— Бл*дь, где Волков? — кричу я, когда во мне начинает пульсировать гнев.

— Сюда! — кричит Карсон с задней части комнаты.

Мы с Камденом бежим мимо тел, лежащих между нами и Карсоном. И когда я ясно вижу его, улыбка растягивает мои губы.

Волков лежит на полу, ухватившись обеими руками за ногу.

Я даю пять Карсону за его отличную работу.

— Кто вы, нахер, такие? — Волков плюет эти слова нам под ноги.

Камден подходит ближе и вытаскивает нож из держателя, закреплённого на его ноге.

— Я твой судья, — шипит Камден и вонзает нож в другую ногу Волкова.

Мужчина ревёт от боли и выплёвывает поток русских ругательств, брызжа слюной.

— Я твой присяжный, — говорит Карсон и жёстко давит каблуком ботинка на пулевую рану в ноге Волкова.

Тот кричит в агонии и начинает угрожать:

— Мои люди повсюду. Они доберутся до вас. Вы покойники!

— Ты не можешь убить кого-то, кто уже мёртв, — говорю я, прикладывая пистолет к его голове. — Я твой палач. И ты приговариваешься к смерти.

— Подожди! — Волков вытягивает руку перед лицом. — Подож… — я спускаю курок, обрывая жизнь того, кто ответственен за множество смертей и разрушений.

Я чувствую, как на меня накатывает облегчение, когда вижу, как тело Волкова обмякло.

Я поворачиваюсь к своим парням, и я так благодарен им за то, что они оба прошли через это.

— Идём отсюда. Нужно завершить последний этап плана.

Глава 31

Райли

День.

Неделя.

Месяц.

Ещё один человек, которого у меня забрали.

Я могу заставить себя покинуть его кровать, только чтобы покормить Чарли и выпустить его на улицу, а потом опять плетусь под одеяла, молясь о ещё одной секунде с ним.

Вначале я надеялась. Я думала, что Гриффин ушёл всего на несколько дней, поэтому тогда, у меня всё ещё была надежда.

Когда одна неделя превратилась в две, началось волнение. Я ощущала беспомощность и тревогу. Ни на чём не могла сконцентрировать внимание более чем на пару секунд.

Тогда объявился юрист. Гриффин всё оставил мне. Он сказал, его самолёт упал в океан. Я не знала подробностей, кроме того, что никто не выжил.

Гриффин мёртв.

В это трудно поверить, но ещё труднее принять. Я видела, как умирает моя семья, поэтому у меня было чувство осознания их конца. Я видела, как умирали Амелия и Майлз. Осознание, что конец приходит со смертью, странным образом помогает — оно заставляет принять тот факт, что этот человек никогда больше не вернётся.

Но смерть Гриффина принять сложнее. Я не удивлюсь, если он всё ещё жив. Они не нашли его тело, так что, возможно, он выбрался, раненный, и эта мысль меня убивает. Это создаёт бессилие и панику глубоко внутри меня, и я тону в этом.

Что если мужчина, которого я люблю, где-то там, медленно умирает ужасной смертью?

Я схожу с ума от страха. Я чувствую мучительную потребность отправиться на его поиски, но даже не знаю с чего начать, и это снова бросает меня в лапы беспомощности и паники.

Временами я верю в его смерть. Говорю себе, что если бы он выжил, то пришёл бы ко мне. Гриффин не нарушил бы своего обещания.

Я блуждаю от жара до холода, от неверия к вере, от пустого взгляда в никуда до гнева на стены.

И ничто не помогает. И не сможет сделать мне лучше.

Ничто.

У меня ничего нет. Я ничто.

Осознание, что вся твоя жизнь, вся твоя личность стала ничем, парализует.

***

С тех пор, как моя жизнь закончилась, прошло два месяца.

Я имела четыре дома, но всё ещё была бездомной.

У меня было денег больше, чем нужно одинокому человеку, но мне было не с кем их разделить.

Я так чертовски одинока, что это душит меня.

Счастье как вода. Ты думаешь, что можешь зачерпнуть её, но она просто утекает сквозь пальцы. Счастье мимолётно. Счастье строит тебя так, что одиночество может сбить с ног.

В моей жизни было столько обещаний. Полагаю, так выходит, когда выстраиваешь своё счастье на обещаниях других людей.

Они обещали мне безопасность. Обещали мне любовь. Обещали, что всегда будут со мной.

Это обещания, которые никто никому не должен давать. Ты не можешь быть уверена в том, что произойдёт.

Ты даёшь человеку ложное чувство безопасности, а когда это спасительное одеяло вырывают у тебя из-под ног, ты больно падаешь.

Обещания похожи на надежду — оба обманчивы. Они дают тебе обманчивое чувство защищенности и счастья. Они обманывают тебя так, что могут разрушить. Они, как медленный яд, разработанный, чтобы сожрать тебя изнутри.

***

Три месяца.

Я лгала Гриффину. Время не притупляет боль. Время нихрена не делает, кроме того, что изматывает тебя, чтобы тебя могла наводнить боль.

Боль, как сорняк. Если пустит в тебя корни, его уже не убрать.

Она оборачивает воспоминания в оружие, а чувства в смертельный удар. Таким образом, она ставит тебя на колени.

Я выставила все четыре дома на продажу. Я возвращаюсь в конспиративный дом. В конце концов, я должна навестить могилы.

Я пакую необходимое и договариваюсь с агентом по недвижимости, чтобы он просто переслал мне бумаги, когда найдёт покупателя.

— Пойдём, Чарли, — говорю я, открывая дверь моей машины. Он был очень терпеливым со мной.

Дорога до Колорадо длинная. Я останавливаюсь только чтобы заправиться, дать немного погулять Чарли, перекусить и выпить что-нибудь.

Два раза я сворачиваю не туда и начинаю переживать, что не найду дом, когда наконец-то выруливаю на верную дорогу.

Я выпускаю Чарли первым, так что он может побегать и размять лапы.

Я ищу ключи и нахожу тот, что от передней двери.

Чувствую себя усталой и вспотевшей, когда поднимаюсь по лестнице, а затем борюсь минуту или две с замком, пытаясь открыть дверь.

Наконец, толчком открываю дверь, а потом мой мир начинает вращаться от шока.

— Ты же умер, — шепчу я Камдену, как раз когда мои ноги подкашиваются и всё темнеет.

***

Я просыпаюсь от запаха бекона. Что странно. Не припомню, чтобы готовила его.

Поворачиваю голову и открываю глаза. Горы.

Я готовила его в конспиративном доме?

Воспоминание о Камдене, спускающемся по лестнице, больно бьёт по мне, и я подскакиваю.

Взгляд порхает по комнате, пока учащённое дыхание срывается с моих сухих губ.

Чарли спит на другой стороне кровати. В комнате мы одни.

Я видела Камдена во сне?

Сердце бьётся сильно, а мысли пускаются вскачь.

Я не знаю, должна ли я обнадёживаться или же доставить себя в ближайшую больницу.

Я схожу с ума?

Втягиваю воздух и снова чувствую запах бекона.

Выхожу из комнаты, чтобы посмотреть, что происходит. Мне нужно убедиться, действительно ли я видела Камдена или же свихнулась.

Пока я спускаюсь по лестнице, запах бекона усиливается. Когда я приближаюсь к кухне, то слышу приглушённый спор.

— Она имеет право знать! — шипит кто-то.

Чем ближе я подхожу, тем медленнее мой шаг, и внезапно, всё стихает. Я останавливаюсь по обратную сторону двери и боюсь сделать следующий шаг. Я боюсь того, что увижу.

Я слышу скрип стула о плитку, и знакомая поступь шагов достигает моих ушей.

Мои глаза вонзаются в него, как только он оказывается на виду.

Я молилась об этом моменте.

Я надеялась.

Я умоляла.

Я даже не вспомню, сколько раз я желала хотя бы ещё одну секунду с ним.