Потом Тонкс вспомнила проклятого боггарта. Их тут, видимо, расплодилась целая семейка. Не ровен час, еще одного встретишь. Ну, уж нет! Еще раз проверять, что у нее там в подсознании, она не планировала.

Нет у нее там нет ничего. Ни-че-го!

Пошел-на-хрен!

В конце концов, Тонкс слезла с идиотской кровати времен, кажется, королевы Анны и поплелась прочь.

— Позорное отродье чистокровной ведьмы, которая осквернила свой род, связавшись с грязнокровкой! — встретил ее портрет матушки Сириуса в холле.

— Заткнись! А не то спалю на хрен! — рявкнула Тонкс, ткнув в холст палочкой, и навсегда покинула дом на Гриммо, 12.

Пора было возвращаться домой. Однако уже перед самой дверью своей квартирки Тонкс вспомнила, что Снейп каким-то образом следил за тем, во сколько и с кем она приходила. Как это ликвидировать, Тонкс понятия не имела. Черта с два уберешь, что он там якобы с ее согласия навертел. Проще переехать. Или забить — пусть себе смотрит. Жаль, видеонаблюдения он себе не организовал, а то Люпина она теперь гарантировано к себе притащит, и не чтобы о высоком рассуждать!

Тонкс решительно повернула ключ. И сразу же пожалела об этом.

Порядок, наведенный в холле и в гостиной, неприятно резал глаз. Мама. Все-таки наведалась к непутевой дочери. Первым порывом было сбежать, но ей же все-таки не тринадцать! Тем более из кухни навстречу уже шла высокая женщина с тяжелым взглядом и каштановыми кудрявыми волосами.

— И часто ты не ночуешь дома? — вместо приветствия спросила мать.

— Не часто, мам.

—Ты ужасно выглядишь, — Андромеда осмотрела ее с головы до ног, без лишних слов выражая разочарование.

— Спасибо. Ты, как всегда, сама доброта.

— Это из-за Люпина?

— Я отказываюсь отвечать без присутствия своего адвоката, — устало сказала Тонкс и стала раздеваться.

— Твой отец полностью поддерживает мою позицию.

— Мам, можно я сначала в душ, а потом уже на допрос? — и она сбежала в ванную.

Как же ей не хотелось сейчас видеть мать. Тонкс, как никогда, нужна была поддержка, но как раз этого Андромеда дать ей и не могла. Напротив, Нимфадоре казалось, что мать всем своим видом напоминала, что никто с ней, рохлей, возиться не будет. Никому она такая не нужна.

Когда через полчаса Тонкс вышла из ванной, высушивая абсолютно серые волосы, Андромеда повторила свою фразу, но уже без вопросительной интонации.

— Это из-за Люпина. Я всегда знала, что это плохо кончится, и говорила отцу, чтобы он не прикармливал оборотня.

Тонкс закатила глаза, спорить было бесполезно.

— Мам, у меня все в порядке.

— Ничего не в порядке! Тебе надо уехать из Англии. Увольняйся с этой идиотской работы и отправляйся на континент.

— Как хорошо, что ты все за меня решила.

— Я вижу, что с тобой происходит! Ты изведешь себя, а он не стоит твоих слез, — очень категорично проговорила миссис Тонкс. — Мужчина, из-за которого женщина так выглядит, не стоит сожалений.

Тонкс усмехнулась. Хотела бы она в это верить.

— Я передам папе.

— Твой отец никогда не заставлял меня плакать. А с Люпином ничего хорошего тебя не ждет.

— Я не видела Рема уже несколько месяцев, — честно призналась Тонкс.

— Не лги мне, я знаю, что он в городе.

— Откуда? — удивилась Тонкс.

— Грюм предупредил. Он тоже за тебя переживает.

— ДА ВЫ ВСЕ С УМА ПОСХОДИЛИ, ЧТО ЛИ? ОСТАВЬТЕ МЕНЯ УЖЕ В ПОКОЕ! — закричала Тонкс.

Безумие какое!

Неожиданно, но Андромеда прекратила наседать, однако выдавить из себя нужные слова так и не смогла.

— Ладно, мам, — вдохнула Тонкс. — Давай закроем тему.

Андромеда долго внимательно смотрела на дочь, потом тяжело вздохнула и спокойно сказала:

— Пожалуйста, Нимфадора, пусть это будет кто угодно, только не Люпин.

— Может, мне в Снейпа тогда влюбиться? — бросила Тонкс. Ей хотелось снять с души этот груз, высказать все хотя бы в виде шутки.

— С тобой вообще невозможно разговаривать! — вспылила Андромеда.

— ВОТ И НЕ РАЗГОВАРИВАЙ, МАМА! — снова сорвалась на крик Тонкс. — Ты сюда полтора года не заходила, вот и не надо было начинать!

Андромеда сверкнула глазами, молча взяла свою аккуратно сложенную мантию и вышла, громко хлопнув дверью.

Тонкс хотелось сдохнуть.

Ну погодите, будет вам всем Люпин.

В глубине души Нимфадора понимала, что просто спустила на матери пар, а ведь та сама сделала шаг навстречу, кажется, первый раз со времен вступления дочери в орден Феникса.

Мерлин.... Чертов Феникс... Нет, на этот раз точно конец всему.

Придя в себя, Тонкс первым делом наведалась к Грюму. Проще всего оказалось сказать все прямо, но не называя имен.

— Я не хочу предавать общее дело и готова на любые задания, но, пожалуйста, поймите, я не могу больше сидеть с НИМ за одним столом.

Старик понимающе кивнул и похлопал ее по плечу, явно одобряя такое решение. Аластор симпатизировал Нимфадоре. Милая, веселая и, как ему казалось, невероятно талантливая. Он еще преподавал в училище, когда туда поступила Тонкс, и она сразила его сначала тем, что оказалась метаморфом, а затем своими отличными, иногда прямо-таки невозможными для ее данных результатами в учебе. Грюм понимал, что ждет Тонкс, свяжи она свою жизнь с оборотнем, и при всем уважении к Люпину тоже не одобрял их «роман».

Ремус, тем временем, действительно вернулся в Лондон, но еще не знал, что участь его была предрешена.

Тонкс сама заявилась в его конуру примерно через неделю. Соблазнить Люпина не составило труда. Он истосковался по людям и не мог скрыть своей радости, когда она пришла.

К огромному удивлению Тонкс, переспать с другим мужчиной оказалось не так уж и ужасно. И она захотела повторить это.

В другой раз ей удалось притащить его к себе на ночь. Конечно, это была откровенная месть, которая бонусом гарантированно сжигала мосты. Себе она пути назад оставлять тоже не хотела. Не после того, что произошло в библиотеке Блэков. Тем более, Рем, действительно, был очень неплох. Только целоваться с ним ей не нравилось, хотя в иные моменты она забывалась. Ну, и некоторые интимные вещи делать для Люпина ей не хотелось, благо, он и не просил.

Встречались они скорее редко. Приличную часть лунного цикла Ремус «болел» и предпочитал проводить время в одиночестве. Тонкс не возражала, стараясь даже не вспоминать, как в лучшие времена каждую ночь прокрадывалась в слизеринские подземелья. Иногда Люпин бесил ее тем, что вел себя не так, как ее прошлый мужчина. Нимфадора не хотела признавать, но Снейп как в воду глядел, когда заявил, что она будет думать о нем, занимаясь любовью с Люпином. Именно так и происходило. И поэтому ей захотелось, чтобы Ремус сделал то, на что никогда бы не пошел Северус.

Пусть и в шутку, но она спросила у Люпина, не хочет ли он на ней жениться. Ремус немного помрачнел и стал выдвигать довод за доводом против, хотя и уверял, что любит. Прежде Тонкс было все равно, замужем она себя никогда не видела. Правда, возможно, из-за того, что ее первая любовь всем своим видом олицетворяла вечное одиночество. Но сейчас ей было страшно. Тонкс хотелось гарантий, и она уцепилась за идею замужества. Как будто факт венчания мог что-то изменить в ее чувствах.

Люпин не врал, что со здоровьем у него было плохо. Ликантропия пожирала его изнутри. Не отрицай он так рьяно эту часть себя, возможно, все проходило бы проще. Но он начинал болеть задолго до полнолуния, а в последние дни он впадал в настоящую депрессию и даже чем-то напоминал ей Снейпа. После Люпин еще неделю приходил в себя, страдая чувством сильной брезгливости к себе и непонятной для Тонкс вины. Парадокс, но то, что изначально привлекало в нем Нимфадору, было для Ремуса слишком тяжелым грузом.

Глядя на все эти душевные терзания, Тонкс часто думала о Северусе. Тот никогда не отрицал своей страсти к Темным искусствам, хотя явно считал ошибкой вступление в ряды Пожирателей. Ну да черт с ним.

И тем не менее, Ремус любил Тонкс. Он не хотел связывать ее узами брака. Но после убийства Дамблдора сдался.