— Прости, прости, Регис…
Дита услышала быстрые шаги, а затем скрипнула входная дверь в домик кукольника.
— Я все-таки настаиваю на том, чтобы ты остался здесь, — жестче, чем обычно сказал Регис.
— Я пройдусь… — донесся хриплый ответ Детлаффа. — Пройдусь возле реки. Вода меня успокаивает. Я клянусь тебе, что никуда не денусь. Просто похожу и вернусь… Если я еще немного посижу закрытым здесь, то и правда начну ходить по потолку…
Хлопнула дверь. Женщина отчетливо услышала вздох Региса и села на постели. Кровать была широкой, жесткой, с колючим соломенным тюфяком вместо матраса, но это не помешало Дите прекрасно выспаться. Единственное, что омрачало это дивное пробуждение — дичайшее похмелье. В голове у женщины словно кто-то в бубен бил, во рту пересохло, желудок неприятно бурлил, а к горлу подступала противная тошнота. Сломанные и недоделанные игрушки смотрели на нее с немым осуждением своими яркими нарисованными глазами. Насилу заставив себя подняться с кровати, Дита натянула штаны и рубашку и, крепко держась за перила скрипучей лестницы, принялась по ней спускаться. Регис встал, когда она показалась на первом этаже домика, и даже открыл рот, чтобы что-то сказать, но женщина только отмахнулась. Набрав максимальную для своего отвратительного состояния, скорость, Дита выскочила из домика и рванула в сторону туалета, возвышавшегося отдельным строением неподалеку от дома кукольника.
Когда Дита вернулась, на выскобленном столе ее ожидала кружка с какой-то травой, определенно заваренной заботливым Регисом. Сам вампир задумчиво смотрел в окно. Торба с травами, с которой Регис обычно не расставался, валялась в углу, а на гвоздике, вбитом в стену, покачивался от сквозняка его потрепанный темно-зеленый кафтан. На вампире осталась только темно-серая свободная рубаха, вроде той, что он дал Дите после того, как ее одежка приказала долго жить, да узкие штаны, заправленные в ботинки с отворотами. Похмелье не помешало Дите окинуть оценивающим взглядом те части тела Региса, что не скрывала серая хламида рубахи…
— Тебе надо выпить то, что стоит на столе, — отвернувшись от окна, сказал вампир. — Должен предупредить, что на вкус — гадость отменная, зато поможет справиться с тошнотой и прочими последствиями твоих вчерашних попыток самолечения.
Дита попыталась что-то сказать, но из горла донесся только странный хрип, поэтому она махнула рукой на разговоры и села за стол. Подозрительно принюхавшись к травяной дряни, и покосившись на Региса, Дита сделала осторожный глоток.
Слово «гадость» не передавало и сотой доли омерзительного привкуса пойла, которое вампир налил в кружку. Женщину передернуло, а на глаза навернулись слезы:
— Я понимаю, что вчера вела себя отвратительно, — прохрипела она. — Но за что же мне так вот мстить?
— Ты пей, — Регис тем временем снял со стены свой кафтан, натянул его поверх рубашки и принялся возиться с застежками, завязками и ремнем. — Еще несколько глотков, и сможешь говорить, как человек, а не издавать предсмертные хрипы гуля.
Дита вытерла слезящиеся глаза и отпила еще немного. Голова действительно стала проясняться, хотя было не удивительно, что с такими выдающимися вкусовыми данными гадость здорово прочищает мозги.
— Так вы нашли его, — сказала женщина, когда, наконец, почувствовала, что может думать и выдавать осмысленные предложения. — Детлаффа разыскали…
— Да, — Регис устроился на стуле напротив Диты. — Как видишь, наши с Геральтом усилия не пропали даром. Мы не только нашли Детлаффа, но и выяснили, почему он убивает…
— Я слышала, — призналась женщина, делая еще один глоток и вздрагивая от отвращения. — У него похитили кого-то.
Вампир пристально посмотрел в глаза женщины:
— Да, похитили. Его шантажируют, угрожая жизни его возлюбленной.
— Ты прости меня за глупый вопрос, — Дита вдохнула полной грудью, удивляясь тому, как быстро исчезла тошнота, хотя женщина была уверена, что то варево, которое она только что влила в себя, немедленно попросится наружу. — Но как можно было кого-то украсть из-под носа у высшего вампира?
Регис улыбнулся и выглянул в окно. Дита проследила за взглядом вампира и увидела, что тот наблюдает за высокой фигурой в длинном черном плаще, прогуливающейся по доскам, нависающим над рекой.
— Эта женщина, Ренавед, ушла от Детлаффа некоторое время назад. Поэтому, строго говоря, нос высшего вампира находился достаточно далеко от нее, в момент похищения.
— Ушла? — Дита вытянула шею и взглянула на вампира, нервно мерящего ногами дощатый настил. — От такой-то красоты?
— Кто знает, возможно, она увидела его в момент безудержной ярости, а такого зрелища любой испугается… Насколько я осведомлен, в один прекрасный день Детлафф просто не обнаружил ни Ренавед, ни ее вещей.
Дита перевела взгляд на своего собеседника:
— Значит, не так уж сильно и любила, — просто сказала она. — А если не так сильно любила, то к чему за такой убиваться?
— Позволь спросить, почему ты считаешь, что зрелище, которое представляет собой вампир в состоянии безумия, не является уважительной причиной… — Регис коснулся кончиками пальцев руки женщины.
— Чтобы сбежать? Вполне является, — Дита повела плечами, пытаясь их размять. — Только когда сбегают от страха, не берут с собой вещи и не готовятся… Если я правильно поняла, что из себя представляет Детлафф, то он не отпустил бы свою бабу просто так. Следовательно, он ее разыскивал. А если он ее искал и не нашел, значит она тщательно спланировала уход. Из чего следует закономерный вывод, что баба-то давно готовилась и выбирала момент, чтобы сбежать от него таким образом. И какая такая любовь тогда? Когда искренне любят, то уходят как дураки: записки оставляют, посуду бьют, по пол-гардероба забывают…
Регис взглянул на женщину с нескрываемым интересом:
— Ты рассуждаешь исходя из собственного опыта?
— Нет, — Дита встала из-за стола и принялась нагибаться в разные стороны, вслушиваясь в малоприятное похрустывание позвоночника. — Я рассуждаю исходя из наблюдений. Адвокат, помощником которого я была, часто вел бракоразводные процессы, там я всякого насмотрелась-наслушалась. Бабы — дуры редкие, Регис. Не знаю, как у вампиров, но у людей так и есть. Если баба любит или боится, или все вместе, она совершает невероятные глупости. Вот была у нас одна пара, так они пять раз сходились и разводились, представь себе. Он пил, водил баб прямо домой, несколько раз даже ударил ее, ну она и уходила, а потом снова возвращалась. Последний раз, перед уходом, чуть не убила его, когда сковородой огрела. Тогда все подумали, что с концами расстались, так нет! Даже в суд друг на друга не подали, а спустя год у него начались проблемы с сердцем и врачи пить запретили.Тогда они последний раз сошлись и живут до сих пор. А вот если любви и страха нет, тогда бабы уходят со знанием дела, так, чтобы брошенный мужчина их не достал, — женщина снова уселась за стол и повертела в руках пустую кружку. — Таких я тоже видела, обдерет мужика, как липку, и ищи-свищи ее на просторе. Только одно мне непонятно во всем этом… Если она сбежала от Детлаффа и укрылась так, чтобы он ее на мог найти, значит, она не должна была распространяться о том, что сожительствовала с вампиром?
Дита вопросительно посмотрела на Региса.
— Да, — согласился вампир, — это было бы неразумно…
— А так как она — баба умная, раз смогла спрятаться от него, то у меня один вопрос: откуда похитители узнали, что она была с Детлаффом, и что была настолько ему дорога, что он готов убивать ради нее?
— Ее могли заставить говорить, — Регис пожал плечами. — Есть много способов развязать человеку язык, не все из них гуманные, но все же…
— Угу, вот так поймали барышню на улице и давай пытать и выспрашивать: «А не трахалась ли ты с вампиром, красавица?» — Дита изобразила на лице зверское выражение. — Ну, бред же… А какова вероятность того, что она совершенно случайно проболталась какому-то своему знакомому о Детлаффе, а тот знакомый как раз надумал свести счеты с туссентским рыцарством?
