- Знаешь, Снейп, скорее всего, откажется. Я против любого из семейств Уизли и Поттеров. Я хочу, чтобы это был Блейз. И ты можешь выбрать почти любую женщину малышу в крестные. – Гермиона расплакалась. Не знаю, что вдруг стало причиной ее слез, но я мгновенно бросился к ней. Она прижалась ко мне. На все вопросы, что случилось, она отрицательно мотала головой.

- Что, грязнокровка решила сырости навести мне в доме? Спасибо, не надо. – В дверях появился Макс. Он держал в руке монетку, какими пользовались ОД, во время властвования Амбридж. – Написано, завтра в семь. Я не глупый. Пойду наложу на стены заклинание. Ночь ваша, ребятки, – и вышел. Гермиона плакать перестала.

Я закрыл дверь на шпингалет, и вернулся к Гермионе, сидящей на кровати. Я протянул ей руку, и поклонился, приглашая на танец. Она удивилась, но с кровати поднялась. Чтобы мы не танцевали как идиоты без музыки, я начал напевать ей слова песни, которую слышал давно.

Я крепко прижал ее к себе, и закружил в не очень быстром вальсе. Комната была не больших размеров, особо не разгуляешься, но нам хватало. Кончиками пальцев я провел по ее позвоночнику, отчего Гермиона еще сильнее вжалась в меня. Сокращать расстояния – это мы умеем. Я провел по ее позвоночнику к шее, и откинул с нее волосы. Девушка улыбнулась. Еще больше сбавив темп, я прижался губами к ее шее. Проводил языком. А моя рука вновь спустилась вниз, и я стал поглаживать ее поясницу. Гермиона запрокинула голову и издала нечленообразные звуки, говорящие, что ей приятно. Я прикусил и оттянул кожу на ее шее. Он хлопнула меня по руке, но осталась довольна. И тогда я опустил руки ей на ягодицы. Гермиона ненавидела, когда я лапал ее подобным образом, но в этот раз виду не подала. И я даже не хочу думать почему.

Я остановился посреди комнаты совсем и запустил руки ей под брюки, лаская ее пятую точку сквозь ткань шелковых трусиков. В какой-то определённый момент Гермиона громко и довольно ахнула, запрокинув голову. Я нашел ее самое слабое место. Так вот почему она не подпускала меня к своим прекрасным ягодицам! Я еще раз более нежно провел по тому же месту, и Гермиона поймав мои губы своими, сквозь поцелуй, застонала. От такого мои чресла налились желанием. Я широко раздвинул ее ноги, и опустился перед ней на колени. Он посмотрела на меня вниз с диким возбуждением, и схватилась за спинку стула, стоявшего неподалеку. Коварно глядя на Гермиону я облизнул губы, и резким движением спустил ее штаны и трусы.

Передо мной открылся великолепный вид. Если бы я составлял список любимых частей тела Гермионы, то это было бы на втором месте. А на первом ее влажный ротик. Я провел рукой по ее половым губкам, и чуть не застонал. Она была мокрая и горячая. Такая ждущая, что сердце защемило. Я убрал руку и прикоснулся к ее клитору языком. Она застонала на всю комнату, и крепче вцепилась в стул. Я провел по ее половым губкам языком, и она выгнулась мне навстречу, бормоча, что-то о гребаном растягивании удовольствия. Я глубже поцеловал ее лоно, и даже на мгновенье проник в него языком. У Гермионы тряслись коленки. У меня руки. Мерлин свидетель как я хотел оказаться внутри нее. Но важнее было довести до оргазма ее. Посасывая ее клитор, отчего она чуть ли не визжала, я вошел в нее двумя пальцами. С размаху. От такого напора ее колени подкосились, и она, кончая, рухнула рядом со мной.

Недолго думая, я подхватил ее на руки и перенес на кровать. Девушка еще не отошла после оргазма, поэтому была словно тряпичная кукла. Но как только я начал целовать ее шею, она снова пришла в себя. Я целовал ее шею, оттягивал ворот футболки, чтобы поцеловать грудь, и вскоре Гермиона распрощалась со своей футболкой. Моя майка тоже долго на мне задерживаться не стала, и через какое-то время Гермиона умудрилась ее стянуть, почти не прерывая поцелуя в губы. Когда я стянул Гермионин лифчик, я успел миллион раз поблагодарить Мерлина, что он дал нам ребеночка. Грудь моей гриффиндорки налилась, сосочки стояли, словно вишенки. Возникало жгучие желание их укусить. И это еще маленький срок! Ох, что же будет дальше? И вообще глядя на обнажённое тело этой столь юной женщины, хочется стиснуть ее в объятиях и задушить. А еще лучше переломить ее позвоночник. И приходится стискивать зубы, чтобы этого не делать. Кто там говорил, что любовь губит?

Гермиона столкнула меня с себя и улеглась сверху. Своими ловкими пальчиками она без труда расстегнула мои брюки, и ловко спустила их почти до колен, а далее, не разрывая зрительного контакта, ступнями выкинула их куда-то в сторону. И что-то мне подсказывало, что искать их утром я буду долго. Эротично проведя кончиками пальцев от моих бедер до груди, она слегка ее помассировала и царапнула ногтем сосок. Затем хватила мои руки и занесла их над головой, при этом так соблазнительно-коварно улыбаясь. Чертовка. Мои чресла были уже достаточно возбуждены, чтобы оказаться внутри девушки. И от ее заветной дырочки палило как от камина. Вах, вах, вах! Она начала тереться о мой член сквозь боксеры животом. Наверное, Мерлин был милостив ко мне. Без его поддержки я бы просто умер от такой сладостной муки в исполнении восхитительной Гермионы Джин Грейнджер.

Я больше просто не мог терпеть, желая поскорее оказаться внутри нее. Мне кажется, мне никогда не будет хватать терпения вот на такие игры. Я снова оказался сверху, и присосался к мочке ее уха. Гермиона судорожно выдохнула и неосторожно, с некоторой резкостью стянула с меня трусы, при этом поцарапав ногтями. Откинув левой ногой ненужную тряпку как можно дальше, я закинул ее ноги себе на плечи. Я видел как у Гермионы, в предвкушении закатились глаза. Я медленно, насколько мне позволяла моя выдержка, вошел в нее до основания. Все то время, что я совершал это поступательное движение, Гермиона прекращала дышать, и как только я уперся в нее, весь воздух вышел из нее с протяжным стоном.

Больше я не сдерживался. Именно в этот день, в эту самую секунду нам было жизненно необходимо быть вместе настолько, насколько позволяет того природа. Природа нам позволяет многое, и дай Мерлин много раз. Но я твердо знал, что после этого раза, из меня выйдет весь дух, и больше меня не хватит. Как, собственно, и Гермионы. Я выбрал резкий быстрый темп. Вдалбливаясь до основания, и почти полностью выходя из нее. В комнате стояли отвратительные, но такие приятные сердцу звуки секса. Вдохи, выдохи, стоны, периодические слова Гермионы, просто бессвязный бред. Шлепки и легкое хлюпанье наших соков. В комнате стоял тот самый запах секса, объяснить который кроме как словом терпкий не получается. Я был уже на грани, но не мог позволить кончить себе раньше, чем кончит Гермиона. Но она все решила за меня.

- Кончай, – шепнула она, и от этого шепота у меня снесло крышу. Я даже не успел до конца войти в нее, как сокрушительный оргазм выбил меня из настоящего. У меня согнулись пальцы на ногах. И удивительно, что Гермиона кончила сразу после меня. Потратя последние силы на то, чтобы выйти и перевернутся на спину, я в блаженстве закрыл глаза. Через какое-то время Гермиона накрыла меня, и видимо себя тоже одеялом и положила голову меня на грудь. Я стал гладить ее волосы. Мерлин, даже не смотря на нее, я знал, какая она щас красивая. Раскрасневшаяся, растрёпанная, огонь в глазах.

- Знаешь, Драко, – начала она шепотом, выводя кончиком пальца у меня на груди фразу «I love you», – до того, как я поняла, что ты мне небезразличен, я практически нечего не боялась. Но представь просто, в какой я впала ужас, поняв, что ты мне нравишься. Что я тебя хочу, – от таких ее откровений я чуть не расхохотался. Но это было слишком серьезно для смеха. И вместо ответа я поцеловал ее в макушку, заработав скептическое «мило» и смешок влюбившийся школьницы. С того момента мы лежали в тишине.

Ближе в пяти часам утра, я стал с опаской поглядывать на часы. Гермиона все никак не засыпала, а прощаться мне не хотелось. Я, конечно, понимал, что поступаю с Гермионой очень не красиво, но по-другому просто не мог. Но все мои опасения и страхи развеялись, когда в 6:15 она засопела. Аккуратно переложив ее на подушку, я еле-еле нашел свои вещи, тихо оделся и собрался выйти, но чувство незавершенности меня остановила, когда я прикоснулся к шпингалету.