Да, отличная идея. Пожалуй, этим и займусь. Заныкаюсь там где-нибудь в уголочке, и усну в пьяном бреду. Прекрасно, как раз по мне. Оставалось только достать алкоголь и незаметно уединиться. При условии, что Ковальский тщательно занялся моей социализацией среди своих подружек и друзей, это обещает быть таким себе по сложности делом. На четвёрочку по пятибалльной шкале, мда.

Когда в дверь постучали, я уже даже не удивился, и даже догадывался, кто это может быть. Не боится, что запалят опять? Хотя я всё ещё не отделался от мысли, что это их с Ковальским розыгрыш. Нужно будет как-нибудь незаметно проследить за Артёмом в конце всего этого – пойдёт к Ковальскому, или нет?

– У нас теперь традиция такая будет?

– Всего второй раз, не выёбывайся.

Действительно.

– Поговорить ни о чём не хочешь?

Ой, опять он про свои разговоры. И почему надо вечно обо всём говорить и всё проговаривать? Приняли бы уже давно, что встречаемся нормально, и всё. Всем бы было хорошо.

Я в который раз захотел про себя проговорить, что всё это – плохо, и ни к чему хорошему не приведёт вообще ни разу, но потом что-то передумал. Артём меня убьёт, если я вдруг скажу ему, что не надо нам всё это продолжать и вообще извини, я сливаюсь. Вот если бы я в начале месяца это обозначил, ещё бы прокатило. А сейчас, уже после всего того, что тут было, это делать крайне глупо.

Ух, как хорошо, что я это понимаю. А ещё я почти смирился со всем этим дерьмом. Ну, что мне нравится парень, и всё такое. Даже не имею ничего против отношений с ним, хотя по-прежнему слабо представляю, как это может выглядеть у двух парней. Но не возражаю, да. Никто же не узнает? Ну и всё тогда. Это в данном вопросе главное.

– Да не очень.

– А надо бы, – недовольно вздохнул Артём, смотря на меня с каким-то упрёком. Впрочем, я могу его понять в этом – носишься с человеком, а он, долбоёб блядский, всё гасится и гасится. Ну вот что это?

– А я не хочу.

Хотя мне самому непонятно – хочу я или нет, как же всё сложно-то, блять, в жизни этой. Ещё и так внезапно всё. Я совсем не рассчитывал, что у нас сегодня будут сложные разговоры. И вообще надеялся, что их никогда не будет, если совсем уж честно.

– А я тоже не хочу, но надо. А то так и будем все два года на месте топтаться, вот посмеёмся в конце.

Так, минутку. Что ещё за “два года”? Где он это взял? И что за херня со вторым предложением? Он так говорит, как будто будет сожалеть о таком исходе. Что за бред?

– Откуда ты знаешь, что два года?

Про сожаление как-нибудь потом у него спрошу.

– Логично как-то, – Артём пожал плечами. – Или тебя такое устраивает? Скажи, я отъебусь.

Но я не хочу, чтобы ты отъёбывался. Раньше хотел, но ты и вёл себя как долбоёб. Сейчас-то уже всё нормально? Всё хорошо.

– Мне бы ещё самому знать, что тебе сказать. С одной стороны это пиздец неправильно, и вообще зачем. С другой – а что такого?

Не знаю, с чего меня опять понесло на исповеди – вроде, сейчас совсем не место и не время для этого, но да ладно. Надо привыкать уже.

– Три месяца прошло, ты так и не определился?

Три? Вот ты, блять, математик от бога. Хотя если он считает с восьмого июля, то ещё ладно. Но не слишком ли высокомерно с его стороны? Фу, зазнавшийся ублюдок.

– Это всё слишком сложно. Я больше диссонансирую, чем разбираюсь.

И вот так каждый раз. Только захочешь в чём-нибудь разобраться, так сразу все твои Внутренние “кто-нибудь там” начинают сраться между собой, и в итоге ты в такую дисфорию впадаешь, что пиздец. Глубокий внутренний конфликт, ебать.

– Зачем тогда надо было это всё делать?

Мне не нравились его голос и выражение. Звучит так, как будто он разочарован. Или раздосадован лучше тут пойдёт..? Хер знает. В любом случае, он чего-то не понимает и сейчас, как бы, расстроен из-за того, что выяснилось, что он определял что-то не как то, чем оно является на самом деле. Вау, я смог это сформулировать.

– Что делать?

Между нами много что было (хах), пусть говорит конкретнее.

– В июле, хотя бы, да и потом. Сразу нельзя было сказать?

Сказать что? Что я передумал, до свидания? А тогда, в июле, я просто отчаялся, извини, сейчас уже всё прошло? Это он хочет услышать?

– В общем-то, в июле это было сделано с расчётом на то, что мы никогда больше не встретимся.

Думаю, пришла пора ему узнать.

– Я не ожидал, что всё так выйдет, – хмыкнул я. – А потом сказать было нельзя потому, что ты сам сказал держаться подальше. А потом начал странно себя вести.

Так что. “Не гони на меня”.

– Ладно, в целом, логично, – согласился Артём. – То есть, сейчас решать ты ничего не хочешь?

– Не то чтобы не хочу. Что-то вроде “не могу”.

Хотя предельно очевидно, что я отвечу, если он предложит отношения.. Аргх, я не могу об этом думать, это мерзко.

Но ведь почти месяц прошёл, получается, да? Наверное, потому Артём и здесь сейчас – решил поговорить в честь такой даты. Тогда две недели было, почти, а сейчас вот месяц. Уж за это время любой нормальный человек разобрался бы в себе, что делать и как, может, даже сам осмелился на что-нибудь. Но я ебанутый, со мной так не работает. К тому же, я зарёкся, что сам первым ничего не буду делать, так что пусть вся инициатива идёт от Артёма. Нельзя так делать, конечно, а то подумает ещё, что мне похуй, и ему одному это надо..

“Вам обоим это не надо”

Тоже верно, мой Внутренний зануда, но дела это не меняет – я бы всё равно не отказался. Попробовать хотя бы? А то в моём возрасте люди уже девственность теряют, а я такими темпами до старости буду в девках ходить. Не очень уместное выражение, но не знаю, какое ещё использовать можно. Для мужчин не так уж и много обозначений в таком деле, хотя для женщин много, что ли? Целка, монашка. Ну да, “девка” ещё есть, но это для фразы – “в девках ходить”. А больше ничего и не припомню.

– Ладно, хорошо, – Артём, видимо, понял, что пока ко мне лезть бесполезно. – Лезть не буду, пока сам не захочешь.

Ох, вот сейчас совсем не время, чтобы включать вот это своё “не хочешь – и ладно”. Когда-когда, а сейчас его напористость уж точно бы лишней не была. Хотя не знаю, как бы я повёл себя в ответ на давление. Скорее, только больше бы в себе закрылся, хотя как знать. Не могу ничего сказать по этому делу, на самом деле – на меня особо никогда не давили, так что я не знаю, как отнесусь к такому. Но не думаю, что хорошо.

– Но хотя бы это обозначить надо. Мне на что надеяться-то?

– Надеяться? – снова переспросил я. Он совсем ебанутый? Надеяться он может только на то, что меня отпустило, и я просто боюсь сказать ему об этом. Но звучит это так, как будто он надеется на прямо противоположное. Это глупо, и я расстроюсь, если это будет так.

Короче, глагол неверный.

– Чего ждать, – исправился Артём. – На что рассчитывать.

Во-от, это уже лучше. Звучит так, как будто он при любом варианте ответа особо не расстроится. Вот так и должно быть.

Я засопел. Сформулировать бы сейчас что-нибудь внятное, что было бы не стыдно ему вот так в лицо высказать. Это сложнее, чем кажется, да и сложно думать, когда люди ждут, ещё и при этом стоя прямо перед тобой. Они ждут, а ты понимаешь, что даже представления не имеешь, что им сказать. И ещё хуже становится от осознания того, что ты снова всех расстроил и разочаровал, молодец ебаный, так и будет всю твою жизнь, чмо. Это даже грустно немного.

– Ты не возражаешь? – Артём сам продолжил. – Хотя бы это. А то вдруг ты там передумал уже, а я тут хуйнёй извожусь.

Он меня совсем за идиота считает? Хотя за кого ещё меня считать, блин.

Я сначала хотел сказать что-то вроде “Если бы я передумал, я бы так себя не вёл”, но это не сильно имеет смысл, надо отметить. Как я бы себя не вёл? Я ничего не делаю. И что тогда?

– Нет.

Артём довольно кивнул головой после уточнения “Нет, не возражаю”.

– Я бы тебе так уебал, если бы ты сейчас сказал об этом.