Сергей Киселёв Лодки Предисловие – Для чего ты пишешь? – неожиданно спросила я, не оборачиваясь к нему и высматривая редкие огоньки на противоположном берегу. Нет, меня не интересовали абстрактные формулировки о сути и назначении творчества – по пути сюда сквозь мрачный ноябрьский парк мы сочиняли захватывающие приключения и не заботились смыслом: игра теней сама диктовала нам сюжет, и иначе быть не могло. Творчество как дыхание было мне совершенно ясно. А вот к чему вся эта кутерьма – публикации, выступления, сборники… – Я строю лодки, – невпопад сообщил он, тоже не глядя в мою сторону и провожая глазами обезличенный вечерним сумраком силуэт мелкого судна, скользящий по реке. – Строю и отпускаю по течению. – А где-нибудь в неделе пути человек любуется закатом, отражённым в бестревожной глади воды, и тут одна из твоих лодок вплывает в его засыпающий мирок? – Именно! Она не даёт покоя его воображению, и он, вместо того чтоб лечь спать, идёт и строит свою лодку! – И тоже доверяет воде. – Да. – В сгустившейся темноте я разглядела спокойную улыбку и взгляд, устремлённый в только что выдуманный закат. – Круговорот вдохновения во Вселенной! JAD Любовь и вечность Дети повзрослеют в новом мире, — Мире, где не будет места нам. Спрятавшись в убежище – квартире, Дверь закроем памяти ветрам. Так заведено: приходит осень, Разрывая зрелости шелка. Жизней наших вдруг сместились оси С вектором куда-то в облака. Блеск в глазах сменяется покоем, Краски блекнут, сыплется листва, Вместе эпилог один откроем, За которым вечная весна. Та весна, где две души навстречу Устремятся ныне без оков, Та, где не умолкнут наши речи, — Речи о надежде, но без слов. Полетим по лабиринтам улиц, За руки держась, как жизнь назад, Мы пришли… Мы все-таки вернулись В первый наш наивный звездопад. Мы теперь вверху – в потоке света, Звезды пролетают мимо в ночь, Как и раньше крутится планета, Как тогда, стоим вдвоем, точь-в-точь. Но и здесь тебя я обнимаю, Ты и здесь смущаешься порой: «Я навечно твой, моя родная». Ты кивнешь: «Навечно я с тобой»… Галатеи Дождь лился на бессонные аллеи И делал невесомыми следы, В тот вечер приходили Галатеи Из прошлого щемящей темноты. Бросали взгляды пристально и строго, Смущая формы мира бытия, Друг друга подменяли у порога, В неведомое тихо уходя. Так бешено в груди стучало сердце — До эха в недоверчивой тиши, Их речи – суть набор минорных терций — Тревожили смычок моей души. Свиданья длились несколько мгновений, И в каждое могла вместиться жизнь. Я не сторонник томных возвращений Но всем им рвался крикнуть – задержись! И вспомнить враз все доводы Вселенной, Сведя их под чертой к «не отпущу», Но краски растеклись морскою пеной И капали слезами по плащу. Не вымолвил, опешивши, ни слова, Часы о чем-то пели на стене, И вот на ночи грифеле я снова Стихи пишу в усталой тишине. «На замок плотно двери закрою…»
На замок плотно двери закрою, — Мне сегодня все вещи смешны. Вечер пахнет нелепым покоем Посреди повседневной войны. Мы, теряя, находим ответы, Ловим сердцем осколки зеркал. Здесь так тесно – в границах планеты, Но до звёзд я, увы, не достал. Взглядом только к земле прикипая, Не заметить вверху красоты. Время плавно по веткам стекает, Унося человеколисты. Бьются стрелки – съедают минуты, Но пока жизнь стучится в виски, Я искать буду солнце повсюду, Как бы ни были сроки узки. Уходя в перспективу пространства, Где пульсируют макротела, Я хочу обменять пуританство Пусть на два, но надежных весла. И умчаться по линии жизни За пределы познаний границ К метафизике шкалящей выси, Недоступной для мыслей и птиц. И забыть на вопросы ответы Посреди неба сказочных рек, И бродить, и встречать там рассветы, Как нашедший себя человек. В белом шлейфе угрюмой невесты Годы спрячут мои волоса, Поменяется время и место, Но не вера моя в чудеса… Научился отматывать время… Научился отматывать время, Возвращаясь, освоив полет, В те места, где мы были не теми, Кто когда-нибудь тоже умрет. Там гуляли картины из прошлых Предисловий к грядущей главе, Проживал я опять осторожно То, что памятью живо во мне: Проходили знакомые лица, Позабывшие эти места, Растворялись в воздушных границах, И сначала, с пустого листа, Возникали фигуры иные, Прошивая реальность насквозь, Наяву видел прошлого сны я, Через годы сознанье неслось. А когда карусели видений Завершили волшебный маршрут, Я взглянул на часы с удивленьем: Жизнь моя – лишь десяток минут. Мечта Моя далёкая мечта В постылом мраке зимней ночи… На плоскость чистого листа О ней ложатся эти строчки. Так безнадежно неблизка И до нелепости воздушна, Как с гор бегущая река, Неподчинима, непослушна. За горизонтами идей Живет в своем хрустальном замке, Закрыта от мирских страстей, Подобно ярой пуританке, Она не знает слова «да», В неисполнении томится, Её счастливая звезда Устала; выпорхнула птица — Своим чарующим крылом Взмахнув, взлетела в поднебесье, Мечты покинув старый дом, Оставив лишь перо и песни. Но что бы ни произошло, Не падать духом – первый принцип, Пускай сегодня тяжело, А завтра все преобразится. И так, надежду затая, Который год на прежнем месте Живет во мне мечта моя И дарит мне стихи и песни. |
