Девушка поймала себя на том, что совершенно не знает, что сделать со своими руками, подавив сначала желание сложить их на груди, затем спрятать за спиной, в конце концов, нервно сцепила пальцы и, сделав шаг в сторону, просто опустилась, почти упала на кровать.

Хотя на почти полностью покрытом ухоженными зарослями лице мужчины различить что-либо было сложно, Дана готова была поклясться, что некая тень неудовольствия, или сомнения коснулась глаз. Возможно, именно это неудовольствие отразилось и в перемене позы, гость скрестил ноги и оперся на трость, словно постаравшись сохранить визуальный контакт.

Девушка вдруг почувствовала нелепое желание поболтать ногами и чтобы не выставить себя полной идиоткой она даже прижала ладони к коленям. Этот старик определенно тоже маг. Она ощущала невесомые колебания, движение перышка силы, притягивающее невидимые волоски. Нежно и непонятно. Сестры спали где-то в глубине под этими мягкими волнами, значит, это не представляло опасности для нее.

Интересно, а сознавал ли господин Феррер, что обладает такой магией? А может быть, он просто считал, что его сила воли, необыкновенный магнетизм влияет на людей. А впрочем, разве это не так?

– Позвольте я закурю? Я знаю, что большинство женщин не выносят табачного дыма, но может, вы разрешите старику его маленькую слабость?

Все слова этого, нет, не старика, она бы не рискнула так назвать деда Ковентины, хотя весь его облик однозначно намекал на груз прожитых лет. И в то же время, мужчина словно гордился своим возрастом и видимо собирался еще не просто наслаждаться жизнью, но и активно управлять жизнями других.

– Нет, ничего. Я только приоткрою окно.

Движение позволило окончательно справиться с эмоциями. За окном солнце лениво пробивалось сквозь череду плывущих светло-серых облаков. Осень уже наступила, хотя и притворялась пока молодящейся красоткой, яркими красками скрывая первые признаки неизбежного увядания.

Вдохнув полной грудью, два или три раза она вернулась на свое место. Теперь она присела нарочито медленно, старательно расправив все видимые и воображаемые складки платья.

В свою очередь господин Феррер так же медленно и спокойно достал из кармана металлическую коробочку, открыл и чиркнул спичкой. Потом раскурил трубку и с наслаждением выдохнул целое облако дыма. При этом он продолжал задумчиво рассматривать свою собеседницу.

Дана больше не ощущала даже мимолетного ощущения присутствия магии. Возможно, мужчина теперь думал о другом или эмоции покинули его. Очень может быть он, так как и многие другие, не подозревал о своих реальных способностях и даже не замечал их, а может запас сил у него был настолько невелик, что теперь они просто иссякли, не оказав на нее никакого воздействия. И все-таки, ей было очень интересно, что же это была за магия.

– Я приехал забрать свою внучку. Знаете ли, мадам, сейчас не лучшие времена и мне бы хотелось, чтобы она вернулась в наш дом.

Девушка продолжала молчать. Теперь поведение Тины уже не вызывало у нее удивления. У Даны дедушки никогда не было, как не было и бабушки. И в том необыкновенном одиночестве, в детских размышлениях о том, как это, общаться с людьми, которые тебя любят так же как мама или по-другому, но особенно сильно и нежно, лежа в кровати, она могла долго представлять их внезапное появление из ниоткуда. С объятиями, поцелуями и подарками.

Но так случилось, что они не появились, как не появился и отец. Постепенно, она научилась не задавать вопросы без ответов даже себе. И вот теперь она знает, кем были ее дед и бабушка. Она знает, как их звали, как они выглядели, она знает, что они умерли сотни лет назад. Это было странно и печально. Странно было осознавать, что бабушка не любила ее еще задолго до рождения. Хотя может быть потом, она изменила свое отношение?

А какие отношения связывали Ковентину с ее дедом? Во всяком случае он решился приехать в этот дом после того что произошло, после того как сын скрылся в ночи, после неудачи этого проклятого ритуала.

Кажется, его трубка погасла. Во всяком случае, старик опустил руку и просто ждал. Нет, сейчас Дана уже смогла понять, что и его костюм, и черный галстук, и рубашка, подобранные с таким вкусом, все эти вещи, они пережили вместе со своим хозяином многое. Основным достоянием этого человека, скорее всего, теперь, были его дети. И его внуки, а может быть только одна внучка. Ведь про детей Жака и Ханны она ничего не знала.

– Нет.

Его лицо не дрогнуло. Может быть, только что-то изменилось в глазах, совершенно мимолетно, но он уже отвернулся, нащупывая, где-то в глубине кармана коробочку со спичками.

Дана вдруг поймала себя, что зябко потирает руки, воздух, незаметно проникший в комнату, принес с собой не только осенние запахи, но и осеннюю свежесть.

Ей стало неудобно, наверняка гость, сидящий ближе к окну, озяб и, теперь нужно было вновь подняться с места, чтобы закрыть окно. Несколько секунд она колебалась, не зная как попросить деда Тины ненадолго отложить свою трубку. Но тот после одной или двух неудачных попыток сам поднялся и направился к окну. Глубоко вдохнув, несколько раз, он повернулся к окну спиной. Девана заметила, что его лицо почти совсем лишилось красок и теперь ничем не выделялось на фоне седых волос.

– Вам плохо? Я пугаю вас?

Произнося эту странную фразу, она более всего хотела, чтобы мужчина немедленно самым решительным образом возразил и нашел самое простое и естественное объяснение своей слабости.

Она поспешила к нему и почти силой вновь усадила в кресло. Потом прикрыла одну из створок окна. Вытащив платок, хотела вытереть выступивший на лбу старика пот, но он удержал ее руку.

– Спасибо, мадам. Жаль, что моя внучка забыла представить нас. Может быть, по этой причине беседа не очень получается.

Рука мужчины не очень напоминала руку старика, во всяком случае, кожа на руке еще была без неприятных пигментных пятен, и в ней ощущалось достаточно мужской силы. А Дана замерла, словно пойманная в ловушку взгляда. Там, совсем недалеко, за этими подступавшими к дому деревьями, за ветками, усыпанными замершими в молчании серо-черными воронами, за холодом утра, кто-то спрятался и стоял уже достаточно давно, наблюдая за ними и прислушиваясь к разговору. Этот кто-то пытался оставаться незамеченным и надеялся, что ему это удастся. Может быть, он хотел прочитать ее мысли и захватить в западню чуждых эмоций. Дана вдруг почувствовала прикосновение, легкое дуновение в том месте, где с левой стороны груди каждый ощущает нечто самое главное, источник жизни, место, прикоснувшись к которому получаешь немедленное и самое главное подтверждение. Сердце бьется – ты живешь. Может быть, это была угроза? Или предупреждение?

Звук упавшей трости заставил ее вздрогнуть и наваждение пропало. Она захлопнула окно.

– Меня зовут Девана. Можете обращаться ко мне без слова мадам. Я пока не замужем. Давайте перейдем в другое место. Может быть, прогулка поможет собраться с мыслями.  И еще, здесь мне почему-то не по себе.

Через секунду она уже пожалела о своем предложении, оказалось, что господин Феррер немного прихрамывал, и что его трость была отнюдь не необычным аксессуаром, а самым необходимым предметом. Ощущение, что она все делает невпопад, вернулось с новой силой, и чтобы скрыть свое смущение она  решительно открыла дверь и вышла в коридор.

Теперь она вспомнила о беспорядке внизу и решила, что лучше всего, если они продолжат беседу в гостиной. Наверно следовало пригласить гостя позавтракать или попросить подать чаю.

В коридоре было пусто, Ковентина видимо совсем не хотела принимать участие в беседе, и не ожидала от разговора ничего хорошего, поэтому поспешила исчезнуть в неизвестном направлении. Дана растерянно покрутила головой и от досады неожиданно для себя топнула.

– Давайте просто пройдемся. Я хорошо знаю этот дом, когда-то я часто бывал здесь. И не только здесь. Мальчишкой я часто носился по лесу, подсматривал за крестьянами, бывал и у друидов.