– Весело быть тобой.

На троечку, на самом деле.

Когда мы оказались в комнате, Артём сразу же завалился на кровать, так и лежал, уткнувшись лицом в подушку, пока я принимал все свои таблетки и записывал всё в дневник. Звучит-то как, а? “Дневник здоровья”, нахуй. И время засечь надо не забыть, да.

Артём неожиданно поднялся на локтях и уставился на меня. Полагаю, сейчас опять начнётся хуйня какая-нибудь? Неужели людям и правда так интересно это всё? Мне, на самом деле, стыдно сейчас немного – типа, какой-то человек такие вещи обо мне теперь знает. Нахера я рассказывал? Очень хороший вопрос, обдумаю это перед сном. Хотя Артём, вроде, не стал хуже ко мне относиться после этого, но всё равно паршиво на душе. Мда.

– И ты ничем, вот прям вообще, не интересуешься?

Да блять, сказал же уже, зачем повторять на второй раз?

– Смотря что под этим подразумевается.

В целом, можно отнести сюда те вещи, которые мне не противно делать, но не сказал бы, что это можно назвать “интересующим”. Где-то между похуй и норм, наверное.

– Как твоя мать – готовкой.

А, ну если так.

– Нет.

– Чего, – протянул он, сев. – Вот прям ничем? Ни историей, ни биологией?

Я помотал головой. Я хорошо их знаю, но хуй там мне будет это интересно. Когда я на препаратах сидел, мне доставляла биология потому, что осознание того, что во мне происходит просто дохуя процессов, которые я не то что не контролирую, даже запомнить и понять их не могу, никак не давало мне покоя. А потом препараты запретили, и мне как-то не до биологии стало. Потому что мозг требовал таблеток, а их не было, и было слегка, кхм, хуёвенько.

– Рисование, спорт? – продолжал он.

Снова то же самое. Увлекаться рисованием вообще для дам, я просто хорош в этом по сути своей – таким уж уродился, а спорт.. Мне надо было чем-то себя занять. Наркотические анальгетики – это не чай, блять, пить, а там ещё и Отто руку приложил.

– Языки?

– Двух мне вполне хватает.

– Музыка? В смысле, игра на инструментах.

Это как-то по-пидорски, но озвучивать это я не буду – Артём сам играет на гитаре, и чёто он там пиздел за какие-то духовые инструменты, так что я лучше промолчу.

– Как тебя били в детстве? – снова получив отказ, спросил он, нервно усмехаясь. – Если у меня вдруг, не дай бог, будут дети, надо будет их так же пиздить.

Вряд ли какой-то родитель будет радоваться, если его ребёнок вырастет ёбанным овощем, который ничего не хочет и не любит. Это моей матери поебать, я ей типа и не сын, а вот нормальным людям явно не понравится такое отношение к жизни. Хотя я как-то слабо представляю Артёма в роли нормального родителя, но это слишком предвзято. Возраст такой – надо постоянно выёбываться и быть против всего. Скоро пройдёт.

– И с людьми ты тоже не общаешься? – это было уже последней инстанцией.

Вот только не говорите, что он сейчас решит помогать мне исправить мою незаинтересованность. Мать мне рассказывала, что есть такие долбоёбы, и от таких лучше сразу съёбывать, как только они начинают что-то не то втирать. У меня съебать от него не получится, но я могу его отпиздить. Не хочу этого делать, так что понадеюсь, что он просто из интереса всё это узнаёт. Ну, или чтобы издеваться надо мной потом – всё лучше, чем пытаться помочь.

– Не срослось как-то.

Да и не сказал бы, что мне это надо. Не понимаю, почему всем это так важно. Не такая уж и большая потеря, в конце концов.

– Охуеть просто, – проговорил Артём, и лёг обратно на кровать. Он выглядел каким-то задумчивым, так что было понятно, что разговор закончен и ему сейчас надо всё обдумать. Значит, какое-то время точно будет тихо.

Из-за разговора я всё же задумался над собой и своим восприятием, и сейчас пытался вспомнить хоть что-то, что было всё же чуть выше, чем простое “норм”. Если подумать, мне нравится всё сортировать и упорядочивать. Это тупо звучит, но я, хотя бы, мог спокойно за этим сутки провести – для меня это прилично. Хотя это тоже уже привычка, наверное, больше – мне тупо неуютно находиться в комнате, если там что-то не так, даже если банально книги расставлены не по размеру – это просто невыносимо. Так, что ещё есть? Кожу чистить. Резать бумагу, наверное. Да, резать бумагу прикольно. Это тоже глупо, но в детстве доставляло, особенно когда закинешься перед этим. Хотя после того, как закинешься, всё начинает доставлять, что уж тут.

– Ты мне нравишься, – сообщил мне Артём.

Вот лучше бы ты молчал сейчас. Пиздец, а.

====== 5/15 – Июль, 15 ======

15.07.13, Понедельник

Отряд собирался в холле этажа, но, как всегда, довольно медленно. На самом деле, по той причине, что ещё не было даже предупреждения об обеде, никто и не должен был выходить сюда, просто Артёму захотелось выбраться из комнаты пораньше, а я поплелся за ним. Ну, он позвал, да. А я пошёл.

Саша была уже здесь, хотя ничего удивительно в этом не было – она довольно часто тут ошивалась. Полагаю, это было что-то вроде её локации, или она быда кем-то вроде НИПа этой локации.. А, ладно, забьём на это, а то сейчас опять начнётся.

Артём, как только заметил её, сразу же прошёл к ней и сел рядом. Она вытащила наушники из ушей и, сворачивая их, тихо с ним поздоровалась. Я рассматривал её, никак не в силах отделаться от ощущения, что если вот так её сфотографировать, сделать фотографию чёрно-белой и затемнить немного, сойдёт для какой-нибудь игры. Не так уж и страшно, просто что-то вроде “идёшь по коридору, вдруг замечаешь в комнате чёрную тень с длинными волосами, нависшими на лицо, которая тут же исчезает”. Несерьёзно, но напрягает – пиздец.

– Чё у вас там произошло? – спросил Артём у неё. Я не понял, с чего он такой обеспокоенный, так что решил послушать и узнать, что же у них там реально произошло. А то он так волнуется, и с чего бы? Я вообще не сильно понимал, как можно волноваться за левую даму. Они не такие уж и хорошие друзья, чтобы он мог так себя вести с ней, и типа что? Или я что-то не так понял.

– Пиздец, блять, – протянула Саша жутким голосом, но тут же перешла на нормальный. – Ты знаешь, они тупо не затыкаются до двух часов ночи.

Артём кивнул головой, внимательно её слушая.

– Я не высыпаюсь из-за этого, и решила сегодня с утра поспать. После завтрака убралась, всё. Тут приходит проверка. Видят меня и такие: “Чё за хуйня, почему человек спит”? А я ещё кровать так неаккуратно расправила, ну, чтобы потом долго не возиться с ней. Они что-то там порешали, съебались. А эти куры мне предъявляют: “Нам сейчас из-за тебя двойку поставят”. Или “чуть не поставили”? – задумалась она. – Не помню. Я говорю: “Ага, мне похуй”. Но это так, предисловие. Потом приходит Женя, суёт мне бумажку в руки и говорит: “Пиши объяснительную”.

– Какую, нахуй, объяснительную? – спросил Артём, нахмурившись.

– Почему я спала утром.

Господи, уже и поспать нельзя? Нет, ладно, я понимаю, что нельзя, для этого тихий час есть, вся хуйня, но писать объяснительные – это уже слишком. Что за пиздец?

– И что ты написала?

– Что дамы, с которыми я вынуждена жить, не затыкают рты до двух часов ночи, и я не высыпаюсь из-за этого.

Мда, блять, отлично просто. Интересно, это правда так важно для администрации, или что вообще? Ну вот получили они эту объяснительную, и дальше что? Они будут проводить какие-то профилактические работы с Сашей? Или с её соседками? Да хуй там, мне кажется – они же просто забьют на это, ну? Как и всегда, впрочем. Зато как бумагу и время переводить, так пожалуйста, это мы можем.

– Пизде-ец, – протянул Артём, очень удивлённый. – Блять. Это уже вообще пиздец полный.

– Ебучие летние лагеря, – выругалась Саня. – Чтобы ещё хоть раз.

Я, осмотревшись, заметил, как на нас косятся люди, и её соседушки – в том числе. Не без злорадства я отметил, что Насте сейчас, наверное, особенно хуёво. Ну, в общем-то, она это заслужила. Мерзко, наверное, осознавать, что девушка, которая тебя ненавидит, может повлиять на отношение к тебе у парня, который тебе нравится. Какое-то сложное предложение. Но я просто злорадствую. Радоваться-то мне нечему, так хоть над другими посмеюсь. Такими же несчастными, как я сам.