“А, подростковая хуйня, – напомнил себе я. – Пройдёт скоро”

Если неподростковая проходит, то эта уж точно когда-нибудь утихнет. Хотя если вдруг окажется, что и он из отбитых, то почему бы и нет..?

Так, нет. Об этом уж точно думать не надо. По этой части тебе даже надеяться не на что, да и не надо такого прекрасного человека очернять. А то не дай бог и правда испортится.

Артём вернулся не с пустыми руками, что странно. Хотя уже который раз я за этим наблюдаю, и всё никак не привыкну, господи. Остались ещё комнаты, интересно, в которых он ничего не взял? Кроме этой, разумеется.

Осмотрев принесённые им вещи, я задумался, почему дети такие долбоёбы. Нет, я не про Артёма – пусть ворует сколько влезет, мне похуй. Я о том, что кому-то привозят такую вот хрень. Ничего другого же у родителей попросить нельзя, ну, хотя что ты тут попросишь, господи? Даже кипяток негде взять – а так бы все просили дошики и ролтон. Хотя от колы я бы и сам не отказался, но зачем два литра, блять, просить? Не жирно ли на одного человека? Или он планировал с кем-то поделиться?

– У кого ты это взял? – спросил я.

– У Анфисы.

М.. И вот что она ему сделала, интересно? Если подумать, одна из самых нормальных людей из всего отряда. Не выёбывается, по крайней мере, хотя инфантильная – пиздец.

– А Сашу не заподозрят?

Анфиса же тоже её соседка, и если она сейчас в комнате, то именно она будет первой подозреваемой, нет? Просто не хочется, чтобы у неё были проблемы, хотя вряд ли бы Артём стал так её подставлять – он же не такой тупой.

– Она с ними на концерте, так что всё в порядке.

Хитрый план, всё продумано и схвачено. Только надеюсь, что кто-нибудь сможет подтвердить, что она была там. А то с ней такое бывает – вроде, её нигде нет, а потом оказывается, что она всё это время была рядом, ты просто её не заметил. Режим невидимки у девочки есть, короче.

– А не многовато ли? – спросил я.

– Всем насрать. Как представлю, как она будет вожатым ныть, так хорошо на душе становится, – он улыбнулся, скинув всю ношу на кровать.

У тебя и души нет, мразина. Урод, блять, просто полный. И что я в нём нашёл, скажите мне?

– Хочешь газировки? – аккуратно открывая колу, спросил он.

Пиздец просто.

– Ладно.

Он пододвинул к себе мою кружку, потом откинулся назад, достал из-за кровати свой рюкзак, и, немного там порывшись, достал из него свою. Чёрную. Как и вообще все его вещи, собственно. Интересно, у него хоть что-нибудь не чёрное есть? А то который день с ним живу, и ни разу не видел. Он так любит чёрный, или принципиально только его носит? А в его комнате тоже всё чёрное? Просто слабо представляю себе подобные помещения.

Забавно, что он наливал газировку, наклонив кружку. Типа, в этом он тоже что-то понимает. Хотя ему уже семнадцать, а в таком возрасте пора бы уже знать, как разливать газированные напитки. Мда, вспомнил, как мне мать в детстве поясняла за это, правда, там была не газировка, а шампанское, ну, не важно. Просто смешная ситуация была. Немного.

– Спасибо.

После этого он начал раскрывать все пакеты. Я продолжал думать – странно, что кто-то ещё любит подобное, в смысле, обычно же этим школота грешит, нет? Не знаю, просто почему-то кажется, что подобная еда нравится только в школьном возрасте, потом уже как-то к нормальной больше привыкаешь, да и тупо – тратить такие деньги, и ни за что. Ладно ещё, с пивом – вот то заебись, и то сушёная рыба как-то лучше идёт.. Мда, куда-то я не туда ушёл, однако. Но даже Отто – тот ещё любитель всякой дряни поесть – не любит ни чипсы, ни прочее. Сухарики-кириешки, блять, даже не ебу, в чём разница. Хотя в Германии, как по мне, жуткий напряг с этим, так что и не удивительно. Помню выражение его лица, когда он приехал к нам и попробовал местные – он так охуел, это невозможно просто. Казалось бы – Европа, уровень жизни, хуё-моё, а пиво попить не с чем. Не халяль.

Пока я размышлял о всякой утрированной хуете, Артёму стало скучно. Переложив все печеньки с одной бумажки к печенькам на другой, он взял освободившийся пакетик в руки и достал из кармана джинс зажигалку.

– Что ты делаешь? – спросил я, когда понял, что сейчас произойдёт. Эта бумага должна не очень хорошо гореть, вроде как, и если он сейчас возьмётся её жечь, будет, вероятно, не смешно. И тут даже не в запахе дело, хотя я не уверен насчёт этого, но блять..

– Зассал? – усмехнувшись, с вызовом бросил Артём.

Меня сейчас пугало две вещи – что сработает противопожарная система, и что он сможет что-нибудь подпалить, в смысле, пол, или, ещё хуже, кровать. Как бы, вряд ли это всё сможет быстро разгореться, но лучше не рисковать. Нет, вот почему нельзя просто выкинуть? Это уже какой-то слишком радикальный способ заметания следов, я не знаю. Где он вообще зажигалку взял? И если она была у него, то почему он раньше так не делал? Только сейчас повыёбываться решил?

Взяв пакет за самый краешек, он подпалил всё с другого конца и замер, уставившись на огонь. Я всё ждал, когда он бросит его на пол, или начнёт поджигать что-нибудь ещё, но этого не случалось, и, наверное, я зря параноил сейчас – он же не настолько отбитый? Хотя было бы не удивительно, если бы он сжёг тут всё к чертям – от него чего угодно можно ожидать. Да и он же говорил, что в последний раз здесь? Напоследок же надо что-нибудь такое вытворить, ну.

Дождавшись, пока останется совсем немного, Артём скинул всё это в свою кружку, но пить это, слава богу, не стал. Не знаю, с какой стати он должен был это сделать, но, наверное, я так подумал из-за ассоциаций с Новым годом – мать как-то делала так. Типа, поджигала бумажку, бросала всё это в стакан с шампанским и пила. Нет, реально хорошо, что он не стал это пить – мало ли, что там, да и глупо это всё как-то.

Когда Артём вернулся из ванной, куда уходил, чтобы вымыть ту же кружку, я присмотрелся к рисунку на ней же и разглядел Стена из Саус парка. Всё было одного чёрного цвета, рисунок переливался, конечно, но видно было не очень хорошо. Не скоро я рассмотрел (и разобрал) надпись – “Ты не можешь быть нонконформистом, если ты не пьёшь кофе”. Хм, никогда не думал, что столько слов в немецком и английском похожи. Хотя “нонконформист” и “кофе”, я думаю, во многих языках если не одинаковые, то похожи точно.

– Я не смотрел, одноклассница отдала, – сразу предупредил меня он, заметив, куда я смотрю.

– Ладно.

А жаль. Думаю, ему бы понравилось.

– Хотя она же показывала мне серии про детей-готов.

Ну, про них он точно должен был посмотреть.

– Ну, их появление и ту херню с вампирами и эмо.

Бля, я не пью кофе, но хочу себе такую же кружку.

– А потом она сказала, что девушкам нельзя пить из чёрных кружек, и отдала её мне.

– В чём суть? – не понял я. Как твой пол связан с цветом кружек, алё? Она сама до этого додумалась или надоумил кто-то слишком умный?

– Понятия не имею. Просто с класса седьмого она прям такой женственной стала. Не носит джинсы, вообще, только юбки или шорты. Ну, и чёрное носить перестала. Говорит, годится для вечерних платьев и на похороны, – он скосил взгляд в сторону. – Понятно, сука.

Она ему это сказала? Человеку, который носит только чёрное, да? Вряд ли он обиделся, конечно, хотя сейчас он так говорит, как будто его это реально задело.

– Хотя ей идёт, конечно.

Она ему нравится, похоже. Блять, пора устанавливать Контакт и оттуда следить за людьми – хочу узнать, кто она, и как выглядит. Мы похожи хоть чем-нибудь? Хотя пора бы уже смириться – мне ничто мне не поможет. Родился парнем – всё.

– Она тогда вообще странно себя вести начала.

Классные истории подъехали.

– Ей вот прям срочно надо было избавиться от всего чёрного.

Что за странное желание? Ещё и так внезапно накатившее.

– Даже пыталась мне своего кролика впарить из-за этого. Пиздец, – вздохнул он и поднёс кружку ко рту. Прозвучало как тост.

– Кролики? – переспросил я.

Нахуя ей кролики? Ещё и в квартире их содержать? Фу, блять, кто так делает?