Литмир - Электронная Библиотека
A
A

Лоуренс Харрисон

Евреи, конфуцианцы и протестанты. Культурный капитал и конец мультикультурализма

Lawrence E. HARRISON

JEWS, CONFUCIANS, AND PROTESTANTS

Cultural Capital and the End of Multiculturalism

© Мысль, 2014

© 2013 by Lawrence E. Harrison

Введение

Я убежден, что самое удачное географическое положение и самые хорошие законы не могут обеспечить существование конституции вопреки господствующим нравам, в то время как благодаря нравам можно извлечь пользу даже из самых неблагоприятных географических условий и самых скверных законов. Нравы имеют особое значение – вот тот неизменный вывод, к которому постоянно приводят исследования и опыт. Этот вывод представляется мне наиболее важным результатом моих наблюдений, все мои размышления приводят к нему.

Алексис де Токвиль «Демократия в Америке»[1]

То, что некоторые культуры лучше, намного лучше, чем другие, способны реализовать потенциал тех, кто к ним принадлежит, – не просто вывод, к которому приводит «Главная истина либерализма»[2], это ее определяющая исходная посылка. Белые англосаксы-протестанты – главные бенефициары этой самоочевидной истины, но кроме них таковыми являются еще и евреи, а также те, кому посчастливилось родиться в конфуцианском обществе.

Джон Бирмингем
(John Birmingham in «The Australian», April 4, 2007)

Культура имеет значение. Если миру нужно было еще раз напомнить эту истину, то, надо полагать, авантюра Джорджа Буша в Ираке решила эту задачу. Каковы были шансы на то, что удастся создать прочную демократию – подразумевающую не только выборы, но и полный набор политических прав и гражданских свобод – в Ираке, арабской стране, не имеющей никакого опыта демократии, жители которой принадлежат к двум склонным к взаимным конфликтам исламским сектам, суннизму и шиизму, а также к отдельной этнолингвистической группе курдов, стремящейся к автономии, – и все это в пределах арабского мира, в котором до сих пор ни одна страна не достигла демократической стабильности, несмотря на «арабскую весну»?

Иракская авантюра и столь же обескураживающий опыт в Афганистане поднимают вопрос, который не может не приводить в замешательство живущих в разных частях мира многочисленных сторонников мультикультурализма – идеи, что все культуры хотя и различны, но в сущности равны. Если культурные ценности, испытывающие мощное влияние ислама и различных его течений, служат препятствием на пути Ирака и Афганистана к демократической стабильности, социальной справедливости и процветанию, т. е. к достижению целей, провозглашенных Всеобщей декларацией прав человека ООН, – то не означает ли это банкротства идеи мультикультурализма?

Более того, ценности, верования и установки некоторых других культур, как мы увидим дальше, способствуют достижению этих целей, и в этом отношении особенно выдающиеся результаты демонстрируют еврейская (иудейская), конфуцианская и протестантская культуры. (Я перечисляю их в этом порядке из соображений хронологии: еврейская культура – с соответствующими ценностями, верованиями и установками – существует примерно 4000[3], конфуцианская – 2500, а протестантская – 500 лет.) Эти, а также некоторые другие религиозные или этнические группы, такие как мусульмане-исмаилиты, католики баски, сикхи и мормоны, пользуются плодами того набора ценностей, который может быть назван «универсальной культурой прогресса» (Universal Progress Culture). Сюда входят, например, сосредоточенность на будущем, образование, успех, достоинство, бережливость и этичное поведение. В столь несхожих географических условиях, как Швеция, Гонконг и США, этот набор ценностей создает наиболее успешные общества – общества, получающие наибольший выигрыш от культурного капитала.

Культурный капитал добавляет новое измерение к более ранним понятиям капитала, к числу которых относятся:

• финансовый/ресурсный капитал или капитал как собственность (Адам Смит и Карл Маркс);

• человеческий капитал – качество рабочей силы (Гэри Беккер);

• социальный капитал – свойственная обществу тенденция поощрять объединение своих членов (Гленн Лоури, Джейм Коулмен, Роберт Патнэм и Френсис Фукуяма).

Культурный капитал, который рассматривается в первой главе этой книги, тесно связан с человеческим и социальным капиталом; он может рассматриваться как ключевое условие, способствующее росту последних. В обществах, где ценится успех и образование, больше человеческого капитала; в обществах, делающих упор на этичное поведение и доверие, больше социального капитала.

Конец мультикультурализма

С конца 60-х годов XX в. доминирующей характеристикой политического и интеллектуального ландшафта Запада все больше становился мультикультурализм – особенно в США и Канаде, где иммиграция существенно меняет этнический и религиозный состав обоих обществ. Примечателен связанный с этим факт, что в последние десятилетия в этих двух странах резко снизился уровень доверия, измеряемый в рамках проекта World Values Survey[4]. Недавно Роберт Патнэм в качестве главного фактора, внесшего вклад в это уменьшение, указал на иммиграцию: «В краткосрочной перспективе присутствие вокруг нас людей, от нас отличающихся, увеличивает неопределенность – мы замираем, втягиваем голову в плечи и меньше доверяем кому бы то ни было. Подобно черепахе при появлении некоей пугающей угрозы, мы прячемся в панцирь»[5].

Мультикультурализм стал также доминирующей темой в дискуссиях по поводу международного развития, например во Всемирном банке, где, в частности, заявление экономического историка Дэвида Ландеса на конференции Всемирного банка в 2000 г. о том, что некоторые культуры являются «ядом» для экономического развития, вызвало шок у значительной части слушателей[6]. И мультикультурализм был одной из ключевых неявных посылок доктрины администрации Буша: «Эти ценности свободы правильны и истинны для каждого человека и в любом обществе»[7].

Однако мультикультурализм базируется на хрупком основании – культурном релятивизме, т. е. на представлении, что ни одна культура не лучше и не хуже, чем любая другая, она просто иная. Антрополог Рут Бенедикт, автор классического исследования японской культуры «Хризантема и меч»[8], писала, что все культуры представляют собой «сосуществующие и в равной степени правомерные жизненные модели, которые человечество создало для себя из исходного материала существования». С ее точки зрения, «каждая культура самодостаточна, автономна, отдельна от других, но в то же время равна всем другим. Все имеет смысл в своем контексте, и все, что нам нужно, – это знать контекст, чтобы понимать, что люди делают и почему они делают это»[9].

Несомненно, адресованный антропологам культуры совет заниматься полевыми этнографическими исследованиями – это правильный совет. Если целью является полное понимание системы ценностей, сильно отличающейся от собственной, этноцентризм может сильно исказить процесс поиска и конечные выводы. Но что если задача состоит в том, чтобы оценить степень, в которой та или иная культура способствует продвижению к демократической системе правления, социальной справедливости и ликвидации бедности, т. е. к целям, содержащимся во Всеобщей декларации прав человека ООН? В этом случае культурный релятивизм становится гигантским препятствием, поскольку требуемая оценка предполагает, что одни культуры в большей степени питают прогресс, чем другие, и оспаривает саму суть культурного релятивизма.

вернуться

1

Alexis de Tocqueville, Democracy in America (London: David Campbell Publishers/Everyman’s Library, 1994), pp. 322–323.

вернуться

2

Харрисон Л. Главная истина либерализма. М.: Новое издательство, 2008. – Прим. ред.

вернуться

3

Пол Джонсон в своей «Истории евреев» (Paul Johnson, A History of Jews (Ney York: Harper & Row, 1988) [Джонсон П. История евреев. М.: Вече, 2007]) датирует возникновение иудаизма временем Авраама, т. е. около 2000 г. до Рождества Христова). В начале 2009 г., когда пишутся эти строки, идет 5769 год по еврейскому календарю – отсчет времени идет с момента сотворения мира; это значит, что до Авраама прошло что-то около 1750 лет.

вернуться

4

Ronald Inglehart, Miguel Basáñez et al., eds., Human Beliefs and Values: A Cross-Cultural Sourcebook Based on the 1999–2002 Values Surveys (Mexico City: Singlo Veintiuno, 2004). На включенный в анкету 1990 г. вопрос «Можно ли доверять большинству людей?» ответ «да» дали 52 % американцев. В 2000 г. положительный ответ дали 26 % американцев и 39 % канадцев. Обществами с наибольшим уровнем доверия в 2000 г. были Дания и Швеция, где ответили «да» соответственно 67 и 66 % респондентов. Наименьший уровень доверия продемонстрировала Бразилия, где положительный ответ дали 3 % респондентов.

вернуться

5

Harvard Kennedy School, Robert Putnam on Immigration and Social Cohesion, March 20, 2008, www.hks.harvard.edu/news-events/publications/insight/ democratic/robert-putnam.

вернуться

6

Ландес употребил это слово [toxic] на конференции «Принимать в расчет культуру» [ «Culture Counts»], проходившей во Флоренции летом 2000 г. при финансовой поддержке Всемирного банка. Это замечание, а также книга «Culture Matters» (New York: Basic Books, 2000) [Культура имеет значение. М.: Московская школа политических исследований, 2002], содержащая главу, написанную Ландесом, и ставшая бестселлером в книжном магазине Всемирного банка, могли стать одной из существенных причин решения Всемирного банка выпустить книгу Culture and Public Action (Palo Alto, Calif.: Stanford Social Sciences, 2004).

вернуться

7

National Security Strategy of the United States of America. The President’s Report to Congress on a New National Security Strategic Doctrine for the U.S.A. by President George W. Bush, September 20, 2002.

вернуться

8

Бенедикт Р. Хризантема и меч. Модели японской культуры. М.: РОССПЭН, 2004. – Прим. ред.

вернуться

9

Цит. по: Renato Rosaldo, “Of Headhunters and Soldiers,” Issues in Ethics 11, 1 (Winter 2000). [Цитата взята из книги Ruth Benedict, Patterns of Culture. Boston etc.: Houghton Mifflin Harcourt, 1934. – Ред.]

1
{"b":"666436","o":1}