— Я смотрю, вы знакомы, — заключил барон.
— Я… — начал было Геральт, но Стенгер перебил его.
— Я знаю, кто ты. Догадываюсь и о том, с чем пришел. Прошу.
Эрике не терпелось узнать о судьбе своего коня, но она не осмелилась прерывать разговор двух мужчин. И только когда увидела у ворот замка Плотву и Карасика со всеми своими скудными пожитками в седельных сумках, выдохнула, и последовала за ведьмаком в кабинет барона. Судя по всему, беседа предстояла серьезная.
— Твоя девка? — спросил Стенгер так добродушно, что Эрике и в голову не пришло обижаться.
— Она со мной, — подтвердил ведьмак.
— Ну тогда пусть остается, — барон неопределенно повел широченными плечами. — Вторая ведьмачья девчонка за месяц — это даже для Велена странно. Располагайтесь. Выпьете? Фольтеста уже нет, не знаю, что там с Наталисом… За чье здоровье теперь пьет верный темерец?
Барон тотчас же плеснул Геральту водки — судя по цитрусовому запаху, это была нильфгаардская лимонная.
— Выпьем за встречу, — предложил ведьмак.
— Выпьем, — согласился барон.
— Я, пожалуй, пас, — Эрика решила больше не злоупотреблять спиртным — обычно ничем хорошим обильные возлияния, тем паче с раннего утра, не заканчиваются.
— Хорошая собачка, — Стенгер прищелкнул языком, и Ард насторожил уши. - Ну, иди сюда, держи вот мясца. Люблю я всякое зверье, понимаешь ли, ведьмак.
Пес схарчил кусок оленины и лениво растянулся на полу.
— Ну, к делу, — барон уселся на свой резной стул с высокой спинкой, положил руки на подлокотники и икнул. — Я Филип Стенгер. Мужичье меня зовет Кровавым Бароном.
— Геральт из Ривии, — в тон ему ответил ведьмак. — Мужичье зовет меня Мясником из Блавикена.
***
Беседа вышла долгой. Барон рассказал о том, как недавно приютил пепельноволосую девушку по имени Цири, и заключил с ведьмаком соглашение: если Геральт отыщет его пропавших жену и дочь, взамен барон расскажет, куда направилась ведьмачка.
Геральт вздыхал, хмурил брови, пил, не закусывая, и снова вздыхал. А затем, словно это не он ополовинил бутылку водки, совершенно трезвым встал из-за стола и пошел осматривать комнаты Анны и Тамары. Эрика собралась было за ним, но ведьмак жестом остановил ее, дав понять, что работать предпочитает все-таки один.
Филип Стенгер, раскрасневшийся и повеселевший от выпитого, скормил собаке едва ли не всю закуску.
— Говорят, таких псов в Хакланде разводят, — барон снова выпил, закусив соленым огурчиком, и вытер рукавом усы. — Я как-то просил знакомого купца привезти мне пару щенков, да они подхватили в пути какую-то заразу и издохли. Жалко. Я бы с ними на медведя ходил.
— А белки тут попадаются? — Эрика все еще не теряла надежду разузнать хоть что-нибудь об отрядах нелюдей в окрестностях.
— Белки-то? — удивился барон. — На что они тебе? Есть нечего, шкурка мелкая, мех жиденький. Разве на шапку или на рукавички…
— Я не о тех белках, — улыбнулась девушка. — Я о скоя`таэлях.
— А про этих я уже давно не слыхал, — подумав, ответил Стенгер. — В Велене их нет, близ Оксенфурта тоже — там теперь кругом войска Радовида. Но ежели тебе кто из нелюдей нужен, поспрашивай моего кузнеца, Фергуса Грема. Может, у него есть какие знакомцы среди эльфов? Помню, как-то раз мы с Анной в Вызиме смотрели выступление эльфских бродячих артистов. Как она смеялась! Все бы отдал, чтобы еще раз услышать этот смех…
— Геральт обязательно ее найдет, — Эрика поспешила хоть немного утешить барона, заметив на его щеке скупую слезинку. — И Тамару тоже. Непременно.
Барон забил трубку ароматным табаком, шумно выдохнул, скормил собаке еще мяса, которое та взяла неохотно — объелась, и вытащил из кармана красные бусы. Крупные, гладко отполированные бусины были каждая размером с вишню, и цвет был такой же — еще не налившийся пунцовым, но уже сочно-карминный.
— Анна очень любила эти бусы, — вздохнул Стенгер. — Я привез целую связку из Ковира, разной длины и оттенка. А Тамара…
Вошел ведьмак, оборвав барона на полуслове.
— Я нашел куклу в комнате Тамары, — Геральт был немного обеспокоен и очень серьезен. — Можешь что-нибудь о ней рассказать?
— О кукле? — барон всплеснул руками. — А что в ней такого интересного?
— Возможно, ее использовали для обрядов черной магии. Откуда она у Тамары?
— Черная магия? — Стенгер закашлялся, подавившись табачным дымом. — Ты сдурел, что ли? Да я ее сам для Тамары сделал! Ей тогда было лет пять, мы были на ярмарке в Вызиме. Тамара увидела чародейку эту, Трисс Меригольд, и сказала, что хочет куклу, ну, как эта чародейка. У меня денег-то не было на такие вещи, ну я взял и сам сделал ей эту игрушку.
— А-а, так это Трисс, — ошарашенно протянул ведьмак. - Да, теперь вижу. Очень похоже.
Эрика не сдержалась, прыснула в кулак.
— Правда? Ха, время ее порядком потрепало, но она все еще ничего, — барон снова затянулся белым, густым дымом.
— В комнате я нашел следы борьбы. Можешь об этом что-нибудь рассказать? Думаю, кто-то на кого-то напал. Наверное, на твою жену или дочь.
— Я не… я ничего не помню, — вдруг растерялся Стенгер. — В ту ночь я был пьян, а когда проснулся, их уже не было…
— Ладно, — сдался Геральт. — Ну, а этот медальон? — в ладони ведьмака показался вырезанный из дерева обережек.
Барон выразительно пожал плечами, — об этом он тоже ничего не знал.
— Нет здесь в окрестностях какой-нибудь чародейки или ворожеи? — ведьмак уже не ожидал хоть сколько-то внятного ответа, но все же рискнул.
— Ворожей есть, — охотно ответил барон. — Старый чудила. Живет недалеко от Больших Сучьев. Ну и колдунья есть еще в Подлесье, но я о ней мало знаю, она здесь недавно объявилась. Если Анеттка и ходила к кому-то, то скорее, к колдуну. Она ведь чужакам не доверяет.
— Надо поговорить с этим ворожеем, — ведьмак, даром, что ночь не спал и толком не ел, засобирался в дорогу.
— Только имей в виду, — напутствовал его барон. — Ты с ним вряд ли сговоришься-то. Он, говорят, в молодости порешил собственного отца секирой. Вот и после этого двинулся. Вроде как он духов видит. И с козой ебется. Ой. Прости, мазель Эрика, — Стенгер виновато поглядел на девушку.
Эрика, которая пусть и не была скромницей, от подобных подробностей личной жизни некоего ворожея заметно покраснела.
Когда ведьмак снова ушел, оставив спутницу на поруки Кровавого Барона, было уже за полдень. Солнышко припекало, выманивая кошек и дворовых собак на освещенные участки двора понежиться в теплых лучах. Эрика последовала совету Филипа Стенгера, и направилась к Фергусу Грему, кузнецу-краснолюду, обитавшему у ворот замка.
— Доброго дня, милсдарыня, — насупленный бородач в безрукавке и косынке был на две головы ниже девушки. Крупный, широкий нос, глубоко посаженные глаза под кустистыми бровями, широченные мозолистые ладони — он был как брат-близнец похож на Вилли, кузнеца из Белого Сада.
— Доброго дня, — улыбнулась Эрика. — У меня вот курточка прохудилась. Починишь?
Оглядев девушку с головы до ног, краснолюд непочтительно скривился и даже сплюнул.
— Эти тряпки никуда не годятся, — наконец, деловито изрек Фергус. — Не возьмусь.
— Тогда снимай мерки, бронник, — ухмыльнулась Эрика. — Я заказываю новую курточку.
— И штаны, — хитро прищурился кузнец.
— И штаны, — согласилась девушка. — И седло. И перчатки. Гулять так гулять.
— Заплатить-то есть чем?
— Есть, есть. Начинай.
Бронник кликнул из дома плечистую светловолосую женщину. Густая челка падала ей на глаза, а ее украшения, золотые крупные серьги и ожерелье из костяных бусин, совсем не вязались с замызганным фартуком, чумазыми щеками и веселыми веснушками.
— Я Иоанна, — представилась женщина. У нее был грубоватый акцент, точь-в-точь такой же, как у самой Эрики. — Идем, я сниму мерки.
— Откуда ты? — полюбопытствовала девушка, когда Иоанна привела ее в просторную комнату, заваленную мечами, частями лат, кусками кожи, инструментами и другим невообразимым хламом.
