— Хорошо. Ладно, вот мой личный номер. Как только вы увидите вашего брата снова, вам следует немедленно мне позвонить. Не сможете дозвониться — звоните в участок. Берегите себя, мисс Паунд.

И с этим он уходит, запрыгивая в машину вместе с другим офицером и уезжая. Я поворачиваюсь в руках Феникса и прячу лицо у него на груди. Меня переполняют эмоции.

— Надеюсь, они найдут его, — шепчу я, задаваясь вопросом: мама знает, что наделал Максвелл? Если знает и все еще ему пособничает, то я надеюсь, что полиция поймает и обвинит ее в укрывательстве разыскиваемого мужчины

— Найдут, — заверяет меня Феникс. — Он человек гнилой, но не умный. Удивительно уже то, что ему удавалось убегать от них так долго.

Пару минут спустя Феникс помогает мне забраться в грузовик и везет домой. Сажает на диван и заказывает китайскую еду. Есть в нем что-то беспокойное. Он вышагивает по комнате и постоянно выглядывает в окно, словно в надежде на то, что покажется Максвелл и Феникс сможет завершить начатое.

Я сажусь и ставлю тарелку с едой на колени, хотя едва могу съесть хоть кусочек. В моей голове гремит голос: он все называет меня трусихой и отчитывает за то, что я никому никогда не рассказывала о жестоком обращении со стороны Максвелла. Конечно, в моей семье об этом знал каждый, они просто смели это под ковер и проигнорировали. Но я могла сказать учителю в школе. Гарриет постоянно пыталась убедить меня пойти в полицию, но я всегда отказывалась.

В конце концов, мне приходится взять плеер из сумочки и включить какую-нибудь музыку, чтобы заглушить мысли. Ложусь на диван, и прикрываю ладонями глаза. Пару минут спустя подушки опускаются под весом Феникса, когда тот садится рядом со мной. Я убираю ладони с глаз и смотрю на него, пока он смахивает прядь волос со лба.

— Ты злишься на меня за то, что я сделал? — спрашивает он, и нерешительность отражается в чертах его лица.

— Конечно, нет. На самом деле… ну, я чувствую какое-то странное облегчение от того, что Максвелл наконец встретил противника, который сильнее его. — Я мрачно смеюсь. — Мама все визжала, кричала мне остановить тебя, а я не могла Я была словно в трансе.

Феникс рычит глубоким горловым звуком и прижимается губами к моей щеке.

— Если я и зла, то только на себя, — продолжаю я. — Просто нелепо было все эти годы держать издевательства Максвелла в секрете, позволяя им пожирать мня изнутри.

— Отучаться трудно, Ева, а он учил тебя бояться с тех пор, как ты была ребенком. Не сердись на себя. Сердись на него. Из вас двоих ошибки делал он.

Киваю, позволяя спокойствию от его слов просочиться в меня. Затем я понимаю, что заснула, а Феникс несет меня вверх в свою спальню. Он стягивает с меня одежду и ложится рядом со мной. Положив голову ему на плечо, я снова проваливаюсь в сон.

Шум откуда-то с улицы будит меня часы спустя. Феникс тоже услышал его и уже проснулся. Он встает с постели и подходит к окну, чтобы выглянуть на улицу. Следую за ним, когда легко узнаваемый звон разбитого стекла разрывает ночную тишину.

— Думаю, твой брат вломился к тебе в дом, — жестко говорит Феникс, отходя от окна и натягивая джинсы и ботинки.

— Боже мой! — выдыхаю я, прикрыв рот ладонью. Пока я смотрю в окно, меня охватывает паника. Отсюда я могу разглядеть лишь фасад моего дома, когда что-то пролетает сквозь разбитое окно гостиной — думаю, это была лампа.

— Думаешь, он искал меня там?

— Очень даже возможно, — слова Феникса спокойны, но под ними кроется ярость.

Я внезапно вспоминаю, как офицер Уэстон настаивал на звонке, если Максвелл объявится. Нахожу свою сумочку и роюсь в поисках клочка бумаги, прежде чем набрать номер телефона.

— Куда ты звонишь? — спрашивает Феникс, одевшись и схватив свои ключи с ночного столика.

— В полицию. Что ты делаешь? Ты туда не пойдешь. Это небезопасно.

Уэстон сонно отвечает на звонок, и я поспешно объясняю ему ситуацию. Он приказывает мне оставаться на месте и говорит, что две патрульные машины в ближайшее время прибудут к моему дому. Я вешаю трубку как раз вовремя, чтобы увидеть, как Феникс выходит из комнаты. Я бегу за ним по лестнице, хватаю за руку и тяну назад.

— Ты не можешь туда пойти. Пожалуйста, не ходи. Позволь полиции разобраться с этим.

— Что если он сбежит раньше, чем они доберутся? Я хочу, чтобы его арестовали, и я не позволю ему продолжать разрушать твой дом.

Его слова прерывает легко узнаваемый звук разбиваемых чашек и тарелок. В этой части пригорода так тихо, что даже то, что происходит почти в десяти метрах, в другом доме, я слышу очень ясно. Какое-то чувство захватывает меня… гнев на Максвелла за то, что он разрушает дом, который я создавала для себя.

— Тогда подожди. Я иду с тобой, — категорично заявляю я.

Возвращаюсь в комнату, чтобы натянуть одежду и обувь. Вернувшись, с беспокойством понимаю, что Феникс ушел без меня. Вскрикнув от страха, я сбегаю по лестнице и вылетаю через открытую входную дверь.

На улице кромешная тьма, света нет совсем, за исключением огней города вдали и тусклой желтоватой дымки на небе. Спотыкаюсь о камень и падаю, камни на земле царапают ладони. Быстро встаю и продолжаю бежать. Где-то вдали слышу сирены. Полиция уже рядом. Я выдыхаю от облегчения грубым «а-а-а-а-а-а-а-а-а-а-а-ах» из глубины горла. Распахнув калитку, ступаю по узкой дорожке ко входной двери. Она тоже оставлена открытой.

Провожу пальцами по стене и пытаюсь найти выключатель. Справившись, щелкаю им, и пространство становится светлее. Часть стола, который я поставила недалеко от подножия лестницы, раздроблена на куски, деревянные щепки покрывают пол. Кажется, Максвелл использовал бейсбольную биту, чтобы разбить его. Что-то в груди сжимается от боли. Но не из-за мысли о том, что он крушит то, принадлежит мне, а потому что он пришел сюда с оружием, разыскивая меня.

Что могло случиться, окажись я дома одна?

Слышу рычание и шум драки из гостиной. Сердце комом встает в горле, когда я вхожу.

Глава 25

Даже если я думала, что в коридоре все плохо, ничто не сравнится с тем, что Максвелл сделал с моей гостиной. Большое окно полностью выбито, мебель либо опрокинута, либо поломана на кусочки. Мой взгляд притягивает стена у камина, где Феникс прижимает моего брата к кремовой поверхности. Руки Максвелла крепко зажаты за его спиной, удерживаемые сильной хваткой Феникса, а лицо впечатано в стену.

Он проклинает Феникса, кричит матом, но мой возлюбленный просто игнорирует его с выражением холодного безразличия на лице. Напряжение, нараставшее во мне, теперь убывает, когда я понимаю, что Феникс не собирается причинять Максвеллу еще больший вред. Он просто удерживает его на месте и ждет, когда приедет полиция.

И тут комнату освещают яркие фары, на подъездную дорожку въезжает патрульная машина.

— Ох, слава богу, — говорю я, мной овладевает что-то вроде облегчения.

Но оно не длится долго, потому что когда двое полицейских входят в дом и надевают наручники на моего брата, мой взгляд притягивает то место, где стоит фортепиано — прекрасный сверкающий Стейнвей Гарриет.

Он больше не прекрасен.

Он накренился на бок, ножки сломаны, корпус разбит, а крышка расколота пополам. Щепки разбросаны по всему деревянному полу. Из меня вырывается вопль, когда я бросаюсь к нему, качая в неверии головой. Нет, этого не может быть. Единственный предмет, который сбирал меня по кусочкам годами, не может быть сломан.

Я моргаю, желая открыть глаза и увидеть, что все это было сном. Ошибкой. Кажется, будто я смотрю на мертвое тело настоящего человека, на сломанные руки и ноги, на порванные струны внутри органов и вен.

Он знал. Максвелл знал, что я люблю больше всего на свете, и он забрал это у меня.

Феникс обхватывает меня руками, пока я рыдаю над разгромленными ключами. Слышу этот ужасный звук — Максвелл усмехается в слабом удовлетворении — и оборачиваюсь, чтобы посмотреть на него. Полицейский выводит его из комнаты, но он сопротивляется.