– Откуда ты знаешь, где выход? – изумлённо взирала на происходящее Виресса.

– Неважно, – бросила Асталэ, сама не понимая, откуда ей известно о ходе для дворцовых слуг. – Без этого знания мы бы умерли здесь от голода. Ходить можешь?

– Да. Спасибо тебе, я…

– Благодарности потом. Следуй за мной.

– Хорошо. И всё же я очень признательна. Надеюсь, мы благополучно сбежим.

Девушка наклонилась, пролезая в узкий даже для неё проход. Тоннелем назвать короткий, всего в пяток шагов лаз язык не поворачивался. По ту сторону начиналась ведущая вверх широкая лестница. Ступеньки покрывал толстый слой зеленовато-бурой слизи. Алый свет падал из арочного портала впереди, одаривая блеском сырой сводчатый потолок и ребристые бледные стены.

Девочка, съёжившись, встала за спиной Асталэ и тихим, дрожащим голосом произнесла:

– Я боюсь.

– Бойся, – хмыкнула харани. – Тебе не остаётся ничего иного.

Ступня погрузилась в слизь на палец, прежде чем нашла твёрдую опору. Девушка медленно поставила другую ногу на следующую ступеньку. Идти оказалось тяжело. Застывшая желеобразная субстанция на лестнице не отпускала просто так, приходилось выдёргивать ступни с оглушительным хлюпаньем, после чего раздавался звук, напоминающий разочарованный вздох.

– Отчего тут всё так? – спросила почти неслышно Виресса. – Мы словно в каком-то громадном чудовище.

– Заткнись! – шикнула на девочку Асталэ. – Даже не дыши.

– Извини. Когда мне страшно, я отгоняю страх вопросами.

Под испепеляющим взглядом харани дочь проводника умолкла и боязливо вжала голову в плечи.

Преодоление двадцати восьми ступеней длилось вечность. С каждым шагом наваливалась усталость, веки наливались свинцом, конечности немели. И всё же, наследница пустынного князя шла вверх. Закусив до крови губу и сжав кулаки, не сводя глаз с постепенно открывающегося причудливого убранства зала, она переставляла ватные ноги. Её волю не сломить. Цель близка.

У зала отсутствовал потолок, не считая таковым проломленный тысячелетия назад и поддерживаемый костями дракона купол. Сухожилия и сосуды сизыми и бурыми канатами перекрещивались возле светового столпа. Знаменитый костяной трон Убийцы Драконов не уцелел в жестокой битве, и вместо него на железном постаменте лежал хрустальный саркофаг. На диковинный гроб падал свет, собираясь у крышки в тонкую, яркую нить, дробился на многочисленных гранях десятками лучей, кровавыми иглами пронзающих пространство.

Глядя заворожено на последнее ложе богини, Асталэ шла по бесцветной жиже к постаменту. Для девушки исчезли и умоляющая поскорее уйти Виресса, и тускнеющий свет заходящего солнца, и начинающие шевелиться в настенных ячейках твари. Она напрочь забыла о пробуждении демонов с закатом, о необходимости найти выход. Мир сжался до размеров саркофага и лежащей в нём иссохшей мумии с багровым самоцветом на груди.

…Давным-давно внучка харана Амара Авариэль потерялась в песках. Утащили ли её демоны, или она сама решила попутешествовать, испытывая себя, ведомо ей и всеблагой Матери Луне. Нашли девушку на десятый день поисков. Она брела ночью по пустыне, теряя сознание от жажды. Одежда висела на ней лохмотьями. Она рассказала, где ей довелось побывать, только младшей сестрёнке.

– Меня затащили в Каранор, – нехотя ответила Авариэль на приставания неугомонной родственницы.

– Расскажи, что там? Расскажи, расскажи! – загорелась маленькая Асталэ. – Сто лет туда не входил никто из нашего дома. Ты прославилась бы, сознавшись.

– Мне не нужна слава, Лисичка.

– Всё равно расскажи! Хотя бы мне. А то я всем растрезвоню, что ты сбежала из-за того караванщика, Велиоса.

– Чушь! Думаешь, тебе поверят?

– Угу. Дед знает о ваших поцелуях за барханом и уверен – ты втюрилась в парня по уши. Вас застукал проводник проходившего мимо каравана.

Старшая сестра выругалась на удивление грязно для харани. Раньше такие слова Асталэ слышала от пьяного наёмного воина-человека.

– Он в меня влюбился, а не я в него. Ладно. Но никому! Не то я тебя так подставлю – из дома выгонят.

– Клянусь кожей! Пусть меня опалит Дневной Владыка, если проговорюсь.

– Слушай. Город демонов – руины. Сохранился, и то не полностью, дворец, построенный из костей и кровоточащего мяса. Внутри хрустальный гроб, в гробу мумия, а в груди у неё драгоценный камень необыкновенной красоты.

– Врёшь.

– Да чтоб меня демоны сожрали!

– Ты, – маленькая харани понизила голос и приблизилась вплотную к сестре, – забрала его?

– Нет! Вдруг он проклят? Полюбовалась им пару ударов сердца и смылась.

– Вот глупая, – всерьёз расстроилась малышка. – Проклят, не проклят – какая разница? Проклятье можно снять. Наверняка ты проворонила могущественный древний артефакт, способный помочь нашему дому возвыситься над остальными.

Вскоре Авариэль увезли в Эладарн. Оставшаяся в оазисе Асталэ не забыла её рассказа и потратила годы, разыскивая знания о городе демонов и камне, охраняемом Царём пустыни.

– Пламя Гиганта, – прошептала девушка, потянувшись к сияющему самоцвету.

Мир замер, стихла заставляющая стыть кровь в жилах мелодия. Шевеление на стенах прекратилось. Лишь малозаметная тень стремительно скользила по верёвкам сосудов немёртвого дворца калорской царицы.

В яйцеподобных прозрачных коконах спали чудовища. Они отдалённо напоминали людей – та же фигура, две руки, две ноги. Главное отличие заключалось в удлинённых конечностях, необычайной худобе и роговом покрове. У плавающих в прозрачной жидкости эмбрионов – как их ещё назвать? – ещё не выросли внушительные когти, зато из нижней челюсти торчали кончики растущих клыков. У некоторых на запястьях покоились браслеты, а на пальцах сидели кольца.

Пустынные демоны, если это они, на самом деле изменённые люди. Иного объяснения наличию украшений я не вижу. Ну не могут же твари изначально формироваться с изделиями эльфийских и людских ювелиров. Слухи о похищенных разумных – правда, только вот бедолаг не жрать собираются, хотя и такой поворот не исключён, а через них продолжать род. Вон, обрывки одежды у двоих сохранились, подтверждая придуманную мной теорию происхождения. А россказни о том, как человек превращается в чудовище, становясь одержимым голодом и желанием съесть себе подобных, получается, по большей части выдумки. Вот они где размножаются, голубчики. Интересно, кто тут занимается разведением морфов? Не Царь ли пустыни? Возможно, он сам изменённый, стоящий гораздо выше встреченных мною тварей. С ним столкнуться не хотелось бы. Ясно же, он круче любого здешнего обитателя, раз о нём слагают легенды и поклоняются ему.

Проверять, каковы коконы на ощупь, я не стал, да и вглядываться в них лишнее. Растут малыши, и пусть им. Подходить к этим биологическим контейнерам желания тоже не возникло. Мало ли, разбужу, псевдоэмбрионы крик поднимут, старшенькие сбегутся. А мне надо найти, наконец, детей проводника и внучку местного князька. Шансы обнаружить их живыми и здоровыми мизерные, но я отсюда не уйду, пока не выясню, что с ними.

Подпрыгнув, ухватился искусственной рукой за перегородку, подтянулся и перемахнул на балкон. За несколько часов изучения здания мне удалось спуститься до нижних этажей, и теперь меня отделяло от пола центрального зала каких-то восемь метров. Проникающий снаружи солнечный свет потускнел. Пять – десять минут, и зал погрузится во мрак. Бьющие из хрустального саркофага лучи еле различимы.

Послышался всхлип. Розовый материал стены лопнул, высвобождая существо, слепленное, кажется, из одних мышц и костей. Светло-серая кожица обтягивала двухметровый остов, к короткой жилистой шее крепилась безглазая голова, треть вытянутой морды занимала округлая, ощетинившаяся зубами пасть. Почему-то на ум пришла мысль о неудобстве укусов таким зубастым ртом, зато вгонять клыки в жертву должно быть весьма комфортно. Лениво перебирая лапами и волоча за собой пару заканчивающихся костяными клинками хвостов, демон поплёлся прочь, а на верхних этажах стены задрожали, обозначая места спячки его сородичей.