Разумеется, это не более чем гипотеза, предположение об одном из возможных путей развития общественного сознания.

Мы рассмотрели выше лишь некоторые из вопросов, поставленных в недавнем письме А. И. Солженицына.

Многие из великих писателей России - да и других стран - обладали трудным характером и придерживались крайне отсталых для своего времени идеологических и политических концепций. Это не помешало им оставить неповторимый след не только в истории художественного творчества, но и в общественно-политической истории человечества. Феномен Солженицына не является в этом отношении каким-то исключением в мировой литературе.

1-20 мая 1974 года. Москва

Второй том книги А. И. Солженицына

"Архипелаг ГУЛАГ"

Содержание и общая оценка

Вышел в свет второй том книги А. И. Солженицына "Архипелаг ГУЛАГ". Если первый том содержал подробное исследование всего того, что предшествовало появлению миллионов со

196

ветских людей в сталинских концлагерях: системы арестов, судебных и внесудебных расправ, этапов и пересылок, то во втором томе своей книги автор исследует уже главную и основную часть империи ГУЛАГа - исправительные или, как их справедливо называет Солженицын, "истребительно-трудовые лагеря". Ничто не проходит здесь мимо внимания автора. История возникновения лагерей, экономика принудительного труда, структура управления, категории заключенных и повседневный быт лагерников, положение женщин и малолеток, взаимоотношение рядовых зэков и придурков, уголовных и политических, охрана, конвоирование, осведомительская служба, вербовка стукачей, система наказаний и "поощрений", работа больниц и медпунктов, различные формы умирания, убийства и несложная процедура похорон заключенных - все это находит свое отражение в книге Солженицына. Автор описывает разнообразные виды каторжного труда зэков, их голодную пайку, он изучает не только лагерный, но и ближайший прилагерный мир, особенности психологии и поведения заключенных и их тюремщиков (по терминологии Солженицына "лагерщиков").

Как и первый том, вышедший в свет в декабре 1973 года, этот второй том книги Солженицына заслуживает самой высокой оценки, тем более, что это тщательное художественное исследование основано на достоверных фактах. Правда, вторая книга не вызывает такого ошеломления, потрясения, нравственного шока, как первая - может быть потому, что она вторая. А может быть, это впечатление связано с тем, что я уже раньше прочел десятки и десятки мемуаров бывших лагерников (в большинстве своем, конечно, нигде не опубликованных) и записал сотни различных рассказов и свидетельств о лагерной жизни. Имеет значение и то, что при достоверности основных фактов (мелких фактических неточностей во второй книге "Архипелага" заметно меньше, чем в первой) многие оценки и суждения автора слишком односторонни и категоричны, а его обобщения отнюдь не всегда обоснованы. В частности это относится к явному сгущению красок при изображении "вольного мира" в главе "Замордованная воля".

Но, конечно, все недостатки второго тома, о котором речь ниже, не перекрывает ни художественной, ни социальной значимости этой книги, которая не имеет равных во всей нашей литературе о лагерях.

Несколько лет назад от одного из бывших "сынов ГУЛАГа", посетившего Воркуту уже в качестве вольного (многих лагерников

197

тянет побывать в тех местах, где они годами работали за колючей проволокой, об этом пишет и Солженицын), я услышал об одном из обычных для тех мест фактов. Когда здесь начали копать котлован для фундамента новой школы, то ковш экскаватора, едва сняв тонкий верхний слой почвы, обнаружил огромное количество человеческих костей. Это была, конечно, не стоянка первобытного человека, и никто из археологов сюда не прибыл. Это была одна из громадных братских могил, возникавших возле северных лагерей, когда в большие, еще с осени вырытые котлованы всю зиму сбрасывали тысячи трупов умерших или расстрелянных заключенных, чтобы закопать их затем лишь с наступлением короткого северного лета. Строительство школы временно прервали, но не для того, конечно, чтобы поставить памятник безвестным узникам. Ночью кости зэков увезли и закопали где-то за чертой города (ничем заметным не обозначив и этого нового кладбища). А на месте прежней братской могилы достроили школу.

Увы, у нас мало надежды, что там, где стояли хотя бы самые крупные концлагеря, будут сооружены мемориалы, что здесь будут восстановлены лагерные бараки, зоны, вышки и шахты, что будут как-то отмечены бесчисленные лагерные кладбища, где погребено, вероятно не меньше советских людей, чем их пало в годы Великой Отечественной войны. Мало надежды, что здесь будет гореть вечный огонь и на мраморных плитах будут высечены фамилии умерших и убитых. Возможно, что памятником этим людям останутся лишь книги. Легко переживет своих гонителей и никогда не будет забыт и "Архипелаг ГУЛАГ", который посвящен автором всем тем, кто погиб в лагерях и "кому не хватило жизни об этом рассказать".

О лагерных мифах

В нашей стране, где нет свободы печати и свободы информации, где большая часть информации распространяется по каким-то закрытым каналам, неизбежно возникает множество слухов, в обществе распространяются десятки различных мифов, которые многими людьми принимаются за несомненные истины. Тем более в условиях лагерей должны были плодиться эти часто очень далекие от действительности легенды, слухи и мифы. Наталья Решетовская пыталась недавно утверждать, что книга Солженицына построена в основном на этой лагерной

198

мифологии. Это, конечно, не так. Разумеется, многое из того, что Солженицын узнал от своих солагерников и от более поздних корреспондентов и рассказчиков, он не имел возможности (не по своей вине) проверить документально. Однако и собственный его лагерный опыт и интуиция исследователя и художника в большинстве случаев позволяют ему достаточно четко отделить в записанных рассказах правду от домыслов. Если и попадают, хотя и очень редко, некоторые легенды на страницы солженицынского "Архипелага", то главным образом там, где речь идет о далеком прошлом или о жизни и "делах" верхушки "Органов" (например, о министре МГБ Абакумове).

Думаю, что к таким именно мифам следует отнести и рассказ Солженицына о 14-летнем мальчике, который 20 июня 1929 года при посещении Горьким Соловецкого лагеря особого назначения попросил Горького остаться с ним наедине и затем полтора часа рассказывал писателю обо всех беззакониях, творимых в этом лагере. По словам Солженицына, Горький вышел из комнаты после разговора с мальчиком со слезами на глазах. Но он не только ничего не сделал для заключенных на Соловках, но много раз затем восхвалял соловецких чекистов, тогда как мальчик-правдолюбец был в ту же ночь расстрелян этими чекистами. Но ведь сам Солженицын пишет, что первые подростки прибыли на Соловки только в середине марта 1929 года. Откуда же новоприбывшим обитателям детколонии было узнать обо всем том, что творилось на Соловках многие годы? Однако если этот, рассказанный Солженицыным эпизод и является сомнительным, то не вызывает сомнений его собственный рассказ о многих беззакониях и произволе на Соловках, подтверждаемый и другими рассказами и свидетельствами.

Откуда пошли лагеря ?

Возникновение в нашей стране концентрационных лагерей для политических противников Солженицын датирует 1918 годом. Это не клевета, как заявляют некоторые его оппоненты. Солженицын цитирует телеграмму Ленина председателю Пензенского губкома Евгении Бош, где Ленин советует "сомнительных запереть в концентрационный лагерь вне города" (ПСС. Т. 50. С. 143-144). Можно было бы привести и другие официальные документы. Так, в специальном постановлении СНК РСФСР от 5

199

сентября 1918 года, в частности говорилось: "...Необходимо обеспечить Советскую Республику от классовых врагов путем изолирования их в концентрационных лагерях" ("Еженедельник ЧК". № 1, 22 сентября 1918 г., с. 11). В феврале 1919 года член ЦК РКП(б) и РВС Южфронта Г. Сокольников, возражая против директивы ЦК о "расказачивании" (о массовом расстреле казаков, помогавших Краснову или служивших в белой армии), предлагал не расстреливать казаков, а использовать их для общественных работ в угольных районах, для постройки железных дорог, разработки сланца и торфа. Для этой цели Сокольников телеграфно просил "немедленно приступить постройке оборудовании концентрационных лагерей" (ЦПА. ф. 17, оп. 4, д. 53, л. 54). Концлагеря времен гражданской войны были весьма примитивными сооружениями. Иногда заключенные в них люди привлекались к труду. Были случаи, когда в прифронтовых районах просто огораживался какой-то участок за городом, заключенные здесь "социально-опасные элементы" не работали, а еду им приносили и передавали через ограду родственники и друзья. К концу 1920 года большинство заключенных в концлагерях, как это видно и из документов ВЧК, составляли крестьяне, арестованные за "спекуляцию". С окончанием гражданской войны многие из таких лагерей были ликвидированы, а их узники отпущены по домам. К началу НЭПа концлагеря для политических были, по-видимому, ликвидированы почти повсеместно (кроме Соловецкого лагеря особого назначения и некоторых политизоляторов, о которых пишет и Солженицын).