– На Ламберта не надейся. Он ненавидит все эти дрязги сильнее меня.

Сжимая кулаки, девушка только зарычала в ответ и быстрым шагом ушла прочь. На крыльце парадного входа в нее ударил холодный ветер, в воздухе витала сырость. Сердце бешено стучало в груди, голова кружилась, к горлу подступила тошнота – вновь вернулись последствия пережитого путешествия, отчего пришлось опереться о деревянную сваю, чтобы не свалиться с ног. Благо, что за ней никто не двинулся следом, иначе бы она принялась кричать, пока не сорвала бы голос.

В опустившихся сумерках темноту разгоняли фонари, двор практически опустел – прислуга разбежалась, как только представление с фееричным возвращением хозяйки закончилось. Только у конюшен слонялось несколько человек, туда Алетта и направилась – поскольку лошадь ведьмака разодрали на части волки, девушка пообещала рассмотреть вариант, чтобы дать ему новую. Одни растраты, черт возьми.

Конюхи и двое стражников, завидев ее, бросились кланяться. Ей было не до формальностей.

– Уйдите, – попросила она.

С конюшен уже за несколько метров несло навозом и сеном, запах не столько неприятный, сколько обжигающий. Внутри было теплее, несколько масляных ламп рассеивали туманный свет. Голова закружилась вновь, Алетта прислонилась к деревянной перегородке и застонала. Все постепенно скатывалось в бездонную пропасть, ее боялись, возможно, ненавидели, и определенно точно хотели убить. Какой вообще смысл тогда сопротивляться? Может, упростить всем жизнь? Проигнорировать убийство отца, жить бок о бок с неизвестным предателем, выйти замуж за племянника князя и махнуть на все рукой? Грандиозный план!

Тихое ржание и шорохи отвлекли девушку от самобичевания. Верно, запасной вариант, который Геральт окрестил провальным. Все может быть, скорее всего, ей предстояла очередная порция унижения и бессмысленного сотрясания воздуха.

Ламберт снимал экипировку с лошади, Алетта невольно удивилась, как он что-то видел в полумраке, но вовремя одернула себя – точно, ведьмак. Мужчина будто и не замечал ее присутствия, и причин тому могло оказаться море.

– Есть работа, – наконец обмолвилась Алетта, понятия не имея, что еще сказать. Ведь она пришла сюда лишь поэтому, а не чтобы поплакаться. – Зверей заколдовала Изимира по просьбе моей сестры, но что-то пошло не так и чародейка решила избавиться от… нас всех, видимо.

Расстегнув последнюю застежку, ведьмак снял седло с лошади и опустил на перегородку, откровенно игнорируя собеседницу. У Алетты уже не хватало сил злиться, ее переполняла обида, от которой она готова была лопнуть – разорваться в крике или истерике. Но держалась. Пока что.

– Я с тобой говорю, а не с лошадью.

Замерев на долгое мгновение, Ламберт шумно вздохнул и нехотя обернулся к девушке с жгучим недоверием во взгляде.

– Я ни черта не буду делать, пока ты не объяснишь.

– Объясню что?

– Что ты, мать твою, такое.

Что ж, неплохое начало.

– Глава дома Валхольм, хозяйка Сорбеца…

– Оставь эту херь с титулами для других. Я спрашиваю про то, что ты сделала с грифоном. Это не простая магия, как и то, что окружает твои земли.

– Это не магия, – сказала Алетта. – А проклятье.

В опустившейся тишине лишь изредка фыркали лошади, хрустя сеном, не слышно было даже завывания ветра.

– Твой цепной пес рассказал, что произошло с тобой в прошлом. Как после болезни ты изменилась, а твой отец внезапно стал жестоким, чтобы преобразить свои земли. Чушь собачья.

– Это не чушь собачья, – угрюмо пробормотала девушка. – Это правда. И тебе не должно быть дела до моего прошлого, поскольку…

– Поскольку я твоя единственная надежда, верно? Геральт, судя по всему, отказался продолжать дело. – Выйдя из стойла, Ламберт встал напротив собеседницы и посмотрел на нее сверху вниз. – Он… питает слабость к чародейкам и старается не лезть в разборки с ними. Но тебе повезло, чародеек, мягко говоря, не люблю. Но я и пальцем не пошевелю, пока ты объяснишь, с чем мне придется работать.

– Я… не могу.

– Что ж, вот мы и поняли друг друга. Надеюсь, ты сможешь справиться со всем самостоятельно.

– Я не… черт. Ладно! Ладно…

Для Алетты это было равносильно тому, чтобы перешагнуть через себя, она боялась открывать карты, рассказывать о секрете, который в неправильных руках мог погубить ее.

– Я расскажу тебе о себе, кто я, что произошло, но только после того, как ты выполнишь работу.

– Пф, нет уж, это…

– Я поделюсь с тобой информацией, которая поможет тебе в деле, – прервала ведьмака девушка. – Эти… эти земли не совсем прокляты, и я не знаю, может, ты слышал историю о нильфгардском колдуне, который помог королю очистить лес от монстров?

– А заодно и умертвить большую часть людей. Да, слышал. Хочешь сказать, что с вашими землями он провернул нечто похожее?

– Да, можно и так сказать.

– Только это не объясняет, откуда у тебя взялись такие способности, а вместо магии людей в Сорбеце погубил твой отец.

– Потому что тогда он ошибся, – не моргая смотря в пол, заключила Алетта. – Потому что не совладал с большим потоком энергии, осознав, что необходимо менять все постепенно, маленькими кусочками. Жизнь за жизнь, забирать энергию и возвращать ее земле, как если бы разливать вино по бокалам в порядке очереди. А он опрокинул на них чан.

– Жизнь за жизнь? Колдуны и чародеи под страхом смерти не стали бы прибегать к подобного рода магии, поскольку она не только запрещена законом, но и невероятно опасна.

– Я знаю. Но этот колдун вернул меня с того света. Да и неправильно называть его колдуном, ведь он изучал куда более тонкую и древнюю науку… которую короли запрещают, пока не станут нуждаться в ней.

– Игры с человеческими жизнями, потоки энергии, преобразование, умерщвление и возрождение… Ты имеешь в виду…

– Да. Некромантия.

Ламберт действительно выглядел озадаченным, и слегка обеспокоенным, поскольку еще до гонения ведьм и чародеек короли люто ненавидели некромантов. Эту породу презирали все, отчаянно пытаясь скрыть страх перед неизвестной и опасной природой. Некроманты мнили себя богами, играя с человеческими жизнями в попытках понять структуру энергии, а также – самое главное – раскрыть секрет бессмертия.

Поведав секрет, а точнее, часть секрета, который они с отцом оберегали от посторонних, Алетта ощутила себя беззащитной. Жители Сорбеца догадывались о природе заклятия, способе возрождения их города, но помалкивали, боясь навлечь гнев господ, да и злых сил.

Геральту девушка побоялась открыть карты, несмотря на его благородство, он держался близ королей, что беспокоило ее. Но Ламберт… черт, с ним тоже не легче.

– Из всего, что я услышал, напрашивается вывод, будто ты тоже некромант.

– Я глава и хранитель Сорбеца, остальное неважно.

– Важно, если поэтому тебя хочет убить чародейка.

– Не только меня. Мой отец… Авредий проболтался, что моего отца убили. Судя по всему, травили долгое время, и это уж точно не могла сделать Изимира. Это был кто-то близкий, кто имел доступ ко всему…

– Поэтому ты тогда… спровадила всю охрану?

Вспоминать о той ночи Алетте хотелось в последнюю очередь, она жаждала обрести спокойствие, уверенность, что никто не вонзит ей нож в спину. И для этого потребуется пойти на радикальные меры, о которых она могла пожалеть.

– Мне нужна твоя помощь, чтобы поймать чародейку, найти доказательства вины Авредия и прижать его к стенке. Я заплачу тебе в два раза больше обещанного, но прошу, помоги. Я никому не могу доверять.

– Именно, дело в доверии, а я до сих пор не понимаю, с кем имею дело. Ты используешь запретную магию, переселяешь сознание или душу в тело другой твари.

– Я не хотела этой силы, ты вообще не понимаешь, что я пережила…

– Да, и ты даже не пытаешься мне объяснить.

– О, тебе объяснить? Мне действительно следует с тобой объясняться? После того, что ты сделал, мне следовало приказать своим людям убить тебя.

– Думаешь, справились бы?