Гарри и Джинни вообще отдельная история. Она ждала его внимания с самого детства. Ждала так, как никто не ждет. А он избранный. И пусть сам еще не догадывается, но он последний хоркус – ему придется пойти на смерть. Джинни этого просто не переживет. А ведь они помолвлены! Так же как и мы с Драко.

Наверное, тяжелее всех Панси и Блейзу. Они ни там, ни там. В один прекрасный момент им, как и Драко, придется сделать выбор. А вдруг они окажутся по разные стороны войны. Ведь эти несчастные побегут друг за другом. Они погубят друг друга!

Идеальный пример этого Снейп и Лили. По разные стороны войны они не смогли спасти друг друга. Северус никогда не переживет смерть Лили. Чертова война!

- Драко, мы с тобой по разные стороны баррикад. И если я сейчас соглашусь, это будет означать, пообещать выжить. А это практически невозможно. – Глаза Драко погрустнели. – Ты ведь понимаешь, что я люблю тебя, и мечтаю стать твоей настолько, насколько это вообще возможно? Но я боюсь давать тебе какие-то обещания, потому, что будет только больнее.

- Теперь ты понимаешь мое решение оставить тебя. По разные стороны баррикад. Ты очень точно выразилась… – я закрыла глаза. Было больно слушать его. Голова закружилась. – Но Грейнджер, я только что предложил тебе выйти за меня. Неужели, после того, как я попытался бросить тебя, и ты не дала мне этого сделать, откажешь мне в том чтобы стать моей женой.

Я буквально получила под дых от его слов. Просто быть вместе, не имея планов на будущее, и наслаждаться близостью было, наверное, самое лучшее в жизни. Но становясь перед выбором такого масштаба, ощущаешь себя ничтожной пешкой, в руках всевышнего. Пешкой, которой впервые в жизни предложили сделать выбор самой. И у этой пешки был выбор, связать свою судьбу с королем черных, и подвергнуть белых шаху и мату, или отправится за пределы шахматной доски, погубив короля.

Наверное, услышав это сравнение Рон, ему было бы проще сделать выбор. А я в шахматах не сильна. И книг с такой ситуацией я не читала. Поэтому действительно пешке придется делать выбор самой. А глаза Драко смотрели на меня выпытывающе и с надеждой. Столько положительных эмоций я не видела на его лице, пожалуй, никогда (если не считать безумную улыбку, несколькими минутами ранее).

Я прижалась к Драко сильнее. Запах зимних апельсинов ударил в нос, и я буквально растворилась в любви. Плевать на эту чертову войну. Как там говорил Дамблдор? Любовь – сила. Ну не совсем так, но смысл передан.

- Мы должны сбежать, куда угодно, только подальше отсюда, – прошептала я ему в шею. Идея была безумной, и я это понимала, но все-таки у меня будет ребенок. У нас с Драко. И его надо беречь. Дети – это дар. И пусть по глупости или неопытности, но нам был дан этот дар. – Драко, тут наша история может оборваться….

- Нет! – прервал он меня. – Гермиона, мы не трусы, чтобы бежать от войны. Я не обещаю тебе, что выживу. И не посмею брать это обещание с тебя. Вот только, если мы оба выживем, мы будем вместе. Всегда. Вечность. И не умрем. Потому, что если ты станешь моей настолько, насколько я этого хочу, я не отпущу тебя больше никогда. И прежде чем ты мне скажешь да. Прямое да. Предупреждаю, Малфои не разводятся.

И тут меня окутала паутина страха. Липкая, тягучая. Она разливалась по моим венам раскаленным свинцом, и окутывала терновником тело. Мы не можем ждать окончания войны. Вдруг темный лорд захочет его женить? Панси! Они же помолвлены! А Малфои не разводятся.

- Драко, Панси… – он посмотрел на меня непонимающе. – Вы же…

- Помолвка разорвана, – я вздохнула с облегчением. Но предложить ему пожениться в ближайшее время все же не могла. Драко был совершенно прав. Люди умирают каждый день, и кто даст мне гарантию, что не я буду следующей жертвой. Дарить себя Драко полностью, а потом отнимать, слишком жестоко. И потому, я просто сказала «Я согласна», отдавая себя в его волю.

- И, Герм, на счет сбежать. Больше даже не думай об этом, поняла? Они найдут нас, где бы мы ни были. Представь, что будет, когда мой отец узнает об этом! – не успел он закончить фразу, как где-то не далеко от нас, с громким шумом отодвинулась стена. Драко закрыл меня спиной, и стал ждать, пока кто-нибудь появится из отверстия. Но в коридорах стояла тишина, и только гулкие удары моего сердца эхом проносились над спящим Хогвартсом. Но Драко, их, кажется, не слышал. Затем, звук от стены повторился, и она закрылась. – У тебя сердце слишком громко бьется, – значит все-таки слышал.

Я оторвалась от слизеринца, и подошла к стене, которая отодвигалась. Наверно, во время разговора, Драко произнес пароль и дверь открылась. Вероятно пароль последняя его фраза. Но когда я прошептала стене, вероятный пароль, она не сдвинулась с места. Это было более чем странно, даже для волшебного мира. Я попросила Малфоя снова произнести ту последнюю фразу.

- Гермиона, разве ты не понимаешь, что это может быть опасно! Зачем тебе туда? Что ты там хочешь увидеть? – я умоляюще посмотрела на парня. Бурча что-то вроде «любопытство погубило кошку», он подошел к стене и четко проговорил, – мой отец узнает об этом! – и стена снова отодвинулась. Мы шагнули в помещение.

Комната была хорошо освещена факелами и была похожа на библиотеку. Стеллажи с множеством книг. Вот только пахло не пылью и книгами, а роскошью. Стояло два дорогих кресла и пыльный деревянный столик, с великолепным резным узором. В глубине комнаты стоял платяной шкаф, а в метре от него рабочий стол. Подойдя к слоту, я увидела стопку пыльных пергаментов, старый ежедневник и печать, с гербом Малфоев.

Мои догадки подтвердились. Скорее всего, эта комната принадлежала Люциусу. Я открыла ежедневник на первой странице. Вильеватым, аккуратным и так похожим на Драко почерком были выведены инициалы «Люциус Абракас Малфой».

Я повернулась к Драко, чтобы сообщить ему, что нашла дневник его отца, но он как завороженный пялился в зеркало, которое я не заметила до этого. Я подошла к нему поближе. Глаза слизеринца горели, рот был открыт. Кажется, это называется приятным шоком. Я начала разглядывать зеркало.

«Уджедан юучярог юумас ушав он, оцил ешав ен юавызакоп я» – гласила запись на раме. Неужели? Но ведь его никто не видел целых пять лет! Зеркало Еиналеж. Как сказал когда то Дамблдор – «зеркало желаний». Оно показывает нам не больше и не меньше, чем самое глубокое, самое отчаянное желание, идущее из самой глубины нашего сердца. Гарри когда-то увидел родителей. Рон увидел, что он лучший из лучших. Дамблдор – носки. И что же все-таки видит Драко?

- Малфой… – позвала я его тихо, чтобы вернуть в реальность. Ведь директор говорил, что оно может свести с ума. Парень повернулся ко мне. – Что ты видишь? – спросила я так же тихо. Почему-то я боялась услышать ответ. Вдруг он хочет не то, о чем я думаю.

- Я вижу тебя. На твоей руке кольцо. Фамильное. Мамино. Отец надел ей его в день их обручения. И еще ты… похожа на шарик. У тебя такой большой живот! Ты беременна! И ты обнимаешь меня. И улыбаешься. – Сердце пустилось плясать кан-кан в районе коленок. Ну нечего себе! Он притянул меня на свое место, а сам шагнул в сторону. – А ты что видишь? – я нерешительно заглянула в зеркало, а затем громко ахнула, и закрыла рот руками.

Такого кошмара я не видела никогда в жизни. Коленки тряслись. А все съеденное мной сегодня собиралось выйти наружу оральным путем. В голове поднялся шум. Видимо мозгошмыги начали спорить о чем-то увиденном. Сердце подрывалось проломить грудную клетку и убежать подальше от того, что я видела.

В зеркале отражалась я. Все лицо у меня было в крови. И руки тоже. Спутанные волосы, белая, испачканная кровью рубашка. Порванная форменная юбка. Из-под юбки по внутренней стороне бедра стекала струйка крови. А у меня в ногах валялось что-то. Это что-то было моим ребенком. Только он был больше похож на креветку. А к этой креветке мертвый Драко тянул руки. У Драко были бледные щеки, стеклянные глаза, и он тоже был весь к крови. Из приоткрытого рта стекала струйка крови. А я стояла и ухмылялась.