— Ты в порядке? – спросил меня Глен, когда мы шли к дому.

— Да, всё в порядке, — автоматом ответила я, стараясь унять мелкую дрожь в теле.

Звонили мы в дверь довольно долго, никто не открывал. Хотели уже идти к машине и подождать хозяина там, но тут мы услышали шаги, а затем внутренняя деревянная дверь отворилась. Внешняя, полу стеклянная дверь оставалась закрытой.

— Я не стану продавать дом! – сразу заворчал мужчина.

Он выглядел старше своих лет, в 1956 году ему было всего одиннадцать, значит, сейчас ему было шестьдесят шесть, но выглядел он на все восемьдесят: мешки под глазами, мутные и выцветшие серые глаза, кустистые седые брови, щетина, седые волосы были взлохмачены, а рубашка и штаны давно не стирались. Видимо, Малколм очень любит прикладываться к бутылке, поскольку от него ощутимо несло запахом дешёвого спиртного.

Такого приёма мы не ожидали, видать находятся люди, желающие купить его дом, но старик вечно отказывался. Перед дверьми стояли я и Глен, Себастьян стоял сзади, поэтому старый человек не видел священника.

— Нет, мы не покупаем ваш дом, — сказал Глен. – Мы из полиции соседнего города. Нам нужно вам задать несколько вопросов, по поводу того, что случилось с вами и вашим отцом, в деле о пропаже двух женщин.

Старик вдруг расширил глаза, и стал отнекиваться. Себастьян вышел вперёд, Малколм немного успокоился, но потом в его глазах застыла злоба.

— Я больше никогда не поверю священникам! Кем бы вы ни были! – орал Малколм.

Дверь закрылась, я решила сказать:

— Малколм! Две недели назад в нашем городе пропала женщина, — Катрин, а затем начали происходить убийства. Всё это связано с вашим отцом и священником по имени Джозеф, — его убили. Малколм, это… — я запнулась, не хотела говорить, но у меня не было выбора. – Это связано с цветками бессмертника! У вашего отца была татуировка. Малколм нам нужно знать что происходит, иначе будут и другие жертвы. Уже пострадало четыре человека, неужели, вы хотите чтобы и другие люди повторили их судьбу?

Повисла тишина, Себастьян и Глен как-то странно на меня смотрели, но сейчас мне было не важно, нужно было узнать всю информацию.

Очень долго никто не подходил, но затем внутренняя дверь снова отворилась. Малколм теперь смотрел на нас затравлено и боязно.

— Значит, снова началось?

— Что началось? – спросила я.

Старик открыл внешнюю дверь и жестом пригласил внутрь дома.

Мы прошли в запылённую гостиную, я и Себастьян сели на выцветший диван, а Глен сел в одно из кресел, правда, как-то странно посмотрел на священника, но промолчал.

Малколм достал из серванта непочатую бутылку виски, а затем сел в кресло, напротив дивана, где сидели я и святой отец. Старик дрожащими руками открыл бутылку и налил себе напиток в стакан, расплескав по столу половину. Мы не торопили его, поскольку понимали, что воспоминания могут быть слишком болезненные для мужчины.

— Что конкретно вы хотите знать? – спросил Малколм.

Глен достал из внутреннего кармана куртки копию фотографии, которую я нашла в комнате отца Джозефа.

— Вы знаете этих людей? – спросил мой напарник.

— Да, — уверенно ответил старик, — это Джозеф Трей и мой отец, — Малколм Глау.

— А сколько здесь Джозефу лет? – поинтересовалась я.

— Тридцать два, моему отцу тридцать пять, — ответил старик, прихлёбывая виски.

— Но ведь в свидетельстве о рождении… — заговорил Глен.

— Плевать я хотел на это свидетельство о рождении! – огрызнулся Малколм. – Вы думаете, с чего он пошел в священники? Там документы не спрашивают, всех принимают, ведь так?

Этот вопрос он задал, смотря в глаза Себастьяну, но святой отец с честью выдержал такой взгляд, старик сдался первым.

— Это всё тот культ, я не знаю, кому они поклонятся и что они делают, но я знаю одно, — Джозефу было намного больше лет, чем он выглядел, — начал Малколм. – Они дружили с моим отцом несколько лет, а потом…

Мой отец начал меняться, постоянно уходил куда-то с Джозефом. Моя мать и сестра не замечали ничего. Они были рады, что отец нашел себе приятеля. Вот только я стал замечать, что после этих встреч папа приходил каким-то нелюдимым, начал замыкаться в себе. Раньше он постоянно возил меня в выходные на футбол, или на рыбалку. А теперь он все свободное время проводил с Джозефом. Семья для него перестала существовать…

Через несколько месяцев, он пришел с татуировкой, — два цветка бессмертника. А ведь он презирал тату, считал, тех, кто их делает закомплексованными дурнями.

Малколм залпом допил стакан и налил себе ещё, все мы молчали, ожидая продолжения рассказа.

— Он начал говорить, что теперь наша жизнь изменится, — продолжил свой рассказ старик. – Что теперь мы сможем жить вечно! Только я не верил в эти сказки.

Через месяц пропала Тамара, полицейские сбились с ног, ища её, но не нашли. А через несколько недель пропала Элизабет, и все эти два раза моего отца не было дома, естественно, обвинили его. Но Джозефу удалось сделать для него алиби и моего отца перевели в разряд свидетелей, поскольку он был последним, кто видел этих женщин.

На очередную встречу, я пошел с отцом, решил проследить за ним. То, что я увидел, мне в страшном сне не присниться. Отец вместе с Джозефом пришли на старую конюшню фермера Вильяма, она давно не использовалась, стояла заброшенной.

Я подсмотрел, что там происходило. Особо много не видел, но и этого мне стало достаточно. Я увидел какого-то незнакомца, как я ни старался, но лица я его не мог вспомнить, да и сейчас не могу, хоть и пытаюсь, — снова глоток виски. – Мой отец и Джозеф стояли поодаль, а этот человек, он вывел Элизабет. Женщина была испугана, не понимала, что происходит. А потом, этот мужчина… он взял нож и ударил её в живот, а затем начал проворачивать его. Элизабет пыталась кричать, но у неё во рту была тряпка. Но он не останавливался, он продолжать резать её, меня тогда едва наизнанку не вывернуло. А потом, я увидел то из-за чего мне, и назначили психологическую экспертизу.

Этот мужчина подозвал моего отца и мой папаша поднёс руку к измученной женщине, она ещё была жива. Но тут из её груди пошло золотое сияние, неизвестный одобрял, подбадривал, говорил, что отец всё делает правильно. А когда она умерла, сияние прекратилось.

Потом мой отец подошёл к Джозефу и положил руку ему на грудь. Рука осветилась, а Джозеф… Он издал такой облегчённый вздох, словно, наркоману при ломке дали долгожданную дозу. Я не выдержал и убежал.

Отец пришел через пару часов, весь бодрый, даже помолодевший, он потрепал меня, думал, что я сплю. А утром я побежал в участок, но Ваши коллеги, — сказал старик, выразительно посмотрев на меня и Глена, — мне не поверили. Сказали, что я сошел с ума.

— Но они провели рейд? — спросила я осторожно.

— Да, они приехали на ту конюшню, задержали двоих, у обоих тоже были татуировки бессмертника, но того мужчины среди них не было. А мой отец… он потом обвинил меня, что я лишил нас возможности вкусить вечную жизнь! Знаете, если эта вечная жизнь достаётся таким способом, то я пас. К тому же, я потом выяснил, что Элизабет была беременна, полицейские нашли тест в её доме.

— А что было потом? – спросил отец Себастьян.

— А что потом?! – риторически спросил Малколм снова глотая виски. – Ничего, дело замяли, не хотели, чтобы об этом кто-то знал. Тела Элизабет и Тамары так и не нашли, а моего отца упрятали в психушку. Мать «сгорела» за пару лет, нас с сестрой усыновила тетка.

Я думал, что забуду об этом, как о страшном кошмаре, но по ночам мне всегда снился тот момент, когда моего отца превратили в чудовище, а он только радовался этому.

Но, это был ещё не конец. Месяц назад, мне позвонил Джозеф, просил о встрече, сказал, что у него было много времени подумать над тем, что он сделал, что он сломал жизнь нескольким семьям. Извинялся, умолял простить его. Он сказал, что их Хозяин вернулся и ему нужны новые жертвы. Потом он позвонил мне снова, сказал, что пропала женщина, Катрин, кажется. Просил меня о помощи, хотел заявить в полицию, и у него были доказательства, он хотел уничтожить этого гада, который сломал нам всем жизнь.