Юный Франклин очень любил эту историю и часто с удовольствием рассказывал ее, но снобом, как отец, не был. Правда, Элеонора отмечала, что «в обществе людей иного социального круга, Франклин постоянно чувствует себя в напряжении». Однако в политике он демонстрировал поразительное умение убедить и направить тех, кому не случилось родиться в богатой или влиятельной семье[36].
Проведя детство в Гайд-Парке, в огромном особняке, укрытом от бед и тревог, Рузвельт отправился в школу в Гротоне, а затем в Гарвард, чтобы учиться вместе с людьми своего социального круга. И в школе, и в колледже ему пришлось нелегко, на его долю выпало немало разочарований. В Гротоне, признавался он через много лет, «я всегда чувствовал себя не в своей тарелке». Учился он добросовестно, но «не блестяще», как отмечал ректор. И в спорте его жалкие усилия не производили впечатления на его более способных сверстников. Он говорил Элеоноре, что «всегда был немного чужаком». Ему не удалось попасть в футбольную команду; записавшись в секцию бейсбола, он оказался в «новой команде, которую можно назвать ББ – бейсболисты-бездельники» (BBBB, Bum Base Ball Boys), так как она, по словам Рузвельта, объединила «худших игроков школы». Тогда он занялся боксом. Но постыдно, в двух раундах, проиграл свой первый и последний боксерский поединок на глазах у одноклассников. Победивший в той дуэли Фуллер Поттер говорил впоследствии [о политической карьере Рузвельта]: «Вот уж не ожидал такого от Фрэнка. В школе он ничем себя не проявил»[37].
Жизнь Рузвельта в Гарварде во многом походила на жизнь в Гротоне. С футбольной командой вновь не получилось, и его отправили в группу поддержки. Оценки в колледже были посредственными, преимущественно «С» и «С+». Мир серьезных занятий и глубоких исследований не привлекал Рузвельта, и он сосредоточил свое внимание на социально-политических сообществах, клубных дискуссиях и журналистике. И опять удача сопутствовала не во всем. Рузвельта приняли в известный клуб «The Fly», он получил пост редактора знаменитой гарвардской газеты «Кримсон». Но в клуб «Порцелиан», самый старый и престижный в Гарварде, его не приняли. В этом сообществе состоял его отец – а также Тедди Рузвельт и двое его сыновей, – поэтому собственный провал был особенно обидным. Пятнадцать лет спустя Рузвельт признавался родным, что отказ принять его в «Порцелиан» стал для него «самым тяжелым разочарованием в жизни»[38]. Впрочем, члены клуба являлись будущими банкирами, предпринимателями и юрисконсультами; Рузвельт же был будущим политиком.
Будучи очень честолюбивым, юный Рузвельт остро переживал разрыв между своими радужными надеждами и скромными достижениями в учебе. Он пытался бороться с неудачами своими средствами: что-то утаить, что-то преувеличить, а что-то и присочинить. Трудно сказать, когда эта привычка приукрашивать действительность зародилась, но в Гротоне она получила дальнейшее развитие. Например, когда в соревновании по бегу среди ста участников Рузвельт показывал слабый результат, то говорил родителям, что пришел четвертым; он знал, что обман не раскроется, так как в школьной газете – которая могла попасться им на глаза – упоминалась только тройка победителей. Джеффри Уорд, изучивший юные годы Рузвельта, пожалуй, глубже и серьезнее других историков, приводит примеры того, как Рузвельт манипулировал фактами, объясняя причины своих неудач: «Мальчики, которые опережали его в беге, побеждали в боксе или превосходили в игре в футбол, неизменно оказывались, по словам Рузвельта, либо слишком профессионально подготовленными, либо слишком крупными, чтобы соревнование могло считаться честным; если же он опускался вниз в списке успеваемости, то это происходило из-за того, что в школу поступили два новых «ужасно умных» мальчика. А если он считал, что искажение правды пройдет незамеченным, то не колеблясь шел и на это»[39].
Окончив Гарвард, Рузвельт попытался найти свою нишу на юридическом факультете Колумбийского университета. Однако снова не показал выдающихся результатов. По мнению одного из его преподавателей, Джексона Рейнолдса, «ни как студент (в Колумбийском университете), ни как юрист впоследствии Франклин Рузвельт ничего особенного собою не представлял… Склонности к юриспруденции у него не обнаружилось, и он не предпринимал никаких усилий, чтобы, упорно занимаясь, преодолеть этот недостаток. Он не работал, потому и провалился на экзаменах». Экзамен по курсу Джексона, впрочем, Рузвельт сдал, зато провалил два других. В итоге он так и не окончил университет, хотя и сдал профессиональный экзамен, что давало право на работу в одной из юридических фирм Нью-Йорка. В этот период Рузвельт женился на своей кузине Элеоноре, причем невесту к алтарю вел президент Теодор Рузвельт, однако это был брак по расчету[40]. Сверстники Рузвельта, окончившие Гарвард и Гротон, обычно продолжали свою карьеру в банковском деле или бизнесе. Рузвельта же эти области совершенно не привлекали. Пытаясь найти себе подходящее место, он устроился юристом в нью-йоркскую юридическую фирму «Картер, Ледьярд энд Милбурн». Однако Льюис Ледьярд, старший партнер, был недоволен качеством (и количеством) работы Рузвельта и считал его абсолютно бесполезным сотрудником. Молодого Франклина, впрочем, это не очень заботило. Юриспруденция и бизнес его не интересовали, а семейное состояние избавляло от необходимости угождать Льюису Ледьярду, Джексону Рейнолдсу и вообще кому бы то ни было, за исключением, пожалуй, обожавшей его и недавно овдовевшей матери. Сводный брат Рузвельта Джеймс Рузвельт-мл., который был намного старше и считался джентльменом, никогда не работал с полной занятостью. Так же мог бы жить и Франклин, и в этом случае мать, скорее всего, поддержала бы его выбор и выделила средства на содержание[41].
Но в молодом Франклине пробудился острый интерес к политике. Способности и желание, которых ему так не хватало в его занятиях юриспруденцией и бизнесом, проявились теперь в занятиях политикой. Он медленно учился искусству влиять на людей. Франклину было всего 25 лет, никаких собственных идей у него еще не появилось, и тем не менее он нацелился на президентство. Обсуждая с коллегами в конторе Ледьярда планы на будущее, Франклин подробно объяснял им, как он собирается в один прекрасный день выиграть президентскую гонку. Используя свое обаяние и дар убеждения, Рузвельт разворачивал перед слушателями свою стратегию победы, выстроенную по образцу «шагов» его знаменитого кузена: сначала он будет бороться за место в законодательном собрании штата, потом станет помощником министра ВМС, затем выиграет выборы губернатора штата Нью-Йорк. А должность главы крупнейшего штата страны обеспечит ему отличный старт для успешной президентской кампании. В следующие 25 лет он действительно шаг за шагом двигался к цели именно этим путем[42].
Какими бы несбыточными ни казались тогда планы Рузвельта его коллегам-юристам, выбор карьеры политика идеально соответствовал его способностям. Поэтому когда на смену мыслям о способах заработка приходили идеи о том, как завоевать голоса избирателей, его возможности раскрывались в полной мере. Как заметил впоследствии Оливер Уэнделл Холмс[43], Рузвельт обладал «весьма заурядным интеллектом, зато незаурядным темпераментом». При такой ярко выраженной особенности дарования мир улыбок, рукопожатий и выступлений перед публикой подходил Рузвельту гораздо больше, чем мир бухгалтерских книг, судебных исков и инвестиций. Он предпочитал вкладывать деньги матери – а она постоянно и щедро обеспечивала его – в предвыборные кампании, а не в бизнес. На протяжении всей жизни ему удавалось сводить концы с концами лишь благодаря щедрости матери[44].
