Я со стоном прислоняюсь лбом к окну.

— Тебя это вообще не тревожит, да?

— Ни капли, — коротко отвечает он.

— Но почему?

— Птичка, я уже отвечал на этот вопрос. Ты мне дорога. Иногда, правда, это хочется произнести с другой интонацией. Когда ты вляпываешься в очередную неприятность.

У меня не остается ни вопросов, ни аргументов. Я устало закрываю глаза, и, будто покачиваясь на волнах, начинаю уплывать в дремоту. Вроде бы Мирослав что-то меня спрашивает, но мне становится ужасно лень открывать рот и отвечать.

Просыпаюсь я почему-то уже в постели. И абсолютно не могу вспомнить, как я попала сюда. Мирослав меня что, умудрился перенести, и я не проснулась? Обалдеть.

Комната тонет в сумерках, а за окном сияют огни ночного города. Я переворачиваюсь на бок, и вижу лежащего рядом парня, прямо в одежде, который закинул руку за голову, и, похоже, спал. Судя по тихому и спокойному дыханию.

Черт. Я невольно ловлю себя на мысли, что хочу лежать и вот так просто рассматривать раз за разом черты его лица. Красивый до дрожи в руках. Хочется поднять их и потрогать. Убедиться, что все это реально.

Я, не сдержавшись, протягиваю к нему руку и внезапно замираю. Это что еще такое?

И задумчиво пялюсь на кольцо на безымянном пальце. Белого цвета с россыпью камней. Я верчу руку и трогаю его, не понимая откуда оно появилось. А потом недоуменно перевожу взгляд на парня.

— Мирослав! — шепотом произношу я, потрогав его за плечо, — проснись!

Он лениво приоткрывает глаза и смотрит на меня сонно. И с немым укором.

— Чего?

— Это откуда? — я тыкаю ему в лицо руку, — у меня такого не было…

— Ммм… птичка, — он сочувственно смотрит сначала на палец с кольцом, а потом на меня, — солнышко, у тебя снова вернулись провалы в памяти? Мы уже шесть лет, как женаты…

Я закатываю глаза. Нет, дайте мне силы сдержаться и не треснуть его!

— Это уже избитый прикол! Ты ответишь или нет? Что это?

— Кольцо Всевластия, Фродо, — со вздохом произносит он, — теперь отправляйся в Мордор и кинь его в Ордруин. И дай поспать.

— Ты издеваешься, да?

— Слушай, птичка, — он, прикрыв глаза, лениво переворачивается на бок, и падает щекой на подушку, закрывая глаза, — я не хочу ждать месяц, пока мы не выясним, появятся ли у нас внезапно дети от незащищенного секса. И видеть, как ты дергаешься. Поэтому просто выйди за меня, и все будет нормально…

Я прикрываю на секунду глаза, прислушиваясь к ощущениям. Нет, непохоже на сон. Или на бред.

— Ты только что мне предложение, что ли, сделал? — на всякий случай интересуюсь осторожно я.

— Если я не уточнил, что ты можешь выйти за меня на работу — то да. Прости, птичка, но ты разбудила меня посреди ночи, и это вышло неромантично.  Я планировал сделать это вечером, но кто-то наелся таблеток. Все у нас черте как, но мне нравится, впрочем. Да?

— Да, — ошарашенно отвечаю я, не понимая, к чему это «да» относится.

Парень хмыкает.

— Прекрасно. Раз «да» — найди с утра свой паспорт. И, еще раз — дай немного поспать.

Он замолкает, оставив меня шокированно переваривать случившееся.

— Ты же не можешь просто так заснуть, сказав это… — вырывается у меня тихо.

Я слышу смешок. Мирослав открывает глаза, и приподнимается на локте, глядя на меня.

— Чтобы ты потом с утра считала, что я просто разговаривал во сне, и переживала? Действительно не могу тогда, птичка, — его ладонь ложится мне на спину, и притягивает в объятия. Уютные и крепкие. Я чувствую на губах поцелуй, а потом тихий хмык, — как насчет кофе?

— Кофе?

— Или что-то погорячее и более бодрящее…

— А можно и то, и другое? — я ощущаю, как по спине под футболкой скользят подушечки пальцев, и потом сжимаются на талии.

— Жадность — грех. Тебе должны были сказать об этом родители, —он наклоняется к моей шее и на ней расцветает легкий поцелуй, — но я, вроде, обещал склонять тебя на темную сторону, птичка. Так что, и то, и другое…

Ну, вот и осталось совсем немного... Скорее всего, выложу завтра или в воскресенье один большой завершающий кусь.

Эпилог

Может быть, жадность и грех, но мне действительно хотелось всего и сразу. Речь не только о кофе. Но  и о любви, и уважении, и нежном отношении,  и о «жили они долго и счастливо, в достатке, редко ссорились и умерли в один день».

Я надеялась, что черная полоса, которая случилась перед этими событиями, наконец закончится, и просто окажется, ну… неким уравновешивающим элементом. Вроде «чтобы жизнь медом не казалась, сначала пострадай! Потом все будет хорошо, заслужила». Наверное, так и бывает. Не стоит отчаиваться, когда все плохо.  Нужно просто верить и знать, что однажды все наладится, и  это точно случится. Может быть, не совсем вовремя, или не совсем так, как мы загадывали, но каждый человек имеет право на личный кусочек счастья, и кто-то наверху, скорее всего, готовит его прямо в этот момент. Чем больше счастье — тем дольше готовится. Справедливо?

Мы с Мирославом подали с утра заявления, хотя, мне до сих пор не верилось, что это произошло так быстро и неожиданно. И решили выбрать не торжественную регистрацию, чтобы не топтаться в ЗАГСе, а провести ее в более удобном месте… в каком, правда, еще предстояло обсудить. Да и вообще многое предстояло обсудить, потому что пока никто, кроме нас двоих, об этом не знал!

И, глядя на задолбавшихся невест в коридоре, которые сидели с лицом «сейчас всех убью!», и с нетерпением ожидали своей очереди, я поняла, что выбранный нами вариант был лучшим.

— Ну что, птичка, — произносит Мирослав, — предлагаю разослать всем приглашения в виде больших хлопушек.

— Больших хлопушек? — растерянно произношу я, держа его за руку и спускаясь по ступенькам.

— Да-а. Курьер взорвет их перед лицом получателей, и на них спланируют наши с тобой фотки с надписью «они скоро поженятся! Прикиньте, да?».

— Меня иногда пугает твоя фантазия…

— …на обратной стороне напишем дату и место.

— Нам придется всем объяснять, как так все быстро и внезапно получилось.

— Тогда вкратце еще распишем нашу историю.

Я хмыкаю.

— И с чего начнем? С того, как ты меня едва не сбил, или с поцелуя возле туалета?