есть ли смысл пояснять такие вещи Артёму? Он прям таки знает, блять, ну, где Гессен и где Мекленбург. Хотя, может, они когда-то проходили географию Германии? И что-то в памяти осталось с тех времён? Хотя выглядит он сейчас вполне ясно осознающим сказанное. Хотя, может, он просто притворяется, и на деле понимает чуть меньше, чем нихуя – тут уж точно не скажешь.

- А Гельзенкирхен, ну, откуда Sturmwehr, это в Вестфалии. Это соседняя к Гессену область, но вот между им и Касселем даже двухсот километров нет.

- Бля, серьёзно? – Артёма это, почему-то, сильно удивило. Ну не знаю, просто мне так показалось.

Я покачал головой и спросил:

- Ты что-то хотел?

Хотя и так же предельно очевидно, что ему нужен текст какой-то песни, которой нет в интернете. Мда, сейчас бы песни на слух переписывать. Прям как в детстве, м-м-м..

- Потом расскажу, – хмыкнул он, но тут же заговорил снова. – Бля, я сейчас подумал. Что-то эта Вестфалия какая-то хуёвая область. Типа, Sturmwehr там собрались, Sleipnir в одной своей песне пели про Вестфалию, где называли её домом.

Я, всё же, решился дождаться окончания, прежде чем называть Артёма тупым обмудком.

- Потом дошло, что это одни и те же люди.

Ой, молодец какой, сам справился.

Сзади послышался хлопок двери, и сразу после него – возмущённый голос:

- Сука, я ебал.

Привет, Илья, я тебя очень ждал. Где ты был так долго? Такое пропустил.

- Вы это видели? – подходя к нам, спросил он. Голос у него было по прежнему возмущённый, ну, впрочем, я могу его понять. Мне тоже не понравились все эти всратые вопросики.

- Ты про тесты?

- Ну. Пиздец, блять! Я ж каждый день пишу стихи, прозу, вебдизайны разрабатываю.

- Да в сценках участвую, – поддержал его Артём. – И ставлю их.

- Они за кого нас принимают вообще? – продолжал беситься Илья. – Я такой отвечаю – нет, нет, нет, нет, да чё за хуйня? Мне даже как-то обидно стало.

А вот нечего было дома сидеть. Что тебя останавливало пойти и заняться чем-нибудь из списка? Теми же вебдизайнами, м? Книги ты бы тоже мог в лёгкую писать просто, с тем-то количеством ебанины, что у тебя в жизни происходит.

- Статьи ещё для журналов пишу.

Тоже можно.

- Ага.

- Шмот себе шью.

Вот Рита хоть в чём-то вывезла, хах. Будет смешно, если она – единственный человек в классе, кто хоть что-то сделал из этого списка. Хотя вряд ли. Костя пишет стихи – это я точно знаю. Может, и остальные чем-нибудь заняты? Не все же такие чмошники ущербные, как мы втроём, то дома хиккует и не делает нихуя целыми днями. Да-да, есть на Земле и нормальные дети.

- Беру интервью у интересных людей.

- Да в журналах публикуюсь.

Да, пожалуй, они и правда загнули со всей этой хуйнёй. Ребят, мы обычные школьники из Сибири, вы чё хотите от нас? Я понимаю, есть некоторые с талантом или навыком, но это же явно, блять, не к написанию стихов и разработке вебдизайнов относится. Что за ебанатство вот вообще?

*

Ебанина так и продолжалась. Я сам не понял, как это произошло, но в какой-то момент я потерялся – в смысле, остался вообще один, и никого из одноклассников не было вокруг. Такой себе расклад, при том, что на уроки-то идти надо, но вот бы ещё хер знал, где они, блять, идут сейчас. Да, было расписание, но его послали нахуй ещё с самого утра, да и я уже проверил нужный кабинет – там заперто. И что делать?

Ладно, пока была перемена, у меня был неплохой такой шанс отыскать своих одноклассников. Другое дело, что у тебя есть чуть меньше десяти минут на то, чтобы обойти три этажа по кругу, но это мы опустим.

“А прикинь, если их домой отпустили?”

Заебись будет, блять. Они пойдут по домам, а я буду тут носиться, как мудак.

Исследование третьего этажа завершилось, и надо было возвращаться. Я ещё из конца коридора заметил ту девушку, которая подходила к нам с Артёмом – она стояла у двери в их с ТВхой кабинет, и пыталась её открыть. Что-то, очевидно, было не так, судя по тому, как она дёргала ключ и дверную ручку, иногда осматриваясь. Но вот уж чего я не ожидал – так это что меня припрягут к этому делу, когда я буду проходить мимо.