— Ладно, — сказала Дита, высвобождая руки из влажных пальцев мужчины. — Только тебе придется подождать пока я приведу себя в порядок и мне подготовят лошадь.

Люсьен снова лучезарно улыбнулся:

— Конечно, сударыня! Ради вашего согласия я готов ждать вечность!

— Ну, думаю, мои сборы займут гораздо меньше времени, — выдохнула Дита, направляясь в сторону дома и раздумывая над тем, что она наверняка ввязывается в какие-то очередные неприятности.

========== 8. Вино как лекарство и его побочные эффекты ==========

Усадьба Круазеля обнаружилась в самом фешенебельном районе Боклера. За высокими заборами виднелись крыши особняков, утопавших в зелени садов. Журчала вода в мраморных фонтанах, покачивались в порывах ветра верхушки кипарисов, в воздухе витал запах роз, можжевельника и, почему-то, корицы.

Возле самой усадьбы, где проходил прием, стояло несколько экипажей городской знати, решившей в этот непогожий день провести время за дегустацией вин и светскими беседами. Дита нервно отряхнула свою основательно запылившуюся после дороги курточку и поправила свежевыстиранный берет.

— По-моему, у меня не очень подходящий вид для приема, — пробормотала она Люсьену, который держал ее под руку.

Лошадей мужчина предусмотрительно предложил оставить в конюшне, принадлежавшей какому-то его знакомому. «Кто знает, в каком состоянии мы отправимся по домам, — уговаривал Диту Люсьен, — и отправимся ли вообще. А лошадки будут спокойно жевать овес и ожидать нашего возвращения».

— Глупости, сударыня, — отмахнулся Люсьен. — Вы изумительно выглядите, сразу видно, что путешественница, прибывшая из дальних краев. Поверьте мне, стоит обществу вас увидеть, как у вас сразу появится несколько влиятельных друзей, а, возможно, и кавалеров!

Дита не очень поверила словам своего спутника, хотя бы потому, что в тот момент, когда они подходили к узорчатым воротам усадьбы, из свежеприбывшего экипажа выплыла барышня красоты столь непередаваемой, что сама Дита невольно подумала о том, что будь она мужиком, то не отходила бы от этой прелестницы ни на шаг.

— Ваше приглашение, — сурово потребовал бритоголовый охранник в ливрее, загородив проход своей массивной фигурой.

— Пожалуйста, — Люсьен протянул здоровяку золотую карточку, украшенную бордовой ленточкой. — Люсьен Моутон и его дама, — добавил он раздувшись от гордости.

Здоровяк окинул Диту подозрительным взглядом, а потом извлек из-за пазухи записную книжечку. На узкой приступочке у ворот стояла чернильница с воткнутым в нее пером. Охранник обмакнул перо в чернилах и открыл книжечку, вопросительно уставившись на женщину, которая была искренне удивлена тем, что такая образина вообще умеет писать.

— Ваше полное имя и фамилия, — потребовал здоровяк.

Дита даже не сразу нашлась, что ответить. Она была уверена, что ее вполне заурядная польская фамилия совершенно не впишется в местный антураж, поэтому попыталась сымпровизировать:

— Дита фон Цигельмайер, — брякнула она, решив, что вероятность прокола с такой вот фамилией ничтожно мала. Никто в Туссенте не мог знать про знаменитого «Комиссара Рекса», а уж тем более, про собаку, игравшую в чудном сериале главную роль.

— Угу, Цигель… — охранник поднял на женщину глубоко посаженные глазки. Дита повторила фамилию по буквам, здоровяк старательно записал все в книжечку и кивнул в сторону ворот. — Милости просим, сударь, сударыня, — пробормотал он без особой вежливости. — Напоминаю вашим милостям, что вход в усадьбу Круазель с оружием и взрывчатыми веществами строго запрещен.

— Я знал, что вы из знатного рода! — радостно заявил Люсьен, глядя горящими глазами на Диту, когда они миновали ворота и оказались в роскошном саду Круазеля.

Женщина восхищенно разглядывала павлинов, неспешно прогуливающихся по изумрудно-зеленой траве, плетущиеся розы, обвивавшие колонны просторной беседки, где уже собралась приличная компания аристократов в шуршащих платьях и ливреях. Беседка примыкала к выбеленной стене особняка. Посреди сада красовался пруд, окруженный алебастровыми скульптурами, выполненными в том же стиле, что и незабвенный Режинальд де Обре. Остальное же немаленькое пространство занимали всевозможные сорта хвойных и лиственных растений, цветов, кустарников. Высокие и маленькие ели с хвоей разных цветов — от нежно-зеленого до сизого, кипарисовики всяческих причудливых форм, лиственницы, ароматный можжевельник, — соседствовали с цветущими розовыми кустами, более скромными арабисом и вербеной.

Дита под руку с Люсьеном вошла в беседку, где полным ходом шла светская беседа.

— И что вы думаете по-поводу этой Бестии, Арольдо? — вопрошала та самая неземная красавица, которую Дита заметила при входе в поместье. — Говорят, что княгиня вызвала ведьмака с Севера, чтобы поймать ее.

— Боюсь, прекрасная Кармина, что если Дамьен-де ла Тур со своими гвардейцами не смог предотвратить убийство, то один ведьмак не справится и подавно, — молодой щеголеватый мужчина с заостренной бородкой и загнутыми кверху усиками отпил немного вина из бокала, который он держал в руке, нелепо оттопырив мизинец.

— Говорят, что Бестия — проклятие, ниспосланное, дабы очистить ряды рыцарей от тех, кто отрекся от пяти добродетелей, — влезла в беседу пожилая дама, выряженная в пышное красно-черное платье, обильно украшенное кружевами.

— Ох, сударыня, — снисходительно улыбнулся Арольдо, — неужели вы придаете значение слухам, которые разносит чернь? Не так давно один из моих слуг рассказывал, что видел рогатую демоницу, которая гуляла в компании какого-то упыря по крыше замка Боклер. Конечно, я велел его высечь за пьянство, но если бы его байку поддержали еще хотя бы двое, то по всему Туссенту бы уже ходил слух о новой разновидности нечисти.

Пожилая дама поджала пухлые губы:

— А ведь знаете, Арольдо, около десяти лет назад ходил слух о том, что неподалеку от Боклера обосновался суккуб…

— О! Я смотрю госпожа де Бланшар снова начала рассказывать всякие ужасы относительно демонов, населяющих окрестности нашего дивного города, — из-за спины дамы вынырнул юркий тип в бирюзовом камзоле. — А знаете ли вы…

Дальше Дите послушать беседу сударынь и сударей не дал Люсьен, потащивший женщину к столу, на котором выстроилась внушительная батарея винных бутылок, слегка разбавленная серебряными урнами и хрустальными графинами с водой. Вокруг собралось немалое количество гостей, которые по команде сомелье пробовали хмельные напитки с целью оценить вкус и потрясающий букет.

— А теперь, господа, — сомелье поднял бокал, наполненный красным вином и прилагающуюся к нему бутылку. — Я предлагаю вам испробовать Фьорано урожая тысяча двести шестьдесят второго года.

С довольным гомоном аристократы принялись наполнять предварительно сполоснутые бокалы, а затем принюхиваться и пробовать то самое Фьорано. Дита опомниться не успела, как у нее в руке тоже оказался бокал, вот только вина в нем было несколько больше, чем требовалось для того, чтобы восхититься букетом и дивными фруктовыми нотками. Чувствуя себя полнейшей деревенщиной, женщина отпила вина, ощутив неприятный терпкий привкус и с кислой миной уставилась на Люсьена.

— Не понравилось? — изумился мужчина. — Ну тогда сейчас я налью вам Эст-Эст, думаю, это вино не оставит вас равнодушной…

Люсьен принялся проталкиваться к столу, а Дита, наоборот, отошла в сторонку и присмотрев себе удобное плетеное кресло, из которого открывался дивный вид на фонтан, уселась в него. Следующий глоток вина был не таким омерзительным, как первый, а второй и вовсе пошел весьма славно… Так, прихлебывая, женщина наблюдала за тем, как мелкие капли начавшегося дождя словно слезы стекают по лепесткам роз, скатываются по изгибам белоснежных статуй, напитывают пересохший летний воздух долгожданной влагой.

Люсьен затерялся где-то в толпе аристократии, так и не притащив обещанного Эст-Эста, поэтому, закончив с кислым Фьорано, Дита осмотрелась в поисках добавки. От вина у нее начало слегка шуметь в ушах, но, решив, что ее судьба сейчас переживает весьма драматичный поворот, женщина не обратила на этот тревожный признак никакого внимания.