И Артём реально думает, что мы будем с ним заниматься чем-то таким, да? Наивный мудак.

– Я не собираюсь таскать тебя сюда постоянно, раз тебе это не нравится, но типа.

– Да, ладно, я понял, – остановил его я. – Но вот вопрос: то есть, приходить сюда только чтобы вместе посидеть?

Я так и не понимаю этого дерьма. Нам даже делать нечего, так нахера? Говорить со мной не о чём (хотя было бы неплохо исправить этот баг), а что ещё? Татуировки постоянно бить? Так на Артёме точно живого места не останется. Хм..

– Это прикольно, на самом деле.

– А что делать-то?

– Пиздеть о чём-нибудь. Можно посмотреть какую-нибудь хуйню..

Плохая идея.

– Или лечь спать. Или напиться, – он усмехнулся. – Можно ещё кое-чем заниматься, но тебе не понравится.

Так, ты вот это вот своё при себе держи в следующий раз, ага? Да и я вообще сейчас прикола не понял – приходить только ради ебли? Он же сам издевался над этим, нет? Причём, только что почти.

– Можно молчать, – с усмешкой продолжил Артём, – время от времени выразительно переглядываясь.

– Это я умею.

– Ну, я знаю, что ты умеешь. Можно начать с этого.

– Это стрёмно.

– Ну а как? – Артём развёл руками, усмехаясь. Такое ощущение, как будто мы шутки шутим.

“Все же с чего-то начинают”, блять, ну.

– О чём разговаривают с людьми?

У меня правда некоторые проблемы с этим. Хотя я и сам прекрасно их вижу и осознаю их суть, но ещё бы это хоть как-то помогало с их решением. Окей, я считаю, что людям похуй, что там у тебя в жизни происходит, и вообще на всё, кроме себя любимых и своих жизней. Также я считаю, что говорить с людьми о вещах, которые не представляют для них интереса – глупо и неуважительно, и теперь складываем два этих суждения и получаем, что с людьми вообще не о чём разговаривать, потому что на всё, о чём ты можешь разговаривать, похуй, а если ты пытаешься разговаривать с ними о том, на что им похуй, то ты уебан последний и нахуй ты вообще живёшь. И я прекрасно понимаю, что это глупо, и все человеческие беседы по сути своей строятся на всяких глупостях, но себе я такого позволить почему-то не могу. Хотя вот вчера же мы говорили с Эммой про всякие заведения вроде Бургер Хауса? Вроде, было нормально, хотя до этого я говорил с Дашей, и мне до сих пор не хочется об этом вспоминать. Вот в этом и все мои проблемы. Эх.

Я даже вздохнул. Тяжело так, обречённо. Но это только из-за того, что я снова напомнил себе о том, какое же я асоциальное чмо. Даже не понимаю, как люди могут сидеть и просто пиздеть о чём-то, ну вот надо же было так себя запустить? Стыд какой.

– Ну, можно начать с того, как прошёл день и что нового. А потом уже какая тема пойдёт.

– Мы в одном классе, – напомнил ему я. – Мы и так знаем, как у друг друга день прошёл.

– В школе мы далеко не весь день, – помотал головой он.

– А, точно. Я совсем забыл, что у людей в жизни что-то происходит вне школы.

Артём меня слишком высоко ставит, ещё и ошибочно равняет с другими людьми. Я прихожу домой, ем, залипаю в экран ноута до вечера, и ложусь спать. У меня нет пиздатых друзей, с которыми я хотя бы иногда зависал или которые рассказывали бы мне какие-то охуенные байки, чтобы я мог пересказывать их Артёму; я ничего не читаю и не смотрю, за редким исключением, чтобы можно было делиться впечатлениями, только в игры играю, но Артём этим не интересуется совершенно, так что тема отбрасывается. Блять, мне даже не снится ничего, чтобы можно было об этом кому-то рассказать. Господи, скука, да и только.

– Ты же можешь, мы же говорили.

Говорили? Ну, я могу вечно задавать всратые вопросы, создавая видимость диалога. Если это ты называешь разговором, мне тебя жаль, парень.

– Один раз.

– Медленно и постепенно.

– Ладно, но я как-то не в восторге от этого.

– Да нормально будет, – отмахнулся Артём, двигая рукой в воздухе. – А кто будет решать, когда нам ебаться?

Мда.. Я как-то не ожидал, что этот разговор может в такое вот русло войти. Внезапно и очень неловко.

– А это кто-то решать должен?

У нас ещё даже первого раза не было, он даже не знает, каково это, а уже такие вопросы задаёт. Ну нормальный вообще, нет?

– Сейчас бы ещё объяснить. Как у тебя вообще с активностью в этом плане?

– В смысле?

– Как часто ты трогаешь себя, где не надо?

Кто-то считает, как часто он это делает..? Окей, если и есть такие дауны, я явно не из них. Хотя ладно, без шуток. Можно легко вспомнить, сколько раз за неделю, допустим, ты мастурбировал, и Артём сейчас об этом и говорит. Другое дело, что, эм.. Я не так уж и часто этим занимаюсь. Как-то не прикольно уже просто. По началу, когда это всё началось, я чуть не по несколько раз на дню передёргивал – хули, приятненько же. А сейчас уже как-то, ну.. Чё, других способов себе приятно сделать нет?

– Надо различать типа то, что ты делаешь просто так, и то, что приходится делать?

– Ну, можешь.

Так. Давай, Арсений, вспомни хотя бы когда в последний раз ты вообще чем-то таким занимался.

Ну, если вчера ничего такого не было.. Похоже, последний раз был двадцать четвёртого. А когда был позапрошлый тогда? Где-то в начале октября раз был, я помню. Кажется.

– Ну раз-два в месяц, где-то так.

Хм, когда говоришь это в слух, это осознаётся как-то пострашнее, чем когда просто думаешь об этом. Хотя раньше я никогда и не думал, как бы.. Бля, а реально – это нормально вообще? Вдруг со мной что-то не так? Боже.

– Это просто так?

– Это вообще.

– Ты нормальный?

Я не понял, что он имеет в виду. Это типа “Ты ебанутый, что ли?”, или он так о моём мужском здоровье волнуется? Если второе, может не трепать себе нервы.

– Ты даже по утрам не дрочишь?

При том, что наличие утренней эрекции зависит от того, сколько часов ты спишь, а у меня довольно чёткий режим дня, у меня не так уж и часто бывает эта самая утренняя эрекция. В смысле, это как-то так совпало, и вот. Иногда накатывает, конечно, что можно несколько раз в день подрочить, но это, блять, я не знаю, как редко случается. Раз в месяца два-три, наверное.

Думаю, в такие подробности Артёма посвящать не стоит. Он и так, вон, в ахуе весь.

– Нет.

– У тебя прошивка старая, или что?

М-м, шуточки про то, что я не человек подъехали. Ну, спасибо хоть, что роботом меня сделал, а не деревом, как в лагере.

– Отстань.

– То есть, решение на мне будет, да?

Я не понял, как Артём вывел это из моих слов, но спорить с ним не стал. Как бы, я не думаю, что ему понравится это дело, если он для себя роль нижнего выбрал, значит, можно спокойно переложить это на него, и особо не волноваться. Легко и просто.

– Окей. Если это и правда приятно, это будет случаться часто.

Мда, вот же сошлись два мудака. Один сексуально не активен вот вообще никак, а второй чуть ли не каждый день готов. И поди разбери, кому из нас надо сходить к врачу. Ещё смешно то, что я сам с этого проигрывал как-то. Типа, нахуя сходиться, если для вас важен этот вопрос и вы явно по нему несовместимы? И что я в итоге сейчас делаю?

– А если не понравится?

– Значит, часто будет случаться что полегче.

Хм. А мои желания в этом плане совсем учитываться не будут, да? Или будут? Хотя Артём же сказал, что я могу всё, что угодно, делать, пока мы дома. Это распространяется на секс?

– Хули ты ебало скорчил? Тебе-то в любом случае приятно будет.

– Физически.

Но морально я буду чувствовать себя ужасно. Это всё перебьёт.

– О-о, посмотрите на него, – протянул Артём, закатив глаза. – Только при родах женщина может понять ту боль, что испытывает мужчина, когда ударяется мизинчиком об острый угол.

Ну, при том, что у мужчин болевой порог ниже, эта фраза имеет место быть. Но ладно, я понял, о чём он. Я и сам иронизировал над этим, но да ладно.

– Кстати, хочешь посмотреть, что после вчерашнего осталось? – Артём даже дожидаться ответа не стал, и уже потянулся рукой к вороту футболки. Я, в целом, не был удивлён, когда увидел у него на коже, под ключицей, пару синих и красноватых пятен. Ну, простите. Ты сам хотел, чтобы я тоже был задействован. А у меня очень плохо с возбуждением. Мда, я прям как искушённый зритель, или типа того. Надо постараться, чтобы я заинтересовался, ага.