— В моей голове сейчас такая неразбериха, я мало что соображаю, — не прерывая зрительного контакта, попыталась слегка улыбнуться, но даже это, далось ей с трудом. — Как я оказалась в больнице и где вообще Василиса? — лицо Олега резко побледнело при упоминании дочери.

Какой вообще из него отец, если не смог уберечь самое сокровенное, что есть в жизни Марины, да и в его, тоже. Может поэтому, Лариса не хотела от него детей?

«Куда торопиться? Нужно пожить для себя. Мы ещё так молоды, успеем.»

Ага, успели. Тот самый случай. Может быть эта неспешка, заключалась совсем в другом? Лучше сейчас об этом не думать, а то, он окончательно сойдёт с ума.

— Ты что-нибудь помнишь? — с затаившим дыханием ждал ответа. Для чего? В случае временной амнезии, можно отложить разговор до лучших времен. Самому не смешно? Это жизнь, а не сказка, со счастливым концом.

— Мы ехали домой с Нининой дачи, а дальше, сплошные пробелы. — Марина снова зажмурилась в попытке прогнать головную боль, но она, как назло не собиралась отступать.

— Мы попали в аварию по дороге в Москву, — ну вот, контрольный выстрел в его изранненое сердце. Не знал, что может быть так больно. Даже больнее чем тогда, после смерти Ларисы. Пытался заглушить боль алкоголем, но и это, не довёл до конца. Может быть незачем, было его тогда спасать? Сумбурные мысли не прекращали лезть в голову.

«What’s so great about living? /Что хорошего в жизни?»

Недавно услышал эту фразу в каком-то сериале и она, так кстати подошла к сегодняшнему дню.

— Прости меня, это я во всём виноват. Засмотревшись на вас, вовремя на среагировал на зелёный свет, — сердце бешенно колотилось с каждой сказанной вслух фразой. — Ну, а кто-то этим воспользовался, и решил приподать мне урок. К сожалению, пострадали вы, с Василисой. — Олег виновато опустил глаза, а глаза Марины округлились до предела, услышав имя своей кровиночки.

— Полицейский пообещал найти виновника аварии, но этот урод, скрылся в неизвестном направлении. — Кого он называет уродом? Сам не лучше. — Не переживай, они его обязательно найдут. — Последняя фраза, будто послужила для Марины, той самой красной тряпкой для быка.

Авария. Склиф. Василиса пострадала. Ошибка Олега.

Всё внезапно поплыло перед глазами и блондинка, скорей всего, позже, пожалеет об сказанных словах когда остынет и немного придёт в себя, но сейчас, её волновало лишь благополучие её любимой девочки. Фрагменты аварии начали всплывать один за другим, заставляя сменить милость на гнев.

Как он мог подвергнуть Василису такой опасности? Назывался её отцом, а сам не уберёг. Так и знала, что всё это, плохо кончится. Нужно было слушать разум, а не голос сердца. В конце концов, ничего хорошего из этого не вышло. Видимо, не суждено ей быть счастливой.

Нарочинская, ещё не до конца осознала всю значительность данной ситуации. Не понимала, что сгоряча наломав дров сейчас, поплатится за этот необдуманный импульс позже. Нет, она совершенно этого не осознавала.

— Я хочу знать только одно. Где моя дочь? — её мало волновало, что она возможно, ранит его, выделяя словосочетание — «моя дочь» А ведь только вчера, ей было настолько хорошо, что была готова нырнуть в омут с головой.

— Она в реанимации. Состояние стабильное. Операция прошла успешно, — выдал он всё как на духу, пытаясь сделать вид, что последние слова его никак не задели.

— Ты только не переживай, тебе нельзя, — хотел добавить что-то ещё, но Марина, тут же его перебила, размахивая руками.

— И ты, так спокойно мне об этом говоришь? — испепеляя взглядом своего собеседника, она рисковала прожечь в нём дырку. — Как я могу не переживать, когда моя дочь лежит в реанимации, по твоей милости. Ты издеваешься? — кричала Марина, да так, что стены Склифа, почти содрогнулись от её гнева.

А чего, он собственно говоря ожидал?

— Марин, ты недавно перенесла серьёзную операцию. Тебе нужен покой, тем более Василиса скорей всего спит. — пусть злиться на него сколько угодно, но не пренебрегает собственным здоровьем.

— А я тебя не спрашиваю, — стойкий характер снова давал о себе знать. Переубедить её, будет крайне сложно. — Я сама знаю, что мне нужно.

Решив не нагнетать наколённую обстановку, Олег не стал возвражать, предлагая свою помощь от которой Нарочинская отказалась демонстративно попросив медсестру, предоставить ей инвалидное кресло. В свете недавно перенесённой операции, сама, она вряд ли могла бы передвигаться.

Молоденькая медсестра немного удивилась такой просьбе главврача, учитывая что рядом сидел её муж, который мог бы исполнить сие пожелание. Но не желая вникать в семейный конфликт, молча исполнила просьбу. Через несколько минут, Марина уже сидела в кресле готовая навестить свою дочь.

Перед тем как она сдвинулась с места, почувствовала знакомые прикосновения от которых сейчас становилось лишь больнее. Стоя сзади инвалидной коляски, Олег понимал что сейчас, бесполезно ей что-либо доказывать. Она мать, узнавшая что её дочь находится в больнице, по его милости. Однако, он не мог просто так всё оставить. Попытавшись хоть как-то извиниться, он обошёл кресло сзади и присев на корточки напротив Марины, рукой приподнял её подбородок.

— Я знаю, что ты сейчас меня возможно ненавидишь, но ты должна знать — я не хотел, чтобы всё так вышло. Ты же знаешь, как сильно я вас люблю. — Олег говорил как можно искреннее, но судя по её суровому взгляду, её бронь была непробиваемой.

— Брагин, я сейчас ничего не знаю, и ни в чём не уверена, — блондинка резко увернулась от его нежных прикосновений и зрительного контакта. — Я хочу пойти к Василисе и узнать об её самочувствии. Одна, — специально выделила последнее слово, чтобы никаких импульсов её сопровождать, не возникло со стороны мужчины.

Без лишних объяснений, Марина тут же покинула свою палату направляясь в реанимацию. Оставшийся позади мужчина, остался стоять посреди палаты в полном ощеломлении. Конечно же этого стоило ожидать, но всё же, боль от предыдущего разговора поселившаяся в сердце, разрывала его на части. Как же всё-таки больно осознавать, что он своими же руками, разрушил свой комочек безграничного семейного счастья. Судя по тому, как она с ним разговаривала — всё кончено. Finito. Надежда на счастливое будущее внезапно погасла, а на её место, пришла полная неопределёность.

Единственным выходом из сложившейся ситуации — уехать далеко отсюда.

Он просто не сможет каждый день работать в Склифе, зная что Она здесь, рядом, но в тоже время, их разделяют тысячи киллометров. Нет, это будет просто невыносимо. Со временем Марина его забудет и всё, встанет на свои места, но проблема состояла в том что он, увы, никогда забыть её не сможет. Говорят, что великая любовь, случается лишь раз в жизни. Его жизнь — наглядный пример исключения из правил. Не представляя жизни без Марины и Василисы, мужчине было больно осознавать что видимо, придётся смириться. Их благополучие было для него самым важным и если ему придётся уехать, и молча страдать… так тому и быть.

Присев на край кровати на которой недавно лежала Марина, Брагин закрыл лицо руками, и тяжко вздохнул от безвыходности.

Тем временем, Марина достигнув реанимации въехала туда на кресле и ужаснулась от увиденного. Её девочка лежала неподвижно на больничной койке, тишину лишь разрывали звуки медприборов, оповещающие о жизнеспособности её малышки. На ноге Василисы красовался синий гипс который она непременно, попросит всех подписать, как только поправится. Голова была обмотана белым бинтом, а милое личико, разукрашенно в разных шрамах.