Когда солнце окончательно зашло, пришла пора игр. Излюбленной игрой здесь был поцелуй морской девы. Юноши стали в круг, в центре которого, стояла девушка. В первый раз это была Урсула. Девушке завязали глаза плотной лентой, чтобы она ничего не могла разглядеть. Сигрид и Хильда, раскручивали ее вокруг собственной оси. Урсула кружилась, а юноши затаив дыхание, стояли в ожидании, кого же поймает юная девушка. Иаков чувствовал себя неловко, хотя забавы островитян, мало чем отличались от забав на Большой земле.

Он заметил, как юноши переглядываются. Некоторые ухмылялись, вроде Сиги и Дарвена. За два дня он наслушался достаточно историй об их любовных подвигах.

Урсула медлила. Она ждала хоть, какой-то подсказки, которая помогла бы ей словить Иакова, но решив положиться на свою интуицию, девушка прогадала. Когда ее руки упали на плечи Фолке, в ее глазах блеснула тень разочарования. Юноша же напротив был неописуемо рад.

Девушка запечатлела легкий поцелуй на его губах, и Фолке покраснел.

— Что такое Фолке? — крикнул, кто-то из круга.— Первый раз к девке прикасаешься? — в центре корчмы раздался громкий смех, на что Фолке оставалось лишь покорно усмехнуться.

Игра продолжилась. Следующей была Сигрид. Теперь ее раскручивали Маргрет, Хильда и Урсула.

— Если поцелуешь чужака — я тебя не прощу, — процедила девушка сквозь зубы.

Сигрид кружилась и кружилась. Подолы ее светло-голубого платья, немного приподнимались, оголяя щиколотки. Наконец она остановилась. Девушка с явным рвением сорвала с себя ленту. Но какого было ее разочарование, когда она обнаружила, что сжимает ладонями прыщавое лицо толстого Миккена.

Девушка от отвращения закрыла глаза, и быстро чмокнула парня в губы. Блаженная улыбка растеклась на его устах. Сигрид же поспешила прочь, вытирая губы ладонью. Хильда развеселившись, выхватила ленту из рук Йорена, чем вызвала гневный взгляд Маргреты. Вдруг в круг вошел Кай. Хильда блеснула лукавым взглядом. Хмель ударил девушке в голову.

Хильда завязала повязку на глазах, и девушки раскрутили ее. Хильда смеялась, чувствуя на себе глаза парней, полные надежды. Она нарочно медлила, дольше всех, вызывая всеобщее негодование.

Наконец девушка остановилась. Тонкие ладони, сжали чье-то лицо. Хильда решила не снимать повязки, и одарила незнакомца поцелуем. Освободившись от ленточки, она заметила удивленный взгляд Иакова.

Девушка резко бросила взгляд на Кая. Его взбешенный взгляд сказал о многом, прежде чем юноша резко вышел из корчмы. Девушки также были недовольны, но любопытство взяло верх, и они принялись донимать Хильду расспросами.

Пытка, казалось, будет длиться вечно, однако ее прервал Вигге. Мужчина встал на стол, ударяя железной кружкой о щит. Хильда заметила Иакова и Балдера позади него. Иаков, кажется, держал, что-то за спиной.

— Тихо, — прорычал он с улыбкой. — Снорре, сын мой, подойди сюда, — Высокий юноша подошел к столу. Худое тело выдавало в нем юность лет. — Сегодня, тот день, когда ты впервые станешь мужчиной. Однажды ты станешь мужчиной, когда впервые возьмешь женщину, когда она родит тебе сына. Пролив свою кровь, и кровь врага. Ты станешь воином, когда впервые поборешь шторм, но прежде ты станешь мужчиной, получив свой первый меч, — Иаков подал ему меч, и Вигге с гордостью возвел его вверх. В корчме загудел одобрительный клич.

Мальчишка, воспрянув духом, взял свой меч, и повторил за отцом. Люди снова загудели.

— За Снорре, сына Вигге Бесстрашного!

Вино и пиво потекло из бочек с новой силой. Было уже далеко за полночь. Хильда, наконец, добралась до отца, избегая приглашений поиграть и на танцы. Бьорн сидел со скорбной улыбкой. Она прошла мимо Иакова, который сидел рядом с Раемундом.

— Отец, — обратилась она к нему. — Вы нашли, что-нибудь в лесу?

Мужчины, сидевшие рядом, переглянулись. Бьорн задумчиво погладил свой подбородок.

— Да, дитя мое, — он ответил тихо, стараясь чтобы другие не услышали.

Лысый мужчина с черной бородой, отпил пива.

— Это Бледфир, — сказал он. — Помните мои слова.

— Ох, да не пугай ты девчонку, — с раздражением ответил ему Раемунд. — Бледфиров уже сотни лет не видно, откуда же им сейчас взяться.

— Кровавой луны тоже давно не было, но выйди на улицу, и что увидишь? — затараторил Ульве. — Краснючая, как кровь… Говорю, вам — лихое, что-то твориться нынче…

Хильда смотрела на каждого из них. Ульве Безумный, глядел на всех, глазами с лихорадочным блеском. Свое прозвище он получил не зря. Его глаза пугали многих в деревне: левый сине-зеленый, как морские глубины, а правый медового цвета с коричневыми крапинками.

— Может, то медведь был? — весело предположил Бран. Он был самым младшим из них.

Раемунд раздраженно закатил глаза.

— Тебе, что глаза черви выели? Волчий след это был, волчий! — Взъелся мужчина, и громко поставив кружку с вином, пошел прочь. Напиток расплескался вокруг.

— Рогвальд придет за всеми! — Протянул Ульве, своим скрипящим голосом.

Бьорн сидел молча и хмурился в своей мрачной задумчивости.

— Кто такой Рогвальд? — спросила Хильда.

Ульве впился в нее глазами, горящими лихорадочным блеском. Иаков, до этого сидевший с кружкой медовой наливки, обратил свое внимание к ним.

— Это было не так давно. Сотню лет назад, может меньше. Рогвальд Черный. Многие говорят, что его так прозвали за то, что он носил только черную броню, другие же — якобы из-за того, что он носил меч из черной стали. Но все это ерунда, — он гордо ударил кулаком по столу. — У Рогвальда были черные глаза. Чернее ночи. Даже зрачков его не было видно. Говорят, это ведьма прокляла его с рождения. Рогвальд был еще тем подонком.

Он и его банда всегда нападала на деревни ночью… О-ох, насиловали, грабили, сжигали деревни, не щадили ни женщин, ни детей, ни стариков. Но однажды, во время одного такого набега, он зашел в дом и увидел молодую деву. Ингрид, так ее звали.

Легенды говорят, что она была очень красива. Высокая, статная, длинные светлые волосы. А глаза… Глаза у нее были светло-сиреневого цвета. Рогвальд помешался на ней. Он запретил остальным ее трогать, и сделал своей пленницей.

Через, какое-то время он ее полюбил, и полюбил сильно. Впрочем, счастливого конца не было. Ингрид не только не полюбила его в ответ, как он надеялся, а еще больше возненавидела. Но Рогвальд делал для нее все, он любил ее не как человек, а как зверь.

И вот, наконец, однажды ночью, они пировали, после очередного набега. Ночь была ясная, светлая, и даже в лесу, несмотря на высокие стволы деревьев, было светло. Ингрид в ту ночь решила покинуть их, и направилась вглубь леса. Однако, один из людей Рогвальда, Освин, пошел за ней, надеясь взять девушку силой, пока командира нет рядом.

Он подкрался к ней сзади. Девушка, что-то чертила на земле, сидя спиной к нему. Когда же девушка заметила его, она попыталась отбиться от обидчика, и стала звать на помощь.

Рогвальд пришел вместе с остальными. Освина убили на месте, но затем Черный заметил странные символы на земле. Тогда Рогвальд понял, что его возлюбленная ведьма, и приказал сжечь ее.

Они схватили Ингрид, и привязали к высокому дереву. Ингрид все время смеялась, как сумасшедшая, обещая, что всех их ждет смерть. И вот, поняв, что ее конец неизбежен, она взмолилась к любви Рогвальда. “Коль хочешь, моей погибели, пускай, — начала она, плача, — только подари мне свой последний поцелуй. Поцелуй меня так, как поцеловал, тогда, когда мы провели ночь в поле”.

Рогвальд засомневался, и все-таки исполнил пожелание Ингрид, но когда он поцеловал ее, то заметил, что стал в кругу символов. Кто-то из его банды крикнул, и выстрелил горящей стрелой в дерево. Тогда-то, ведьма произнесла свое последнее проклятие. “Зверь в человечьем обличье! Прими же свой истинный облик навеки! И никакие чародеи, ни древние силы не помогут тебе вернуться в тело человеческое вновь. Но станешь ты им, когда жизнь здесь родиться и в море умрет!”.