— Пристрелите меня, окажись я одним из них? — Коннор ловит на лице напарника кривую ухмылку и едва сдерживается от собственной. — Я знаю, что не девиант. Ежедневные проверки смогли бы выявить явные отклонения.

Хэнк тяжело выдыхает, а затем, будто борясь с самим собой, всё же опускает оружие и поворачивается к андроиду спиной, забирая со скамьи полупустую бутылку.

— Куда вы? — Коннор едва заметно хмурится.

— Напиваться, — бросает Андерсон через плечо, а язык его ощутимо заплетается. — И только попробуй увязаться за мной.

Но Коннор и не собирается. Он едва слышно выдыхает, пытаясь разобраться в том, что произошло в клубе и здесь, где единственными свидетелями этой перепалки были лишь они вдвоём. Программа в нём сбоит всё чаще и чаще, а любая ситуация в расследовании ставит перед сомнениями и сложным выбором. Неужели он и вправду шаг за шагом приближается к грани пропасти собственной девиации? Неужели всё это неизбежно, как восход солнца на востоке? Ответа нет.

Коннор упирается руками о перила ограды и смотрит на холодный город вдали, огни которого призывно светят во мраке ночи. Он на мгновение закрывает глаза, когда сенсор на виске мерцает жёлтым, призывая действовать. Ведь выполнение задания всё ещё приоритет номер один. Приоритет, который в скором времени может стать второстепенным.

========== Часть 7 ==========

Комментарий к

Шима-сан спасибо тебе за идею с рулеткой и попыткой отговорить Хэнка от бяки.))

https://yadi.sk/i/SCmHhgJa3Wm2cU

https://yadi.sk/i/JJ5Dgn793Wm23p

Такси подъезжает к дому ровно в полночь, когда дождь со снегом льётся с неба, а в нужном доме горит тусклый свет. Вдалеке слышится хриплый собачий лай, воет автомобильная сигнализация и в соседнем доме хлопает входная дверь. Не спится явно не одному лейтенанту, и Коннор замирает на ступенях, будто сомневаясь в правильности своего решения. Рука тянется к звонку, а затем опускается на дверную ручку, стирая последнюю преграду между желанием передумать и шансом увидеть напарника в последний раз.

В прихожей и зале царит полумрак, а работающий телевизор высвечивает из темноты грузный силуэт Сумо, который мгновенно вскидывает голову и смотрит на Коннора своими слишком умными глазами, вновь опуская морду на лапы. Пёс словно чувствует гнетущее напряжение, опутавшее дом, и тихонько скулит, когда андроид бросает взгляд на силуэт сидящего за столом Андерсона. Пёс чувствует, что хозяин балансирует на грани. Коннор это чувствует тоже.

Он делает несколько шагов вперёд, останавливаясь на границе между кухней и холлом, будто не решаясь перешагнуть через край. Хэнк лишь бросает в его сторону усталый взгляд, полный разочарования.

— Чего притащился, м? — Андерсон отводит взгляд, уставившись перед собой. Коннор чертит траекторию, и его собственный взгляд останавливается на фотографии, с которой смотрит улыбающийся мальчик. Давно уже мёртвый сын его напарника. — С рабочими моментами мы ещё в участке разобрались. Так что свали нахрен отсюда. Не желаю тебя видеть, пластиковый кусок дерьма.

— Я пришёл попрощаться, — Коннор не шевелится, но смотрит в упор, будто желая рассмотреть каждую эмоцию на лице напарника. Но тот на удивление постоянен, и андроида обдаёт ядовитым одиночеством и тоской. — Я знаю, что только сам виноват в том, что случилось. И мне жаль…

— Тебе жаль? Как тебе может быть жаль. Это всё чушь собачья.

Хэнк не повышает голоса, не срывает его на крик, лишь смотрит очень внимательно на своего теперь уже бывшего напарника, а на душе скребутся кошки. Голос его срывается, когда он вновь смотрит на фотографию сына, чтобы вновь перевести взгляд на андроида, в глазах которого читается искреннее сожаление. Наверняка ему просто хочется в это верить.

— Знаешь, каждый раз, когда ты возвращался, я хотел видеть вместо тебя своего сына, — Хэнк замечает, как на лице андроида пробегает нечто, отдалённо напоминающее сочувствие и… растерянность? Андерсон горько усмехается. — Всё бы отдал, чтобы его снова обнять, — мужчина стискивает зубы. — Но люди не возвращаются с того света. Мы умираем навсегда.

— Прекратите смотреть на эту фотографию, лейтенант, — Коннор делает шаг, замирая в метре от стола и самого Андерсона. — Прошлое нельзя изменить, а вам не следует корить себя за случившееся. Это была не ваша вина.

— Не тебе мне говорить об этом, Коннор, — Хэнк смотрит андроиду прямо в глаза, а тот смотрит в ответ, совсем не моргая. — Я ведь так верил в тебя.

Коннору кажется, что внутри что-то трещит по швам, рвётся и расходится волной тириума. Взгляд цепляется за револьвер, который лежит на столе по левую руку напарника, а бутылка виски оказывается почти не тронутой. Андерсон не пьян.

— Я верил в тебя, чёртова ты машина, — Хэнк делает глоток виски из стакана, чтобы с грохотом опустить тот на стол. — Надеялся, что ты поможешь вернуть мне веру в долбаный мир. Но мир изменил тебя сам. Ты открыл мне глаза, Коннор. Андроиды наши творения. И поэтому так похожи на нас своей жестокостью. Человеческая одежда на тебе ничего не изменит. Под этой шапкой не прячется человечность.

— Я разочаровал вас? — Коннор едва заметно хмурится, будто сказанное Хэнком ему совсем не нравится. — Я ведь всего лишь машина, которая создана для выполнения поставленной задачи. Вы не могли…

— Привязаться к машине?! — Хэнк едва не срывает голос на злобный крик. — Ты так любишь себе повторять, будто ты лишь тупое орудие. Но хотя бы выйди за эту сраную дверь и задай себе сраный вопрос: «кто я на самом деле».

— Я знаю, кто я, — Коннор щурится, когда рука Хэнка ложится на револьвер. — Но вы должны прекратить всё это, лейтенант. Должны жить дальше. Ради себя. Ради Коула.

— Ты всё сказал? — Хэнк кривит губы в улыбке, похожей на оскал. В ней нет искренности. Лишь боль, спрятанная за маской безразличия. — А теперь иди. Делай, что должен. Тебе ведь так важна твоя миссия.

Коннор не шевелится, внутри него расползается холод, будто биокомпоненты начали отказывать один за одним. Андроид растерян. Прощание с Хэнком он представлял совсем не таким. Но ожидать иного не следовало, да? Всё это кажется несправедливым и слишком неправильным, когда внутри него расползается злость, а программный сбой отмечает его встревоженность. Аманда была права. Ему не следовало приходить сюда. Не следовало говорить с ним, надеясь на понимание. Но память заставляла сбоить снова и снова, чтобы в конечном итоге свести их дороги вновь.

— Пошёл нахер отсюда! — Сумо скулит и хрипло лает, когда Хэнк всё же срывается на крик, направляя дуло револьвера прямо на растерянного Коннора. Перед глазами мелькает дежавю. Тогда он не смог выстрелить, но просто обязан сделать это сейчас. И слова, брошенные андроидом тогда, наверняка были сплошной ложью и стремлением втереться в доверие. — Вали из моего дома или я пущу тебе пулю в лоб!

— Простите, что подвёл вас, лейтенант, — голос андроида звучит глухо и срывается в тихий шёпот.

Хэнк опускает руку и бросает револьвер на стол, когда бывший напарник выходит в холл, а затем останавливается рядом с Сумо. Коннор опускается на четвереньки, отмечая подавленное состояние собаки, которая лишь вновь тихонько скулит, когда Коннор зарывается пальцами в густую шерсть пса, а затем гладит по голове, заглядывая в глаза.

— Прощай, Сумо, — Коннор едва заметно улыбается. — Больше мы никогда не увидимся.

Он поднимается на ноги и замирает у полуоткрытой двери. Оборачивается, бросая взгляд на ссутулившуюся фигуру Хэнка, чтобы услышать несущееся в спину: «чёртова машина».

Коннор оборачивается, а программа выявляет новый сбой, когда злость, пусть и не настоящая, заставляет его свести брови у переносицы, уставившись перед собой невидящим взглядом. Дверь с грохотом смыкает замки воедино, когда Коннор слишком резко бьёт по ней ладонью. Холодный воздух, дующий с улицы, мгновенно остаётся по ту сторону двери, а Сумо ворчливо вскидывает голову. Хэнк тяжело вздыхает, осушая виски в стакане до дна. Рука вновь ложится на револьвер, чтобы в следующее мгновение её перехватили стальной хваткой, не позволяя подвести ко лбу. Красный сенсор на виске андроида почти так же пропорционально красноречив взгляду, которым он смотрит на Андерсона. Злость и явное желание набить ему морду. Неужели он чёртов девиант?