— Прия… Что… Как…

— Ты в порядке? — забеспокоилась Эми, увидев, что маг побелел, как полотно, и протянула руку, но он отпрянул и демонстративно отвернулся. — Это что же, осуждение? Может, объяснишь, что тебе не нравится? Ау!

Как показала практика, в такие моменты дергать мага было бесполезно, потому Эм бросила это занятие и вернулась к лесу. Она была готова делать что угодно, лишь бы отогнать тоску и печаль по любимому человеку, главное, страх, что он уже попрощался и забыл ее, не зная, как отчаянно она нуждается в его присутствии и помощи. «Геральт, — без конца молилась Эми, — пожалуйста, подожди еще немножко, не прощайся со мной так скоро, я все сделаю, чтобы вернуться. Я не могу без тебя…»

Трисс слушала Геральта внимательно, не перебивая и не меняя положения, поэтому о ее негативной реакции на услышанное можно было судить лишь по пульсирующей жилке на шее и некоторой бледности. Когда же ведьмак закончил свой рассказ, она по-прежнему сохраняла молчание, но на этот раз предметом ее внимания стала несуществующая точка на обоях напротив.

— Трисс, скажи что-нибудь.

— Мне нечего сказать, — вяло отозвалась чародейка и убрала прядь рыжих волос с лица. — Я думаю, ты и сам это понимаешь.

— Трисс…

— Нет, Геральт. Если ты хотел услышать ответ на твою чудовищную, вопиющую просьбу, то вот он: нет. Это все, что тебя привело ко мне?

Ведьмак прислонился к комоду и уперся ладонями о его край. Он ожидал такой реакции, и все же сдаваться не собирался.

— Я не вижу ничего предосудительного в том, чтобы пытаться помочь… Другу, — осторожно начал он. — Другу, попавшему в беду.

— Ради бога, Геральт, давай без этого. Какой она тебе друг? — Трисс наконец набралась мужества посмотреть в желтые усталые глаза, которые вспоминала чаще, чем хотелось бы, но не выдержала их тяжелого проницательного взгляда. — Я думала, что я тебе друг. Но ты приходишь ко мне с ужасной просьбой — рискнуть своей жизнью ради блажи, фантазии, и при этом даже не планируешь испытать укол совести. Это нечестно.

— У меня и в мыслях не было подвергать тебя опасности.

— А что же тогда у тебя было в мыслях? Геральт, давай начнем с того, что я никогда не слышала ни о какой Вилене, а мы, как ты знаешь, стараемся держаться нашего тесного круга. Парад планет, о котором ты упомянул — выдумка, это доказано и проверено. Портал, который ты хочешь открыть — безумие, пустая трата сил, и нет никакой возможности отыскать твою… подопечную, — нашлась чародейка и мягко добавила: — даже если бы был шанс, что она не погибла, которого, конечно, нет. Мне очень жаль, Геральт.

— Четвертое марта, — повторил ведьмак сдержанно и терпеливо. — Эм жива и нуждается в помощи, я знаю это точно. Ты ведь не станешь отрицать очевидное — порталы между мирами, которые создали эльфы? Их знания дадут нам возможность найти ее, открыть коридор туда, куда нужно.

Трисс повернулась к нему, и васильковые глаза расширились от тревоги и изумления.

— Геральт, я слушаю тебя и не верю своим ушам. Что с тобой произошло? Ты, такой рассудительный, мудрый, опытный, ты ли это? Мало того, что ты взращиваешь в себе безумную идею, еще и веришь, что эльфы в чем-то тебе поспособствуют, и хочешь рискнуть жизнью минимум двенадцати гипотетических безумцев из-за нежелания принять факт ее гибели? Кто она тебе?

— Трисс, я не оставлю ее в беде. Я верю, что все получится. Помоги мне, ты знаешь, я не останусь в долгу…

Рыжеволосая чародейка поднялась, подошла к окну, и пламя свечей заиграло на ее аккуратном профиле.

— Прекрати. Не могу смотреть, как ты унижаешься.

— Тогда не вынуждай меня унижаться.

Она неодобрительно покачала головой, обняла себя за плечи, и новая мысль заставила ее вновь посмотреть на ведьмака.

— Геральт, — произнесла она с большой теплотой, — я вижу, что эта девушка много значила для тебя. Неудивительно, что шарлатанка смогла сбить тебя с толку. Ты в последнее время один? Если мне не удается воззвать к благоразумию, может, удастся Весемиру? Ты не думал о том, чтобы перезимовать в Каэр Морхене? Я могу сопровождать тебя туда, поддержать. Уверена, что нам удастся прийти к взаимопониманию. Не отталкивай меня, я хочу помочь…

— Если ты хочешь помочь, то будь со мной четвертого марта в том месте, где она пропала.

Трисс похолодела от мрачной решимости, написанной на его изможденном лице, звучавшей в его голосе, и коротко качнула головой. Ведьмак не удивился и даже не расстроился. В последнее время он утратил способность испытывать эмоции, но старался их по случаю изображать.

— Хорошо, — сдался он, и без прелюдий перешел ко второму важному для него вопросу: — Может быть, ты знаешь, где найти Йен?

— Она… Несколько занята в последнее время…

— Я заметил. Но где ее можно найти?

— Не думаю, что сейчас удачное время, чтобы ее искать, — протянула Трисс, застигнутая вопросом врасплох, и догадка омрачила ее настроение еще больше. — Геральт, ты ведь не планируешь обратиться к ней с тем, с чем обратился ко мне? Ведь мы оба знаем, что она куда менее терпима, если речь идет о… Подобных просьбах.

— Трисс, ты знаешь, где ее можно найти? — спокойно спросил Геральт в третий раз, и чародейка опустила полные грусти васильковые глаза.

— Не знаю.

— Ты лжешь, Трисс, но это твое право. Еще есть время, и я прошу тебя подумать, в надежде, что ты не откажешь тому, кто в отчаянии.

С этими словами ведьмак подхватил куртку, висевшую на спинке стула, и вышел за дверь.

====== 6.5. ======

Дидо с нетерпением мерил шагами пространство возле Эм. Холм, на котором они остановились, имел стратегическое преимущество и открывал взору поселение у его подножья. Маг еще раз посмотрел на положение большого солнца, подошел к девушке вплотную и повторил свой вопрос:

— Ну что, насмотрелась?

— Еще нет. Дидо, почему они все на коленях стоят и не двигаются?

— Отдают дань Божественной Серафиде. Как и всякое утро.

— Молятся что ли?

— Мы можем идти?

— Вот эти луковички — это их дома? Смешные. А как там внутри? А что они едят?

— Пилиегу. Выращивают сами. Ну? ..

— А где дети? — Эм еще раз окинула взглядом застывшие фигурки.

— Там.

— Нет, этим лет по десять-двенадцать, а где остальные? Их отдельно содержат?

— Остальные? Поменьше? — догадался маг. — Я же говорил: Свенти не было почти декаду.

— А почему у них рты на месте и с носами все в порядке? Почему они выглядят, как мы?

— Потому что их предки тоже проходили деформацию, что тут непонятного?

— Какую еще деформацию?

— Самую обычную.

— Зачем они проходили деформацию? — спросила Эми, послушно устраиваясь в лодке.

— Я не знаю. Это Саэрос знал.

— То есть он хотел, чтобы вы так выглядели?

— Да. Теперь давай помолчим.

— Нет, подожди. А сам ваш Саэрос выглядел так же?

— Не совсем.

— А как тогда?

Маг промолчал и отвернулся, что для Эми уже было привычным завершением разговора. Она решила повременить немного с расспросами.

Ближе к вечеру они подъехали к непроходимым зарослям буро-желтой растительности. Дидо вылез из лодки, плавным движением руки заставил кусты расступиться и прошел дальше, к блестящей высокой двери, выделяющейся из скалы. Эм последовала за ним.

— Убежище, как я понимаю, — подсказала она, когда на мага нашел благоговейный ступор. — Может, зайдем уже?

— Да, да, конечно. Я так долго ждал… Открой. Пожалуйста, — добавил он с несвойственным ему заискиванием.

— Ладно.

Эми подошла к двери, осмотрела ее, ощупала, но вместо ручки или замка обнаружила руны, над которыми в свое время ломала голову и язык.

— Поверить не могу! — она повернулась к Дидо и вскинула брови. — Этот ваш Саэрос — эльф?

— Это что еще?

— Как он выглядел? Надменный, высокий такой, выше нас с тобой, уши противные, острые? — Дидо вяло покачал головой, давая понять, что описание похоже на правду. — Так… Надо же… Давай еще раз: как он здесь оказался? Он из другого места пришел?