Весь день предводители деревень клана Свелл молчали, напряженно обмениваясь косыми взглядами. Я заметила, что Джоррунд внимательно и настороженно наблюдает за ними. С тех пор как мы подошли к ритуальному дому, чтобы дождаться Бекана, он не проронил ни слова.
Вигдис пришел в ярость, когда брат приказал кузнецу взять меч, который он изготовил специально для Вигдиса, и сделать из него подношение в знак примирения для верховного предводителя Надир. Когда остальные скрылись за дверями ритуального дома, он назвал Бекана трусом, но когда его брат пригрозил, что вместо Вигдиса назначит предводителем деревни Холкн другого воина, который проявит больше преданности и уважения, Вигдис, скрипя зубами, согласился сопровождать брата в Льйос.
Теперь же Вигдис стоял, засунув большие пальцы за пояс, глядя на огонь, его длинные черные кудри обрамляли лицо.
– А если они не примут? – он заглянул в глаза Бекану.
– Они не дураки. Они примут, – ответил тот.
Джоррунд кивнул.
– На рассвете мы принесем жертву и попросим Эйдис одарить нас своей благосклонностью.
Кузнец принялся колотить по клинку на наковальне, и я вздрогнула от пронзительного, оглушительного звона. Меч был почти одного роста со мной, и кузнец с трудом удерживал его ровно. Никогда я еще не видела подобных клинков, искусно выполненная рукоятка и россыпь камней поражали своим великолепием, лезвия выглядели безупречно. Это оружие могло бы стать предметом большой гордости для Вигдиса. Теперь же оно послужит его унижению, оказавшись в руках его врага. Если верховный предводитель Надир примет этот дар, клан Свелл должен быть ему благодарен за восстановление мира.
Закончив работу, кузнец поднял меч, показывая его собравшимся, и Бекан одобрительно кивнул.
– Вигдис, – обратившись к брату, он указал на кузнеца, который ждал, стоя перед ними.
Вигдис стиснул зубы, догадавшись, что имел в виду Бекан. Он должен был сам заплатить за этот меч.
Смерив Бекана пристальным взглядом, он потянулся к поясу, резко сорвав пристегнутый к нему кошель. Не спрашивая ни о чем, он молча высыпал все монеты в протянутую ладонь кузнеца. Мужчина медленно попятился назад, прижав пеннингр к груди и отведя глаза, а ярость Вигдиса тем временем переполняла хрупкую тишину, воцарившуюся вокруг нас.
Остальные направились к воротам, и Бекан понизил голос, шагая рядом с Джоррундом, и на ходу убрал новый меч во второй кожух на спине. Если Надир согласились бы на их предложение, они оба получили бы то, что хотели. Приграничная деревня и все споры с ее предводителем теперь не имели смысла, когда Льйос пал. Они продемонстрировали свою мощь народу Надир, укрепив свои позиции сильного и могущественного клана. И война не унесет жизни воинов, которые однажды смогут понадобиться для другого сражения.
Но вера Бекана в благосклонность Эйдис была слишком велика. Даже после смерти Веры он не боялся хитросплетений судьбы, в отличие от меня. Он по-прежнему не ощущал ее власть над грядущим. А я ощущала, как она ежесекундно меняется, ее нити раскручиваются, а затем сплетаются в новые узоры. Ощущала это в дуновении ветра. В тишине леса. Прядильщики трудились не покладая рук, а я была единственной, кто это видел.
Мы дошли до ворот Лиеры, где нас поджидали предводители остальных деревень клана Свелл и отряд из тридцати воинов. Вигдис и Сив молча обменялись взглядами, и я заметила, как она стиснула пальцами свой пояс. Пока Бекан остается верховным предводителем клана Свелл, мир для него всегда будет превыше войны. А я сомневалась, что Вигдис и остальные смогли бы прожить остаток земной жизни, не пролив больше ни капли вражеской крови.
Лунный серп взошел на небе, когда мы углубились в лесную чащу, отбрасывая бледный свет на землю, и меня охватила тревога. В последние годы Джоррунд сдерживал недовольство деревенских предводителей и постепенно стал уставать от этой обязанности, убеждаясь все больше, что эта сила начинает выходить из-под контроля. Однако Бекан не сомневался в своем брате. И во многом заблуждался.
– Расклад рун был абсолютно понятен, – заметил Вигдис, придержав своего коня и следуя рядом с Джоррундом.
Джоррунд взглянул на меня, но я продолжала смотреть вперед, будто не слыша его слов. Только оставаясь незаметной для Вигдиса, я могла спасти свою шею от его клинка.
– Возможно, ты изменил судьбу нашего клана, когда захватил Льйос. И это твой шанс все исправить. – Джоррунд ждал, что ответит Вигдис, но тот молчал. – Народ Надир падет, когда этого пожелает Эйдис. И ни минутой раньше.
Вигдис не стал спорить, но от сдерживаемого гнева у него под глазами залегли темные круги. Он взглянул через плечо на воина, ехавшего за нами.
– Не спускай с нее глаз до тех пор, пока мы не вернемся обратно, Гюнтер.
Я сжалась, крепче вцепившись в поводья, и тоже бросила взгляд через плечо. Гюнтер, приблизившийся к нам, взглянул на Вигдиса поверх моей головы. Он не стал спорить, но по тому, как он стиснул челюсти, я поняла, что ему совсем не нравился приказ следить за мной. И никому это не понравилось. В его волосах появились новые седые пряди с тех пор, как я в последний раз видела его, но в целом он выглядел почти так же, как в тот день, когда я еще девчонкой впервые встретила его на лугу. Я никогда ему не нравилась, но знала, что он не стал бы причинять мне вред, если бы только его не вынудили. Чего я не могла сказать об остальных воинах клана Свелл.
Джоррунд встревоженно переводил взгляд с Вигдиса на Гюнтера. Вигдис не знал о соглашении, которое он заключил с Гюнтером много лет назад, и Джоррунд не хотел, чтобы правда вышла наружу. На самом деле никто не знал о тех днях на лугу. Даже Бекан.
Гюнтер придержал своего коня, поравнявшись со мной, и протянул мне руку, указав глазами на лук, висевший у меня на плече. Я обернулась, взглянув на вооруженных до зубов воинов Свелл, мелькавших среди деревьев. Меня никогда не учили сражаться, как их. Я могла защитить себя только при помощи лука. И потому я не шевельнулась, но он стукнул своего коня пятками в бока, придвинувшись ближе.
Джоррунд кивком головы указал мне на него, приказывая подчиниться, и, скрипя зубами, я отстегнула колчан и бросила его Гюнтеру. Он прицепил его к седлу своего коня и перекинул мой небольшой лук через голову.
Конечно, Вигдис должен был устроить за мной слежку. Он никогда не доверял мне, но именно в ту ночь, когда умерла его племянница Вера, я впервые поняла, что он желает моей смерти. Он рыдал над ее бездыханным телом, и я никогда раньше не видела его таким потрясенным, а когда его глаза отыскали меня в полумраке, он дал мне обещание.
«Ты за это поплатишься».
И сейчас на его лице было написано, что он сдержит данное обещание. Плюнув на землю между нами, он ударил пятками своего коня и умчался прочь, нагоняя Сив.
Гюнтер снова сбавил темп, слегка отставая от меня, и я смерила его злобным взглядом, плотнее закутываясь в медвежью шкуру. Ветер крепчал, бушуя меж кронами. Деревня таяла вдали, и теперь, не ощущая за спиной привычной тяжести колчана, я начала дрожать от холода. Никогда раньше я не уезжала из Лиеры, и от осознания того, что я покидаю эти леса, у меня перехватило дыхание. Странное чувство свернулось в кольцо в глубине моей души, и от ощущения, что чьи-то глаза пристально наблюдают за мной из темноты, по спине побежали мурашки.
Джоррунд с непроницаемым видом смотрел вперед.
– Почему не открылись другие руны?
– Не знаю. – Это было единственное, что я могла сказать. За все годы, что я предсказывала будущее, я не видела подобного расклада. Будущее всегда было изменчивым и ускользающим. Прядильщики никогда не прекращали свою работу. Но руна Хагалаз выпала в самом центре, ее параллельные линии образовали идеальную вертикаль. А остальные руны легли лицом вниз, исчезнув из паутины судьбы.
Он вздохнул.
– Завтра мы все уладим.
Но это утверждение больше напоминало вопрос, произнесенный нараспев. Возможно, впервые в жизни Джоррунд сомневался в своих словах. Еще никогда я не видела его столь неуверенным, и, возможно, именно поэтому он и взял меня с собой. Ведь я видела то, что было недоступно ему, – судьбу, знаки и предзнаменования.
