Да, господи, что за хуйня? Только из-за кошек, серьёзно, что ли? Просто когда Бисквит откинется, нужно будет найти нормального кота, который будет любить всех, а не только тех, кто его кормит. Хотя такое вообще бывает? Кстати, у нас же, вроде как, собирались открывать кафе с кошками? Хотя, по-моему, идея уже давно накрылась, так что не видать мне котиков. Можно к Рите напроситься, конечно, но к ней обычно напрашиваются не чтобы котов гладить. Пошутить бы про киску, но не буду.
Я понимал, что пора завязывать, но не мог остановиться. Они были такими мягенькими и пушистыми, что было невозможно просто вот так вот встать и уйти, даже при том, что меня ждали, и начинало уже теплеть, и всё такое..
– Долго ты собираешься шерститься? – раздражённо спросил Эльнедил.
– Отъебись, бля, – рыкнул я. – Или садись и шерстись со мной.
Лол, забавное слово – шерститься. Хотя чё ему – он эти перчатки без повода, я так понимаю, вообще не снимает. Хотя он полностью в чёрном, так что если у него на одежде будет кошачья шерсть, это будет не очень.
Я обнял котика покрепче напоследок и отпустил его. И почему только наш кот не такой общительный? Вернусь, и жизни ему не будет. И никакие царапины и изодранные руки меня не остановят – ему пиздец.
Я поднялся с земли и пошёл за Эльнедилом. Чет начинало теплеть, но я не стал обращать на это внимания – мы уже возвращаемся, так что это не так важно. Вот чего я не понимал – так это почему мне жарко, а Эльнедилу – нет. Хотя я, как бы, уже думал об этом, но всё равно непонятно. Просто это серьёзно странно, хотя если он жил в такой жаре, то всё ясно с ним.
– Тебе не жарко?
– Да не так уж. В конце концов, это ещё не самый верх.
– Ну, да, – согласился я, осматривая его. – А вообще? В смысле, в Эльфегорте же точно так же, нет?
– Да. Но нам редко разрешают появляться снаружи, так что это не так уж и важно.
Хм.. То есть, он не видел, что там у них снаружи, и не сможет подтвердить, что там охуенно или хоть что-то рассказать об этом?
– А ты? Лесар говорил, что ты из холодных земель.
Холодные земли? Что, блять?
– Да.
Хотя это, в принципе-то, правда, просто звучит странно и непривычно. Холодные земли, господи, прости.
– У вас замерзают ресницы, когда моргаешь? – очень заинтересовавшись в разговоре, спросил он.
– Да, есть такое.
Такие резкие перемены. Опять.
А замёрзшие ресницы это, вообще-то, не весело. Особенно когда нет никакого желания вытаскивать руку на мороз и убирать лёд. И это, блять, при том, что тебе от школы до дома от силы минут восемь дойти. Сибирь, родненькая.
И с чего он такой счастливый сейчас вообще? Я бы на него посмотрел, блять, вместе бы потом посмеялись.
– А ты где о таком слышал?
Серьёзно, откуда они вообще знают, что такое снег? Тут, вроде, слишком жарковато даже для того, чтобы он просто выпадал хоть иногда. А он ещё и про слипшиеся ресницы знает.. В книжках вычитал?
– Ну, не везде же тут так жарко. В Элеоле..
Это, кажется, те ребята с медведем не гербе, нет?
– .. это на другой стороне материка..
Видимо, приходится на умеренный климатический пояс. О, умными словами заговорил.
– К господину Скарелу приезжали послы, да и сам Лауф тоже был у них пару раз.
Снова говорит так, как будто он к ним никакого отношения не имеет.
– Они много рассказывали.
– Это которые с медведем? – решил уточнить я. Если это так, то можно пошутить про символизм и всё такое.
– Да. У них там очень холодно, они рассказывали. Когда они приезжали, они даже из замка не выходили, потому что там было слишком жарко для них.
Пф. Хотя я могу их понять, в целом.
– Это так странно – наблюдать за подобным.
Ну, когда ты всю свою жизнь прожил в жаре, и потом видишь людей, которые жили в такой же температуре, только в минусовой, ясное дело, у тебя мировоззрение поломается.
– Не понимаю, как они живут там.
Могу рассказать.
– Хотя нам говорили, что зимой они просто не выходят из своих домов.
Ага, когда зима девять месяцев в году. Не, я бы посидел, честно, кто бы только еду доставлял.
– За лето запасаются всем необходимым и сидят дома.
И правда как медведи.
– Бля, они мне уже нравятся.
Они там ещё бухают целыми сутками, наверное, а когда не бухают, то спят. Хотя я перебарщиваю. Можно найти кучу других занятий, когда сидишь девять месяцев подряд дома. Хотя надо учесть, что у них нет электричества и интернета, и что наши девять месяцев – не их девять месяцев. Но, может, они там читают что-нибудь, или прядут.. Крестиком вышивают. Ткут. Легкую промышленность же тоже прокачивать надо.
– Я так и думал, – он улыбнулся.
Я так понял, ему тоже очень нравилась эта Империя – уж больно оживлённо он говорил о ней. Ну, он ведь упоминал, что предпочёл бы оказаться там. Мда, помотала жизнь парня.
Хм, а сейчас же он знает, куда нужно идти, чтобы оказаться там, так почему он до сих пор здесь? Из-за Лесара? Ну, перед первым разом он его не особо удержал, а сейчас что изменилось? Хотя могло же – не думаю, что он стал бы оставаться тут без причины. Спросить бы, но это уже слишком.
Я снова обратил внимание на пояс Эльнедила, на это обидоме, потом в целом на всю одежду. Сейчас на нём было другое платье, по-моему, уже пятое или вроде того, они в целом похожи, хотя иногда разница очевидна. Ну, я видел два с птицами, несколько с цветами и какими-то облаками, что ли? Вроде это были они, но не точно. А что меня смущало: вот он как бы дно, да, а такой шмот элитный носит. В смысле, не странно ли? Даже Сенат таскает какие-то лохмотья по сравнению с этим, а уж они-то явно покруче, чем он будут, по крайней мере, с точки зрения их отца точно. И что тогда? Как это вышло?
– Почему ты носишь такую одежду?
Только что думал про “заебу скоро”, и тут же такие вопросы задаю. Ты молодец просто.
– Господин Скарел сказал. После моего возвращения у него что-то заклинило и мне разрешили носить подобное.
– А эта хуйня у тебя на шее?
– Так, ты уже говорил это слово, – задумчиво сказал он, пытаясь вспомнить, что оно означает.
А “на шее” ему плохо указало, о чём я?
– В смысле, зачем ты её носишь? – пояснил я, не дожидаясь, пока он догадается.
– Это из-за обета безбрачия, – наконец понял он. – Заставили взять.
Это, конечно, грубо, но Эльнедилу он особо и не нужен.. Или обряд безбрачия подразумевает под собой отказ вообще от любых отношений, а не только от самого брака? Хотя да, по сути, так оно и есть.
Это, типа, как-то символично, или что? Что-то же это должно значить, наверное? В смысле, если такие воротники носят люди с этим обетом, то почему-то же они начали носить именно их. Не какие то другие обозначения, нет, именно, блять, воротники во всю шею, из-за которого даже голову не повернуть, не наклонить нельзя. Ладно, похуй.
– Это удобно вообще?
– Не очень. Хотя за столько времени можно привыкнуть.
Ну да. Нет, а это было нужно, что ли, заставлять его брать этот обет? Как будто он реально мог себе бабу найти. Не знаю уж, чем там их батя думал, но, как по мне, при одном взгляде на него ясно, что ему эти бабы нахуй не сдались. Погодите-ка.. А если он этим обетом пытался отгородить Эльнедила от Лесара? Ну хуй знает, конечно. Одно ясно точно – ебали они оба этот обет.
– А вот о Лесаре..
Эльнедил покосился на меня, но без особых эмоций. Видимо, не против этой темы, а?
– Давно это у него началось вообще? И как это случилось впервые?
Интересно просто. А если его пытались похоронить, или даже похоронили? У нас же были такие случаи, хотя я о них только слышал. Это весело, я считаю. Думаю, и тут все фани прошло.
– Ещё в Эльфегорте, задолго до нашего приезда сюда. Он просто взял и умер.
Ну, случается такое иногда, да. Все люди так делают – просто берут и умирают. Что тут поделаешь – люди же.
Так, нет. Эльнедил же говорил, что эта болезнь – наказание для их отца за то, что он делает. Но если первый случай был задолго до захвата Люцифернии.. То? Хотя кто сказал, что их отец до этого никакой хуйни не натворил, чтобы разгневать там кого-нибудь? Только непонятно, почему хернёй страдает он, а огребают его дети. Хотя, может, болезнь Лесара – самое худшее, что можно для него придумать? Тогда, видимо, он и правда очень его любит.
