– Завтра в твой дом приедет мой отец с советником, – начал Самир, продолжая крепко держать меня за руку, сжимая ладонь, так, что будто в нем идёт внутренняя борьба, желание и запрет продолжают между собой выяснять, кто же займёт первое место, а кому придётся отступить. – Я бы хотел знать, есть ли у тебя пожелания к нашему брачному контракту, – мы останавливаемся смотрим друг другу в глаза. Мысленно соображаю, что больше всего хочу на свете: свободу или желанного мне мужчину. У меня противоречивые чувства, как ребёнок, требующий получить всё и сразу. Но я продолжаю стоять и молчать. – Понимаю, ты считаешь, будто я намереваюсь отпугнуть тебя, Амина, – Самир вновь притягивает меня к себе. Хорошо, что местные не видят нас, потому как мы бы возмутили их спокойствие подобным проявлением чувств. Я же не сопротивляюсь, ибо понимаю, насколько, моя душа желает принадлежать именно Самиру, быть только его, а он моим. – Рухи (душа моя), мне давно следовало это сделать.
– Что? – не понимаю, о чём он говорит, но затем Самир обнимает меня, прижимая к себе крепче.
– Согласившись на брак со мной, Амина, даю слово, что я всегда буду любить тебя, до тех пор, пока бьётся моё сердце. И даже после… Если Аллах посчитает иначе, я все равно буду бороться до последнего.
Я ахаю от его высказанных слов. Сердце колотится с такой силой, что кажется, выскочит из груди прямо в его руки. Любовь… О чём может мечтать девушка, разве не о таких словах и чувствах слагают стихи поэты и писатели. Даже сам восток пропитан этим чувством, горячностью и страстью. Но любовью легко обжечься, если никогда не знал подобных чувств, как можно понять являются ли они истинными. Видя мою растерянность, Самир опустился на колено передо мной, плавно проводя ладонями по фигуре, словно сам для себя решает, не мираж ли перед ним самим, а я наслаждаюсь его прикосновением, представляю, ощущаю через шёлковое платье его теплоту рук, будто не по ткани ведёт, а по моей оголённой коже.
– Амина, рухи (душа моя), не важно, к какому соглашению придут наши родители, – Самир держит меня за руку одной рукой, а другой достаёт из кармана коробочку. Я моментально подношу к лицу свою свободную руку, словно пытаюсь спрятать свой шок, не веря своим глазам на происходящее так и хочется ущипнуть, чтобы понять, что это далеко не сон. – Знаю, что для нас это необычное дело, но я хочу, чтобы это решение мы приняли сами, а не за нас. – Самир раскрывает пальцем коробочку, в нём лежит браслет из белого золота. – Я сначала хотел подарить тебе кольцо, рухи (душа моя), – в голосе Самира слышатся нотки дрожи, но лишь знающий его так близко поймёт, что мужчина волнуется. – Но посчитал уж слишком вычурным, да и не совсем в духе традиций, а, даря браслет, хочу, чтобы ты знала, насколько сильно будешь привязана ко мне. Не только сердцем, но телом и душой. – Я улыбаюсь ему, затем сама встаю перед ним на колени. Глаза в глаза. Самир крепко удерживает меня, не отпускает ни на секунду, боясь потерять это мгновение. – Амина Рашид, откажешь честь выйти за меня?
Самир затаил дыхание, ждёт моего ответа, каждая частичка его тела выдаёт напряжение, даже скулы на лице проявились, боясь услышать от меня отрицательный ответ. Выпускаю из его руки свою, он будто почувствовал, что проиграл, оседает, но я не даю ему завершить своё действие, обнимаю за шею и притягиваю к своему лицу, впиваясь в его манящие губы, к которым так давно жаждала прикасаться без всяких преград, так, как хотела бы по-настоящему. Самир обнимает меня за талию, мы оба до сих пор стоим на коленях друг перед другом, под палящем солнцем посреди пустыни – происходящее настолько символично, словно две реки крови слились в одно русло, дополняя друг друга, привнося каждая своё. Поцелуй настолько сладкий, что не хочется останавливаться ни на секунду, продолжая испробовать этот источник страсти, как морфин, к которому тянешься вновь, получив его дозу однажды. Прерываю наш поцелуй, Самир раскрывает глаза, он тоже не верит во все происходящее, что я показала ему, насколько готова отдаться страсти для него и никого больше.
– Да, – ответила коротко, но это слово, как кинжалом прошлось по бумаге, высекая на нем истину, запечатлев навсегда моё согласие. Самир засиял, достаёт из коробочки браслет и надевает мне на запястье, затем произносит слова, словно завершает обряд, закрывая замочек: – Пусть этот браслет для нас станет символом преданности друг другу. Амина, ты хранительница моей души и моего сердца. Даю тебе своё слово, что никогда не стану выше нашего брака – всегда вместе, во всех смыслах.
– Я согласна, Самир. Мои душа и сердце отныне принадлежат только тебе.
После фактического признания любви друг другу, мы оба возвращаемся к туристам, ожидающих нас у автобуса. Замечаю, что за ним стоит мотоцикл и Самир, ещё раз сжав крепко мою руку, затем поднеся её к своим губам, оставляет поцелуй. Я машинально прикладываю свою ладонь к своим губам, словно он только что поцеловал меня, ни одно моё движение не осталось им не замеченным и дорого значащим для мужчины.
– Когда ты успел прихватить свой транспорт? – шучу я. Самир посылает свою хитрую улыбку и стреляет глазами, будто это секрет строжайшей тайны.
– Не бери в голову, рухи. Хочу пригласить тебя завтра после заключения договора на соревнования. И представить официально перед публикой, что ты моя невеста.
До сих пор поверить не могу в происходящее, что теперь я отдала своё сердце этому мужчине, который значит для меня многое, с самых первых минут нашего знакомства, заканчивая этой секундой здесь.
Конечно, я знаю об увлечении автогонками Самира, это его страсть, так он показывает всем остальным, что не боится рисковать, и победа всегда остаётся только за ним. Опасное сочетание его страсти и любви к скорости, каждый раз заставляет щекотать мои нервы. А теперь и вовсе, зная, что мужчина навсегда связан со мной, в глубине души разыгрались тревожные нотки, от того, что его брат способен на все что угодно, но я отбрасываю в сторону негативные мысли, не даю им прорваться наружу и затмить такой момент счастья, как сейчас – наше первое воспоминание, которым однажды будем делиться с Самиром со своими детьми. Понимаю, что я вообразила наших детей, чувствую, как по телу поднимается жар, кровь бурлит от желания тесного соприкосновения, познать это таинство, ибо никогда не чувствовала мужчину настолько близко, не только духовно, но и телесно. Заметив моё смущение, Самир подмигивает и оставляет меня с туристами, а сам садится за руль мотоцикла, заводит его, надевает очки и уносится вдаль, оставляя за собой столб пыли.
Возвращаясь обратно в город, в груди нарастает все тоже, тревожное ощущение, будто в сердце ковыряются вилкой, пытаясь вынуть из него самые значимые для меня моменты. Распрощавшись со своими туристами, захожу в кабинет, где сидит Лайза, упорно строчит на клавиатуре сообщения. Девушка лучезарно встречает меня, показывает на поднос, который стоит на моем столе.
– Выпей чаю с дороги, Амина, я знаю, как выматывают эти экскурсии. – Затем девушка внимательно осматривает меня, замечая растерянность. – Ты в порядке? Что-то пошло не так? – в голосе слышно беспокойство, она отодвинула в сторону клавиатуру, ожидая от меня ответа.
– Все в порядке, Лайза, просто действительно устала, – отвечаю коллеге, а сама стягиваю с себя шёлковый платок. Заметив на моем запястье новое приобретение, Лайза спрашивает откуда оно взялось, ведь с утра на руке не было ничего. Я улыбаюсь, посылаю ей свой тёплый взгляд, лишь только от одного воспоминания о Самире в животе бабочки летают, а душа поёт и танцует. Так и не ответив ей ничего, девушка хихикнула, зная о том, что теперь я представлена в качестве невесты.
Наконец рабочий день подошёл к концу, и я возвратилась домой, где на самом пороге дома меня встречает отец и только я его переступаю, как вдруг он хватает меня за руку и дёргает в сторону своего кабинета. Пытаюсь сопротивляться, но тщетно, против силы отца я никогда не могла выстоять. Отец почти швыряет меня в свой кабинет, как только мы отказываемся за его дверью. Не понимаю, чем вызвано его бурное поведение, потираю рукой ту часть своей второй руки, за которую он так сильно ухватился. Боль жгучая, но терпимая. Отец наставляет на меня указательный палец, весь покраснел о ярости, даже сейчас я чувствую сколько в нем сидит этой непонятной мне ненависти ко мне, а главное почему.
