— Ну, бывает. Приснится же такое.

Юу выдохнул с облегчением, наспех причёсываясь рукой. Слава богу, бабушка не тиран. А то ему по предыдущим встречам показалось что-то не то. Оказывается, она обычная милая старушка, как…

— ШИ-ГЕ-ХА-РУ! — проорала бабушка, нависнув над диваном. Отори даже не шелохнулся. — Что вы будете на завтрак?

— Ну бабуль, — пробормотал он в подушку. — Спроси Сатору…

Покачав головой, она величаво двинулась на кухню. Юу продолжил дышать. Вот это, однако, мощь. Подобрав с пола оставшиеся обломки раскладушки, он сложил их на подоконнике и присел на край дивана.

Он потыкал Отори в бок. Отори зарылся в одеяло и на сигнал не отвечал.

— Ты всегда так долго валяешься?

— Рано, — простонали из-под подушки. — Вы с бабулей… проклятые жаворонки…

— Девять, вообще-то, ну ладно, — констатировал Юу. — Хорошо, что выходной. По случаю вчерашней конференции.

— Вот именно… — растянувшись на диване, Отори понял, что запутался в одеяле, сел, попытался размотаться, махнул на это дело рукой и сонно посмотрел на Юу. — Ну, чего тебе? Доброе утро.

— Доброе, — Юу очень хотелось намекнуть, что у него на голове — светлое воронье гнездо, но это так мило выглядело, что он просто не смог. — Выспался?

— Конечно, нет. Если хочешь знать, ты всю ночь трогал меня коленом за задницу, а потом бормотал какую-то чушь прямо мне в ухо, — монотонно жаловался Отори. — Я заснул только под утро, а потом пришла бабуля. И как при таких условиях высыпаться?

— Самозабвенно, — хохотнул Юу. — Ну что, тебе помочь или будешь всю оставшуюся жизнь в одеяле ходить?

— Придурок ты… на самом деле…

Они совместными усилиями вытащили его из одеяла. Последним штрихом Юу оттягивал на себя кусочек одеяла, чтобы сложить его как следует, и при этом жесте случайно задел футболку Отори, примерно там, где были ожоги. Он тихо шикнул.

— Ой, извини.

— Да нет, я от неожиданности…

Юу посмотрел на раненый участок кожи, торчащий из-под футболки.

— Что за уроды, ну кто так делает, — заворчал он. — Для гашения окурков пепельница есть.

— Как ты догадался? — Отори вытаращил глаза, напрочь забыв прикрыть ожоги.

— Сам так делал, вот и знаю, — он протянул руку, где ещё можно было разглядеть маленькие круглые следы. — Ну я-то ладно, дебил, но не думаю, что ты бы стал… ещё в таком месте…

Они сидели молча, не чувствуя никакого желания вставать и двигаться. При одном воспоминании о раскладушке у Юу болела спина. Видимо, это как-то отразилось на его лице, потому что Отори спросил:

— Как самочувствие? Не собираешься сходить к врачу?

— Да нормально, а что… — он с трудом вспомнил, что было вчера. — А, нет, всё хорошо, правда. Не считая синяка от этой замечательной спальной конструкции, которую ты гордо звал раскладушкой.

— Ну и отлично, — явно проигнорировав критику раскладушки, подытожил Отори и наконец-то встал. Юу посмотрел ему вслед, запоминая дорогу в ванную комнату. Может, бабушка всё-таки разрешит ему умыться?

Комментарий к

https://vk.com/the_unforgiven_fb_re?w=wall-136744905_933

========== Часть 11 ==========

Юу не хотелось ничего рассказывать, но им было не о чем говорить, и он быстро сдался. Озаки оказалась вполне внимательным слушателем — несмотря на то, что выглядела так, будто не слушает его вообще. Сидит себе на краю постели и расчёсывается, лица не видать — словно говоришь в стену. Возможно, так даже удобнее.

— В целом, сказал, что всё в порядке, если я не буду курить и страдать хернёй, — закончил он. — Ну, и упражнения там всякие, ограничений кое-каких дописал.

— Дыхательные упражнения?

— А какие ещё-то?

Озаки пожала плечами: может, отвечала, а может, потянулась, без лица её не поймёшь. Да и вообще понять женщину сложно, подумал Юу. Если бы она не вызывала у него симпатию, этого разговора не было бы вовсе. И его у неё дома тоже не было бы.

— Ты наверняка знаешь слухи, — заговорила она. — Про нас с Сато-саном. В общем, всё, что надо знать — у него есть семья, крепкая и хорошая, а я хочу остаться честным человеком. Поэтому… считай, что ничего не было. Если тебе не трудно, конечно же.

— Ясно. Ты для этого хотела сделать паузу?

Ему было неловко и немного смешно выражаться этой шаблонной фразой, но никакой замены Юу придумать не успел.

— Нет, не совсем, — она замялась и наконец посмотрела ему в лицо. — Я сделала это для тебя, если честно.

— Для меня?

Юу не понимал, к чему она клонит. У него всё как обычно, в принципе. Что она могла подумать? Озаки пересела ближе и взяла его за руку, как любила делать посреди ночи вовремя искренних разговоров.

— Отчасти. Я просто понаблюдала и… ну… — Она сжала его пальцы покрепче. — Отори-куну ведь мужчины нравятся, правильно?

— Даже если так, имеет право, — неожиданно ощетинился Юу. Ему не хотелось что-либо подтверждать или опровергать — сразу чувствуешь себя сплетником или предателем. — А что?

— Только подумала, что, возможно, ты тоже такой. Только не обижайся.

— Глупо обижаться, люди же не выбирают… — ему пришло в голову, что несколько лет назад он не стал бы так мудро выражаться на провокационную тему. — Могла бы прямо меня спросить, я бы и ответил…

Озаки заглянула ему в глаза, взгляд был долгий и проницательный. Юу показалось, что этим взглядом его раздели догола и увидели нечто, чего сам он в себе найти никак не мог.

— Что? — не выдержал он.

— Ты правда не понимаешь, о чём я говорю, — странно пробормотала она. — Не хочу сплетничать, но…

— Но ты уже это делаешь.

— Я не считаю пустой сплетней разговор о человеке, если делаю это из добрых намерений, — слегка обиделась Озаки. — Не сбивай меня с толку! Ты не думал, что можешь нравиться Отори-куну?

У него уже был ответ; пришлось выдержать паузу исключительно для вида.

— Думал. И мой ответ — нет, — видимо, в его голосе было слишком много уверенности — да настолько, что приём сработал наоборот и Озаки ему не поверила. — Нет, серьёзно, Саю. Я, конечно, без понятия насчёт его вкусов, но… это точно никогда не буду я.

— Ты так уверен?

— Естественно. Я слишком сильно отличаюсь от него, — Юу взглянул на стену — фотографии, часы, фотографии. — И половины из того, что он знает, не понимаю. Веду себя, как какой-нибудь пассивный робот в обществе, не умею чувствовать. Ты бы знала, сколько я глупостей могу сморозить за минуту и даже не заметить этого. А ещё я слишком грубый, — он невольно припомнил их первую встречу в электричке. — Да, это точно. Ты вот можешь представить Отори, чтобы он был в восторге от какого-нибудь уличного хама?

— Нет… — Озаки явно потерялась в его несвязной речи.

— Вот и я к тому же.

— Как-то ты свёл всё к самобичеванию, Юу-кун.

— Вовсе нет! Это не значит, что я о себе дурного мнения, — поспешил исправиться он. — Не лучшего, конечно, но и меняться не собираюсь. Просто… блять, что за философия.

— Вот так всё и кончается, — она рассмеялась.

— Погоди… — Юу потёр виски пальцами, пытаясь вернуть себя на нужную мысль. — Так. Так. Всё. Просто пытаюсь сказать, что Отори вряд ли найдёт во мне что-нибудь хорошее… подходящее.

Озаки подтянула одеяло и опустила голову ему на плечо; её веки чуть опустились, но не до конца, позволяя видеть силуэты в полутьме.

— Ты правда подумал… это даже похвально, Юу-кун.

Он не стал отвечать. Что-то в голосе Озаки выдавало её сомнение. Но Юу действительно думал на эту тему больше, чем следовало бы. Каждый раз, когда он сомневался, то просто вспоминал какой-нибудь их разговорчик или философский спор с Отори; не мог — да хотя бы сравнивал внешний вид. Нет и ещё раз нет.

Отори нравятся красивые, наполненные смыслом вещи.

«Я не подхожу».

У него же каждая деталь — со своим значением, каждое слово — со смыслом, с пониманием. Юу так не умеет; Юу не такой. Он не видит пользы в этих сложностях, Отори же в тех же самых сложностях видит украшение, бонус, лучшую оболочку для серого мира.