— Птичка, у тебя телефон звонит, — слышу я голос Мирослава из коридора.

Я подскакиваю с кровати и несусь к сумочке. В коридоре я едва не сталкиваюсь с парнем, который успевает меня поймать, прижимая плечом трубку телефона. Видимо, в этот момент он заказывал поесть.

— Ты меня до инфаркта доведешь своими полетами, — шепчет он, — осторожнее.

— Прости, — бормочу я, и он меня отпускает, скользнув ладонью по талии.

— Я о тебе беспокоюсь, вообще-то.

— Я не ударилась… — бормочу я, роясь в сумочке. И успеваю принять вызов, пока звонящий не отключился.

— Да?

— Аня! — слышу я взволнованный голос Танюхи, — ты сейчас где?

Оооооу… ну да, подруга-то и не знает.

— На отдыхе, — вздыхаю я, — долго рассказывать и лучше не по телефону. Что-то случилось?

— Офигеть! Ну да ладно… слыш, подруга, что за мужик у тебя живет дома?

Эээ… меня охватывают смешанные чувства. Никакого мужика у  меня дома не было…

— Ты, ммм… про что? — в шоке интересуюсь я.

— Я хотела заехать к тебе в гости по новому адресу и поболтать! Позвонила, а дверь мне открыл какой-то мужик. Сказал, что он тут живет, и никаких Ань не видел. Странный какой-то…

— Ты уверена?

— Слушай, меня от беременности тошнит, но глаза пока не вытекли!!! Уверена! Брюнет, низкого роста и нос сломанный направо!  Сказал, что он Рома, а не Аня!

Я скидываю звонок и тупо смотрю в пространство. Нет, погодите-ка… погодите-ка…и снова хватаюсь за телефон, набирая номер арендодателя.

Он берет трубку с двадцатого гудка.

— Але-ё? — голос звучит так, будто я его разбудила после бессонной и пьяной ночи.

— Виктор Николаевич, — осторожно начинаю я, — простите за беспокойство… но я сейчас на отдыхе, а моя подруга говорит, что в квартире, которую я у вас снимаю, живет мужчина…

Повисает молчание.

— Ммм… какой?

— Брюнет, низкого роста… представился Романом.

Молчание повисает снова. А потом…

— Бля-а-а, — на выдохе произносит арендодатель обреченно.

— В смысле — «бля»?!

— Простите, Анна. Я не упомянул один нюанс… Роман — мой брат, и он… ммм… на тот момент пребывал в местах не столь отдаленных. Сидел, короче.

— В тюрьме? — офигевая, интересуюсь я.

— В тюрьме. Видимо, его выпустили…

— А… — я пытаюсь подобрать не матерные слова, но подбираются они с трудом, — но… почему он в квартире…в этой?

— Он там прописан, — я будто вижу, как арендодатель пожимает плечами, — в общем, Анна… в этом случае у нас есть два варианта: либо я вам возвращаю залог и деньги за оставшиеся половину месяца, либо вы… ну, не знаю. Можете попробовать договориться с ним. Или, если вынудите его снова нарушить закон, то можете спокойно жить дальше. О, Анна! — он оживляется, судя по тону голоса, — знаете, он сидел за групповое изнасилование. Вы же женщина, если вы пожалуетесь на него в полицию — его точно снова посадят, особо не разбираясь!

Чумовоооооое предложение! Я, чувствуя, как у меня вылезают из орбит глаза от перспективы встретиться лицом к лицу с подобным кадром,сбрасываю звонок, не прощаясь.

— Офигенно… — вырывается у меня и я замечаю, как Мирослав внимательно наблюдает за мной, подпирая плечом стену и сложив на груди руки.

— Птичка?

— У меня в квартире живет мужик, — мрачно говорю я.

Брови парня взлетают вверх.

— Чё?

— Мужик, — продолжаю я, — сидевший за групповое изнасилование. Родственник арендатора… боже! — я устало закрываю лицо руками, сползая вниз, — видимо, в тот день, когда меня чуть не сбил Марк, фортуна повернулась ко мне задницей. Сейчас этот тип спит на моем постельном белье в цветочек, пьет из моих кружек, и, возможно, вытирается моим полотенцем после душа, второй рукой роясь в шкафу с моим нижнем бельем!

— Слыш, птичка, не вздумай волноваться… тебе нельзя. Мы обязательно отберем у него твое постельное белье и кружку. Отвечаю.

— Ты еще издеваешься!

— Анна! — я чувствую, как он садится рядом, и пытается убрать мои руки от лица, — слушай, можешь не переживать, а? Ты там что, плачешь? Птичка, я серьезно решу твою проблему с мужиком в квартире… прекращай.

— Он там прописан, — глухо сообщаю я, — а у меня даже договора нет.

— Я и не собирался его выселять.

Я убираю руки и, приподняв бровь, смотрю на парня.

— И как ты собрался…?

Он усмехается. И наклоняется к, моему уху. Я чувствую, как его волосы щекочут мне висок. И его запах. Который почему-то начинает мне сносить крышу. Наверное, потому что в голове оживают сразу все кадры моментов нашей близости.

— Пти-ичка… — шепчет он мне на ухо, будто собирается воплотить снова в жизнь все эти… моменты, — я прибью тебе полочку… в ванне. Для твоих женских штучек. Могу даже две прибить. Или десять. Сколько скажешь.

— Что?...

— Не бойся, я не буду заставлять тебя готовить. Есть доставка еды…

— Я не очень и умею, но…

— У меня есть бар. Это должно стать решающим аргументом.

— Для чего? — ошарашенно произношу я.

— Для твоего переезда ко мне.

Я резко поворачиваю лицо к нему, чтобы понять — шутит он или нет, и… это было неудачной мыслью.

— Птичка, еперный театр! — парень отдергивается, потирая скулу, и я тоже хватаюсь за лицо, издав жалобное «сссс», — если не хочешь — необязательно из-за этого бить меня.

— Прости… но…. — я растерянно моргаю, — ты шутишь, да? Мы почти незнакомы…

Он приподнимает бровь.

— Птичка, не гони. В этот раз я не отвезу тебя к Марку, даже не надейся. Или ты гордо поживешь в коробке из-под холодильника?

— Нет…

— У тебя нет выхода, — Мирослав изгибает губы в усмешке, — тебе просто не везет со съемом. Мне кажется, кто-то сверху послал меня тебе, чтобы решить эту проблему.

«Скорее, снизу» — мелькает у меня мысль, а парень поднимается, и, подхватив мою руку, тянет за собой. Я тоже послушно встаю.